«Бессмыслица какая-то, – подумала Макензи. – Если он жаждет превосходства, то оно требуется ему и для того, чтобы заставить жертв подняться так высоко. Скорее всего, он приводит их с собой не просто так». «Он не хочет быть один», – сказала она вслух. До этого нетрудно было додуматься; в конце концов, она сама ощущала одиночество, пока брела к водонапорной башне. Она попыталась отвлечься, представляя места убийств с точки зрения того, кто, скорее, может бояться высоты, а не жаждет власти. Ей сразу показалось, что она выбрала правильный путь. Убийства могли быть частью своеобразного ритуала жертвоприношения. Убийца поднимает жертв наверх, зная, что всё равно их убьёт. Но зачем он это делает? На этот вопрос могло быть несколько ответов, но Макензи смогла увидеть в нём хоть и странный, но мотив. Имея некоторую боязнь высоты, Макензи было легче понять этот мотив. Тем не менее, она до сих пор ничего не знала об убийце. Ей нужно было поговорить с тем, кто разбирался в различных фобиях. К счастью для неё такой человек жил всего в пяти милях от башни. *** Джен Хаггерти совсем не удивилась, когда Макензи ей позвонила, а когда пятнадцать минут спустя та постучала в дверь, то выглядела так, будто давно ждала её прихода. Следующие несколько минут они почти слово в слово воспроизвели разговор, который случился в первый визит Макензи. Они прошли на кухню, где доктор Хаггерти налила две большие чашки крепкого кофе, а затем перешли в кабинет. «Знаете, – сказала Хаггерти, – я узнала о Морин Хэнкс буквально за пятнадцать минут до вашего звонка». «Как вы так быстро узнали?» – спросила Макензи. «О, провинциальное сарафанное радио. Позвонила моя свекровь и сказала, что думает, меня скоро снова навестит агент ФБР. Я спросила почему, и она мне всё рассказала. Бог знает, откуда она сама узнала». «А как она вообще узнала о моём первом визите несколько дней назад?» – спросила Макензи. Хаггерти отпила кофе и пожала плечами. Когда она отставила чашку, то сказала: «Люди здесь всё время суют нос не в свои дела. Боюсь, из всех стереотипов, касающихся провинциальных городков, этот является правдой». «Я пришла к вам вновь, потому что надеюсь, что вы разбираетесь в фобиях, в частности, страхе высоты». «Страх высоты называется акрофобией, – сказала Хаггерти. – Он сводится вовсе не к основному страху высоты, а к вопросу доверия – доверия собственному чувству равновесия или вере в то, что то, на чём вы стоите на высоте, не обрушится под вашими ногами». «Вы не знаете, этот страх врождённый, то есть у кого-то он есть, у кого-то – нет? Или он может появиться после какого-то травмирующего события?» «Думаю, оба варианта возможны, – сказала Хаггерти. Она задумалась на мгновение, а потом добавила. – Полагаю, вы думаете, что убийцу либо влечёт, либо страшит высота, я права?» «Да, – ответила Макензи. – Я надеялась, вы сможете мне помочь понять ход мыслей подобного человека. Я предполагаю, что он боится высоты и использует убийства, как способ побороть страх». «Это интересно, – сказала Хаггерти. – Как вы пришли к такому выводу?» «Кроме нездоровой увлечённости контролем – хотя я до сих пор не списываю эту теорию со счетов – я просто не могу найти другую реальную причину для убийства путём сбрасывания с высоты. Я полагаю, он приводит с собой жертв, потому что боится взойти на высоту в одиночку». Хаггерти кивнула: «Интересно. Может быть, он скидывает их тогда, когда понимает, что они никак не помогают ему побороть страх?» «Или когда начинает чувствовать себя в большей безопасности, и они становятся ему не нужны», – добавила Макензи. «Если речь идёт о человеке с такими расстройствами, тогда вам нужно в первую очередь учесть следующее, – сказала Хаггерти. – Что вызывает страх? Почему он выбрал этих людей для роли своих жертв? Связывает ли он их со страхом высоты?» «То есть вы согласны, что убийца скорее боится высоты, чем любит её за чувство власти и контроля?» «Да, думаю так. Если бы его интересовал контроль, то вряд ли бы он выбирал для убийств высокие конструкции, ведь они не предсказуемы. Там многое зависит не от него. Кстати… об этом. Мне интересно… Вы можете мне сказать, была ли Морин Хэнкс обнажена?» «Нет, не была». «А Мэлори Томас была, верно? Знаете… Я начинаю думать, что у убийцы может быть нарушение синаптической передачи. Типичная фобия в своей основе представляет собой возбуждение организма в определённой ситуации – это зачастую не сексуальное возбуждение, а просто повышенная насторожённость. Когда она случается, нервная система либо передаёт телу сигнал к бегству, либо сигнал к дальнейшему изучению. Кажется, что убийца застрял где-то посередине». «Вы бы могли с уверенностью заявить, что убийца относится ко всему отстранённо?» «Если так, то это несильно выражено. Чтобы заставить женщину подняться на самый верх башни, нужно терпение, планирование и смелость». «Я тоже об этом подумала», – сказала Макензи. «Знаете, я не эксперт по фобиям и честно признаюсь, не знаю таких. При этом я знаю, что есть группы самопомощи для таких людей. Если дадите минуту, я постараюсь найти визитку основателя одной такой группы, который живёт совсем неподалёку». «Было бы отлично. Спасибо». Макензи отпила кофе, когда Хаггерти вышла из кабинета. Она думала о том, кто мог обладать контролем и властью – чувствами, которые охватили её, когда она стояла на башне. Всё было не так просто; в то же время этот человек боялся высоты, а может быть – если Макензи позволит себе развить эту мысль, – уважал и испытывал трепет перед этим страхом. Хаггерти вернулась несколько минут спустя, держа в руках обещанную визитку. Нахмурившись, она передала её Макензи: «Жаль, что не могу сделать для вас большего». «Чепуха, – сказала Макензи. – Вы мне сильно помогли. Такие мелочи, – добавила она, подняв визитку, – зачастую помогают больше, чем вы думаете». «Надеюсь на это, – сказала доктор Хаггерти. – Когда все узнают, что у нас тут творится, начнётся сумасшедший дом. Люди перестанут доверять друг другу. Семейные связи разрушатся. Для маленьких городков, вроде нашего это может иметь плохие последствия». «Давайте надеяться, что мы найдём убийцу раньше», – сказала Макензи. Однако когда две минуты спустя она вышла со встречи, не имея на руках ничего, что могло бы помочь решить все проблемы, кроме старой визитной карточки, поиск убийцы показался ей невыполнимой задачей. Глава двадцатая Макензи была рада, что от Кингсвилла до Вашингтона было чуть больше часа пути; так было немного легче перенести монотонность переездов. На этот раз она находилась не так далеко от дома, как это обычно случалось в других расследованиях. Из-за небольшого расстояния путь от Кингсвилла до Херндона она преодолела всего за сорок пять минут, а это означало, что до Вашингтона оставались всего 20 минут езды. Визитная карточка, которую дала ей Хаггерти, принадлежала мужчине по имени Освальд Гейтс. Согласно визитке он был лицензированным профессиональным консультантом, специализирующимся на «достижении мира и спокойствия через групповые занятия». В телефонном разговоре он согласился встретиться с Макензи и, хотя уже больше года не вёл собрания для людей с фобиями, сразу назначил встречу. Его офис находился в небольшом кирпичном здании в самом центре города. Когда Макензи остановила машину у входа, то решила, что в этом неприметном здании должны регулярно проводиться встречи групп анонимных алкоголиков и благотворительные распродажи вещей и выпечки по выходным, организованные местными благотворительными сообществами. Может, она была немного несправедлива, но ей казалось, что своим видом здание как нельзя лучше подходило для того, чтобы люди могли собраться здесь и обсудить свои страхи. Когда она вошла в здание, в нос ударил запах чистящего средства и крепкого кофе. Макензи решила, что попала в общественный центр, увидев в холле пробковую доску с прикреплёнными к ней флайерами, плакатами и объявлениями о предстоящих мероприятиях. В конце коридора она нашла кабинет Освальда Гейтса. Освальд стоял спиной к двери, копаясь в видавшем лучшие времена сером канцелярском шкафу. Макензи постучала в дверь, и Освальд повернулся к ней лицом. Он был афроамериканцем средних лет с ухоженной бородой, которая закрывала большую часть шеи. На нём были очки для чтения, в которых глаза казались просто огромными. «Здравствуйте, мистер Гейтс, – сказала Макензи. – Спасибо, что согласились так скоро со мной встретиться». «Не стоит благодарности, – ответил он. – Знаете, Кингсвилл находится совсем недалеко от нас, и поэтому я слышал о самоубийствах. Как я понял из нашего разговора по телефону, вы считаете, что там всё не так просто?» «Похоже на то, – сказала Макензи. – Как я уже говорила, ваш номер мне дала Джен Хаггерти. Она думает, вы можете помочь разобраться в особенностях личности людей, имеющих страх высоты». «Я постараюсь, – ответил Гейтс. Он ударил по стопке папок, которые, очевидно, достал из стоящего за спиной канцелярского шкафа. – Что вы хотите знать?» «Вы много работали с людьми, страдающими акрофобией?» «Довольно много. Страх высоты – самый распространённый страх среди людей. Не менее широко распространена тенденция не обращаться в группы самопомощи из-за этой проблемы, потому что люди считают её вполне нормальной. Я работал с несколькими акрофобами». «Были среди них люди, склонные к агрессии? Вы не считаете, что агрессия или даже депрессия могут быть связаны со страхом высоты?» Гейтс на минуту задумался, а потом отрицательно покачал головой: «Нет. Опять-таки, это такой распространённый страх, что мало кто его стыдится. Есть те, кто боится высоты, даже стоя у перил собственного крыльца, такие люди могут испытывать некоторый стыд по поводу своей фобии. Но, нет,… насколько я знаю, исходя из собственного опыта и научных статей, агрессия не является побочным продуктом акрофобии». «Тогда что свойственно людям, имеющим этот страх?» – спросила Макензи. «На ваш вопрос легко ответить. Около полугода я работал с одним мужчиной, которому по роду деятельности приходилось много путешествовать. Он не боялся летать на самолёте. Он боялся вдруг посмотреть в иллюминатор, находясь в воздухе. Его многие месяцы беспокоили кошмары на эту тему. Но даже в его случае нам удалось легко обуздать страх. Однажды я отвёл его на крышу этого здания и там провёл нашу встречу. Он всё время потел, но когда я показал ему, где находится пожарный выход, показал, что существует безопасный способ вернуться на землю, он успокоился. Мы каждый раз забирались на крыши разных зданий, пока однажды не добрались до вершины часовой башни в центре города. Он смог посмотреть вниз с высоты четвёртого этажа и не потерять самообладания». «Вы считаете, постепенное привыкание помогает преодолеть страх?» «Да. Это подтверждают научные исследования». «Исходя из вашего опыта, как вы считаете, что может побудить акрофоба взять с собой другого человека на высотное сооружение?» Гейтс нахмурился и сказал: «Вы говорите о мосте или водонапорной башне?» Макензи кивнула. Она не была на сто процентов уверена, что убийца боится высоты, но грустное выражение, появившееся на лице Гейтса, заставило её думать, что она была не далека от истины. «Сложно сказать, – ответил Гейтс. – Возможно, речь идёт о переносе силы и контроля. Нетрудно предположить, что нахождение на высоте вызывает страх, а когда рядом есть кто-то, кого можно контролировать, тогда акрофоб может чувствовать себя сильнее. Жертва может служить источником силы». «Вы имеете в виду подобный ход мыслей: «Я боюсь находиться на мосту, но я полностью контролирую тебя, а значит, контролируя хотя бы что-то». Мысли такого рода?» «Да, именно, – сказал Гейтс. – Однако я думаю, что раз он доходит до убийства, возможно, здесь речь идёт не только о преодолении страха. Я думаю, что в этом случае важен контроль над жертвой. Он пытается избавиться от страха, глядя на эти возвышенности не как на места, которые его пугают. Он пытается подчинить себе эти места». «Я знаю, как нездорово это звучит, но вы думаете, так можно избавиться от страха?» «Честно признаюсь, я не знаю. Я никогда о таком не задумывался, – Гейтс вздохнул и покачал головой, словно пытался избавиться от подобных мыслей. Затем он придвинул Макензи стопку папок. – Я просмотрел свои записи за последние пять лет. Простите, но это всё, что я смог найти». Макензи открыла первую папку сверху. В стопке было семь папок, и все они были очень объёмными.