«Нет, но это отличный вопрос», - заметила Маккензи. – Возможно, потому что это вызывает ощущение изолированности, загнанности». «Что именно вызывает? И у кого вызывает? - спросил Эллингтон. – Ты имеешь в виду склады или убийцу?» Она имела в виду блоки, но то, как Эллингтон сформулировал вопрос, заставило её задуматься. Конечно, если убийца выбирает исключительно небольшие пространства, чтобы расправляться в них со своими жертвами и оставляет там игрушечные сувениры, это говорит об особенностях его психики. «У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, почему убийца прекратил убивать в Орегоне?» - спросил Райзинг. «Ну, Салем гораздо меньше. В конце концов ему там стало слишком тесно, так как просто закончились складские комплексы». «И всё же он умудрился оставить там пять трупов, - сказал Эллингтон. - Что же он может натворить в таком городе, как Сиэтл». «Так что же нам делать?» - спросил Райзинг. «Сколько людей Вы можете нам предоставить?» - спросила Маккензи. «Столько, сколько нужно». «Хорошо. Я думаю, что уследить за всеми хранилищами просто нереально. Но мне кажется, необходимо уведомить всех владельцев. Это нужно, чтобы они могли принять дополнительные меры безопасности. Они должны знать, что происходит, но не пугать своих клиентов. А сейчас, я бы хотела вернуться к тому, о чём спрашивал агент Эллингтон...о том, что я имела в виду, говоря об изолированности складов или отношения к этому самого убийцы. Что, если убийца чувствует себя изолированным? Что, если это аспект его личности, который находит отражение в его убийствах?» «Вот дерьмо», - сказал Райзинг. «Так и есть. У вас здесь есть психолог?» «Нет, - ответил Райзинг. - Но мы все ходим к одному психиатру. Пожилая женщина, которая специализируется на работе с солдатами с ПТСР и сотрудниками правоохранительных органов». «Не могли бы вы как можно скорее позвонить ей и узнать, не согласится ли она поговорить со мной? Будет отлично, если она сможет сделать это в ближайшие несколько часов». «Конечно», - сказал Райзинг. Он махнул другому офицеру, чтобы тот следовал за ним. Они быстро вышли из кабинета, оставив Эллингтона и Маккензи наедине. К своему собственному удивлению Маккензи, прошествовав через комнату, поцеловала Эллингтона. Это не был невинный поцелуйчик, как знак приветствия. Это был страстный и многозначительный поцелуй. Эллингтон ответил ей взаимностью, хотя и не без колебаний, поэтому почувствовав его руки на своей спине, она расслабилась. Секунд через пять Эллингтон прервал поцелуй. Он посмотрел на неё с удивлением и любопытством. «Что это было?» «Не знаю, - ответила она. - Просто… истории, которые я слышала сегодня в Салеме произвели на меня глубокое впечатление. А потом я пришла сюда и увидела, как ты усердно работаешь ... мне просто нужно было поцеловать тебя. В этом же нет ничего такого?» «Конечно, - сказал он. - Ты в порядке?» «Мне станет лучше, когда мы сможем найти какую-нибудь зацепку в этом деле. Не хочу показаться пессимисткой, но у меня плохое предчувствие». «Да, ситуация не вселяет оптимизма, не так ли? Я ненавижу, когда приходится ждать новых убийств, чтобы получить больше улик». Тяжесть этого замечания повисла между ними. Она поцеловала его ещё раз, на этот раз в щеку, и снова села. Она уставилась на маленькую тарелку и чайник, словно ожидая услышать от них ответы. ГЛАВА 15 Услышав о двух совершенных недавно убийствах, полицейский психолог, казалось, была рада встрече с Маккензи и Эллингтоном. Она вызвалась встретиться с ними за поздним ужином, около восьми часов, поэтому Маккензи и Эллингтон поспешили вернуться к себе в отель. Маккензи любила путешествовать, но единственное, что ей не нравилось - это чувство стагнации, которое она иногда потом испытывала. Пока Эллингтон проверял электронную почту и отвечал на звонок помощника шерифа, Маккензи отправилась в душ. Умываясь, она не могла выбросить из головы затравленный взгляд детектива Холла. А ещё у неё перед глазами стоял этот последний ветхий, полуразрушенный склад, и что-то в его виде заставляло кровь в её венах холодеть. Она думала об убийце, о том, как он похищает своих жертв, как планирует их перевозку в места последних пристанищ. Эта схема означала, что ему приходится путешествовать с ними, перетаскивать из одного места в другое. Исходя из результатов экспертизы, все жертвы были живы, когда он бросал их в хранилищах. Если только он не поджидает их в блоках и не нападает прямо там, подумала она. Это была хорошая теория, но видеозапись убийства Клэр Локк опровергает её. Если кто-то пришёл в комплекс, подождал её там и совершив преступление, уехал, это значит, что на пленке должна была появиться одна и та же машина, въезжающая и выезжающая со склада, а также Клэр Локк, приезжающая, но не уезжающая. Но на записи такого не было. Её мысли прервал звук раздвигаемой занавески в душе. Вздрогнув, она обернулась и увидела Эллингтона. Он был абсолютно голый, как и она. «Ты уже искупалась?» - спросил он. «Да, я почти закончила». «Понятно», - разочарованно протянул он. Он начал задергивать занавеску, но Маккензи остановила его. «Это же душ, - сказала она, втягивая его внутрь. - Можно немного испачкаться, а потом опять искупаться». Улыбаясь, он присоединился к ней, и они продолжили с того места, на котором остановились в конференц-зале. * * * Психолога звали Джанелл Харпер. Ей был шестьдесят один год, но выглядела она на пятьдесят, и когда Маккензи и Эллингтон встретились с ней в ресторане, который, к слову, выбрала она сама, Джанелл наслаждалась бокалом красного вина и читала что-то в своём телефоне. Она посмотрела на Маккензи и Эллингтона, и Маккензи сразу решила, что эта женщина ей симпатична. Харпер не стала утруждать себя фальшивой улыбкой или любезностями. Она знала, зачем они здесь, и не стала притворяться, что всё в порядке. «Спасибо, что согласились уделить нам время, - сказала Маккензи. - тем более, что мы попросили о встрече внезапно». «Никаких проблем. Я слышала об одном убийстве...но это второе стало для меня новостью. Вы подозреваете, что у нас объявился серийный убийца?» «Мы знаем, что это серийное убийство, - сказал Маккензи. - Он уже убивал раньше, в Орегоне. Пять жертв, и его так и не поймали». «Боже мой», - сказала Харпер. «То же самое было и в Орегоне, - сказал Эллингтон. - Тела находили в хранилищах. Жертвы были ранены и связаны. Он оставлял их там умирать с голоду или истекать кровью—в зависимости от того, что случится раньше». «Что вы можете сказать об убийце?» - спросила Харпер. «С этим вопросом мы и пришли к Вам, - сказала Маккензи. - Он оставляет место преступления чистым. Ни отпечатков, ни волос - ничего. Он вонзает нож в верхнюю часть живота жертвы, почти всегда в одном и том же месте. А потом уходит». «Есть признаки изнасилования или других сексуальных действий?» - спросила Харпер. «Все указывает на то, что нет, но патологоанатом не исключает этого на сто процентов». «Подозреваю, что всё же исключит, - ответила Харпер. - Если бы речь шла о сексуальном подтексте, это было очевидно. Любой, кто связывает и затыкает кому-то рот, стремиться к контролю и доминированию. Так что, если бы он занимался сексом со своими жертвами, то он бы стремился унизить, подчинить их, и это было бы заметно». «Похоже, он оставляет после себя своего рода подсказки», - заметила Маккензи. «Кукла в одном блоке. Игрушечный чайник - в другом. Игрушечные тарелки и кувшины - в третьем». «Это наводит меня на мысль, что в детстве он пережил печальное, либо, наоборот, радостное событие, которое оставило глубокий след. Он пытается устраивать чаепития. Конечно, эта его странность может показаться нездоровой. Но мы должны постараться понять, как мыслит человек, который легко крадет, связывает и убивает женщин. Это чаепитие, которое он хочет устроить, может быть ключом к пониманию его мотивов. Конечно, это всего лишь внешнее, символическое выражение того, что творится у него в голове. Но сам он может об этом и не подозревать». Она остановилась, когда официант подошёл к их столику и принял заказ. Маккензи поняла, что успела проголодаться, и заказала жаркое из креветок, омаров и говядины. И уже прикидывала, что бы съесть на десерт. Сделав заказ, официант снова оставил их одних. Маккензи продолжила с того места, на котором они остановились. «Если рассматривать блоки хранилища как место окончания игры, что Вы можете сказать о личности убийцы?» - спросила Маккензи. «Ну, это очень интересно, потому что тут возможно два варианта. Первое, что подсказывают мне мои инстинкты: этот человек имеет склонность к бессмысленному коллекционированию, накопительству, что ему близка идея хранить вещи в безопасном месте, там, где их легко достать. Но эта теория весьма противоречива, потому что, как правило, тот, кто склонен к патологическому накопительству не может похвастаться организованностью и любовью к порядку». «Так значит Вы считаете, что ему нравится держать своих жертв в таком месте, где он сможет легко их найти?» - спросил Эллингтон. «Возможно. Но скорее всего, к истине ближе всего моё первое интуитивное утверждение. Он оставляет этих женщин на складе, так как боится, что где-то в другом месте они «потеряются». А атрибутика чаепития в этом контексте, может указывать на то, где он вырос. Могу поспорить на счёт за наш ужин, что убийца вырос в доме, где вечно царили грязь и беспорядок». «Хорошая теория, но она не поможет пролить свет на его личность». «Уверена, что поможет. Во всяком случае, немного. Ваш убийца, вероятно, не любит беспорядок и грязь. Может быть, поэтому он наносит только один удар ножом и уходит. Кстати, вполне возможно, он хранит тела в блоках, потому что не хочет, чтобы они запачкали другие места. Его дом, например, его машину или даже дома самих жертв». «Это также объясняет, почему он не оставляет никаких биологических следов на месте преступления», - сказал Эллингтон. «Скажите...те хранилища, которые он использовал, они были прибранными или просто набиты вещами, сложенными беспорядочно вдоль стен?» «Был один или два, которые я не могу назвать безупречно аккуратными, - ответила Маккензи. - Но по большей части, да...они были прибраны, а вещи аккуратно расставлены». «Это заставляет меня задуматься, были ли они такими до того, как в них побывал убийца», - сказала Харпер. «Думаете, он убирается после того, как зарежет жертву?» - спросил Эллингтон. «Думаю, это не исключено. У меня самой есть блок. Как и у моей свекрови. Ни один из них нельзя назвать образцом порядка. Я знаю, где что находится, но всё равно это не более чем организованный хаос. Я не буду делать дерзкое предположение и говорить, что все склады такие, как у нас, но рискну сказать, что в большей части из них беспорядок». Маккензи получила пищу для размышления. Она не знала, поможет ли вся эта информация составить психологический портрет убийцы, но бесспорно было то, что им открылись совершенно новые перспективы. «Есть ещё одна вещь, которую я хотела бы знать, - сказала Харпер. - Если отбросить профилирование, убийца вполне может использовать блоки из-за того, что они очень редко используются. Мне очень не хочется даже думать об этом, но что, если есть и другие? А в них жертвы, которых ещё просто не нашли?»