«О том, что подростком Джимми стрелял в бродячих кошек из рогатки, – вставил Эндрюс. – Он из тех, кто любит устраивать маленькие пожары, чтобы смотреть, как в огне горят жуки». «И хотя у него всего один привод за избиение бывшей подружки, – продолжил Тейт, – люди дважды жаловались на его подозрительное поведение: он медленно бродил по чужим лужайкам или заходил на чужую территорию». «Это его дело?» – спросила Макензи, указав на тонкую папку, что лежала напротив Тейта. Тейт кивнул и передал её Макензи. Она открыла папку и бегло ознакомилась. Больше всего её заинтересовала маленькая фотография Джимми Гиббонса. Макензи склонила голову набок и прикрыла рукой верхнюю часть лица на фото. На фотографии у него почти не было щетины, поэтому она как могла старалась представить, как бы выглядело лицо с той щетиной, которую она заметила на подбородке и скулах нападавшего прошлым вечером. «Что думаете?» – спросил Тейт. Макензи в последний раз взглянула на нижнюю часть лица на снимке и вернула папку: «Думаю, я хочу участвовать в обыске». Глава двадцать шестая Макензи казалось, что все просёлочные дороги Кингсвилла выглядели совершенно одинаково – длинные петляющие полосы асфальта, блуждающие среди полей. Дороги-близнецы различались лишь местами, где деревья расступались, и показывалось то поле, то линия домов. Сидя на пассажирском сиденье в машине Тейта, Макензи казалось, она была на странной карусели, которая в череде взлётов и падений несла её неведомо куда. Дом Джимми Гиббонса стоял в конце длинной гравийной дороги рядом с другими домами у обочины. Район был похож на трейлерный парк, только вместо мобильных жилищ здесь стояли дешёвые домики: покосившиеся пороги, нуждающиеся в ремонте крыши, старые кондиционеры у грязных окон, с которых на лужайку капала вода. Тейт свернул на короткую подъездную дорожку у одного из таких домов. За ними следовала вторая машина, в которой были Эндрюс и Робертс. «Его начальник говорит, что три раза звонил ему, но он ни разу не ответил, – сказал Тейт. – Готов спорить, что дома его нет». «Учитывая то, что случилось со мной, и то, что вы мне рассказали, у нас есть полное право произвести обыск». «Вы когда-нибудь выбивали дверь?» – с лёгким сарказмом спросил Тейт. «На самом деле, да. Не хочется хвастать, но даже не один раз». Он остановил машину, и они одновременно вышли на дорожку. Утро было тихим, за исключением бешено лающей собаки где-то вниз по гравийной дороге, по которой они приехали. Они дождались, пока к ним присоединятся Эндрюс и Робертс, а потом все вчетвером следом друг за другом подошли к грязному крыльцу. Макензи жестом пригласили Тейта идти первым – это был его город, и он имел на это право. Не теряя времени, шериф с силой постучал в дверь и сразу крикнул: «Джимми! Джимми Гиббонс! Открывай дверь!» На крыльце все молчали. Даже лающая собака притихла. Макензи не раз была в подобной ситуации, чтобы понимать, что в доме никого не было. Тейт посмотрел на неё, и она кивнула. «У тебя пять секунд, чтобы открыть, – крикнул Тейт, – или мы сами войдём». Шериф не стал считать вслух, но всё же честно выждал пять секунд, а потом насел плечом на дверь. Он отскочил от двери, которая лишь зашаталась на петлях. Разочарованный, он замахнулся ногой и с силой пнул дверь. От удара он едва не потерял равновесие, но дверь распахнулась, а удерживающий её косяк треснул. Пока Тейт приходил в себя, Макензи направилась в дом. Она не достала пистолет, но правая рука привычно зависла над кобурой. Внутри дом не казался чрезмерно запущенным, но было видно, что уже очень давно им никто не занимался. Здесь пахло пылью и пропавшей едой. В гостиной, которая была первой на пути Макензи, лежал старый грязный ковёр, стояли мягкое кресло, одинокая лампа и телевизор. По полу были разбросаны ДВД-диски и обрывки газет и журналов. Тейт медленно вошёл следом. За ним по обеим сторонам следовали Эндрюс и Робертс, которые сразу отправились осматривать другие комнаты в доме. Макензи оглядела гостиную, но не нашла в ней ничего примечательного – ничего, что помогло бы связать Гиббонса с тремя убийствами. Макензи прошла в короткий коридор, который вёл из гостиной к двум спальням. Эндрюс был в одной из них, осторожно листая стопки бумаг, лежащие на старом дубовом столе у дальней стены. «Нашли что-нибудь?» – спросила Макензи. «Только очень странные рисунки. У него талант художника, но… проблемы с головой». Макензи просмотрела стопку бумаг и поняла, о чём он говорит. Она нашла рисунки человеческих лиц в профиль с простреленной головой или отсутствующими бровями и лбами. Были и рисунки карандашом, изображающие тела на земле со свинцовыми лужами вокруг. Макензи гадала, изображали ли эти рисунки то, что происходит с человеком после падения с высоты. Она разложила рисунки на столе. Всего их было одиннадцать, и она быстро сфотографировала все на телефон. Кроме разбросанных листов бумаги в комнате было чисто. Постель была заправлена, а на стенах не было ни единой картины. У той же стены, что и стол, стоял одинокий комод. Макензи проверила ящики и нашла только одежду (включая множество чёрных толстовок, о которых упоминал Тейт) и флешку в одном из верхних ящиков. Она достала её и показала Эндрюсу: «Как вы думаете, в доме есть компьютер?» «Сомневаюсь, – ответил он. – Если бы он был, то Гиббонс мог бы его продать и купить дом получше. Ноутбук стоит больше, чем вся эта лачуга». Не обращая внимания на неприязнь Эндрюса к этому месту, Макензи положила флешку в карман и продолжила осмотр дома. Она зашла в ванную, ища лекарства. Аптечки в комнате не было, вместо неё была пластиковая косметичка, спрятанная в глубине небольшого бельевого шкафа. Кроме безрецептурных лекарств и пластыря в аптечке ничего не было. Тейт и его сотрудники тщательно осмотрели весь дом, но Макензи пошла за ними следом, чтобы проверить всё самой. Кухня была почти пустой. Здесь не было даже стола или какой-то столовой, примыкающей к кухне. Холодильник был забит пивом, молоком, было немного сыра и открытая упаковка чайной колбасы. Во второй маленькой спальне Макензи увидела фотографию. На ней была изображена держащаяся за руки пара, прогуливающаяся по причалу. Фотография была старой, и, судя по одежде людей, была сделана в начале восьмидесятых. Пока Макензи изучала фото, в комнату вошёл Тейт. «Это единственная фотография во всём доме, – сказал он. – Вам это не кажется странным?» «Немного, – ответила Макензи. – Это личное дело каждого. Вы не знаете, кто на фотографии?» Тейт пожал плечами: «Я живу в городе всего двенадцать лет. Я не из тех провинциальных шерифов, которые знают и историю города, и семейное древо всех его жителей. Хотя я готов биться об заклад, что это родители Джимми». «Мне тоже так кажется, – сказала Макензи. – Вы о них ничего не знаете?» Тейт отрицательно покачал головой: «Ничего. Я могу позвонить в участок и попросить кого-нибудь найти информацию, если это кажется вам важным. Может, Эндрюс или Робертс что-нибудь знают». «Хорошая мысль, – ответила Макензи. – Нам нужно знать о нём что-то ещё кроме отсутствия на работе в течение недели и того, что он левша». «Вы видели рисунки в спальне?» – спросил Тейт. Макензи утвердительно кивнула и показала ему флешку: «Ещё я нашла это. В вашей машине я не увидела ноутбука, или он там есть?» «Нет,… ноутбука нет, есть планшет». «Я хотела бы как можно скорее узнать, что на ней хранится», – сказала она. «Как только вы здесь закончите, мы сразу вернёмся в участок и обеспечим вам компьютер. А пока я попрошу, чтобы нашли информацию о родителях Джимми и вообще о его прошлом». «Думаю, здесь нам больше нечего делать, – ответила Макензи. – Мне кажется, он в принципе мало времени проводил дома». Макензи не знала, относится ли это наблюдение к делу. Дом походил на место для ночлега и не более того. Она представила себе Джимми Гиббонса в лесу, изучающе смотрящего на мост Миллер Мун Бридж или водонапорную башню. Возможно, он смотрел на них с тем же вниманием, с каким учёные смотрят в ночное небо. А может, он смотрел на них совсем по-другому. С этой мыслью Макензи ещё раз взглянула на фотографию пары на стене. В практически пустом доме она выглядела странно. Когда она развернулась, чтобы уйти, ей казалось, что люди на фотографии пристально следят за ней, желая что-то рассказать. *** Верный своему слову, Тейт сразу предоставил Макензи ноутбук, как только они вернулись в участок десять минут спустя. Он принёс его в свой кабинет и закрыл дверь, чтобы им никто не мешал. Эндрюс и Робертс ревностно относились к его вниманию к Макензи, но на Тейте это никак не отражалось. Макензи вдруг поняла, что чем больше она видела шерифа за работой, тем глубже проникалась к нему уважением. Она вставила флешку в компьютер и открыла проводник. Глядя на экран, её невольно охватил страх. Перед глазами были многочисленные иконки с изображениями формата JPEG; их было около ста. Судя по всему, глядя на экран, Тейт тоже напрягся. «Чёрт, – сказал он. – Нехорошо всё это». Макензи не стала его успокаивать. Всегда оставалась надежда, что это были всего лишь картинки порнографического характера. Однако если исходить из того, как развивалось это дело, не было смысла надеяться, что подозреваемый скрывал что-то столь невинное. Нет, Макензи ожидала увидеть нечто намного хуже. Она нажала на первую иконку и поняла, что интуиция её не подвела. На фотографии было изображено тело, лежащее лицом вниз на асфальте. Вокруг него на земле была кровь, осколки черепа, внутренности и другие тёмные пятна. Левое колено было выгнуто назад, правая ступня разбита. Макензи не знала наверняка, но казалось, что так тело могло выглядеть после падения с большой высоты. Второе фото было похоже на первое. Правда, здесь тело лежало на боку. Нижняя часть лица практически отсутствовала. Жертвой была довольно молодая женщина-азиатка. «Боже мой», – из-за плеча Макензи проговорил Тейт. Она знала, что найдёт на других снимках, но всё равно продолжила работу. Нужно было всё изучить досконально. Через несколько снимков сюжет слегка изменился. Первый десяток фотографий изображал людей, спрыгнувших с высоты, чтобы покончить с собой. После изучения пяти фотографий Макензи решила, что Джимми Гиббонс не имел отношения к смерти этих людей, потому что, судя по заднему фону, самоубийства произошли в разных городах. Если верить изображениям, на одном фото был японский город, на другом, скорее всего, Нью-Йорк. За этими фотографиями последовали изображения других самоубийств. Это были смерти после выстрела в голову, иногда с использованием крупнокалиберного оружия. Вскрытые вены в ванной. На одной фотографии был показан мужчина, который попытался отрезать себе голову электропилой. «Этот парень – псих, – сказал Тейт. – Откуда вообще у него эти снимки?» «Вы удивитесь, когда узнаете, как легко их достать в интернете, – ответила Макензи. – Некоторые из них – снимки с мест преступления. Возможно, их изъяли из материалов дела». «Но для чего?» – спросил Тейт. Он больше не смотрел на экран. Вместо этого он стоял лицом к двери, будто хотел как можно дальше отодвинуться от компьютера. «Причин может быть масса, – ответила Макензи. – Глядя на эти снимки, мне кажется, я начала лучше понимать, с кем именно мы имеем дело. Честно скажу, не думаю, что здесь речь идёт о страхе или восхищении высотой. Мне думается, дело в контроле или больном восхищении разрушением человеческого тела. Он пытается как можно сильнее их деформировать». «И какие, чёрт их дери, выводы мы можем сделать?» – спросил шериф. Это был хороший вопрос, который заставил Макензи отвлечься от жутких фотографий. «По какой-то причине его привлекает кровь, – сказала она. – Эпатажность. На всех фотографиях… тела находятся в ужасном состоянии. Мне кажется, большинство фотографий – это либо самоубийства, либо намеренные жестокие убийства. Однако мы не увидели ни одной сцены повешения или случая, когда кто-то задохнулся угарным газом в собственной машине». «Получается, он не просто убивает своих жертв, а старается сделать это как можно кровавее?» – предположил Тейт.