Глава пятая. Джози Вечером пятницы, когда я уже собираюсь выходить на свидание с физиотерапевтом по имени Пит, которого нашла на Match.com, Мередит пишет с просьбой посидеть с ребенком и ругается, что няня ее обманула. Я немного колеблюсь, прежде чем ответить, потому что, честно говоря, предпочла бы читать Харпер «Не давай голубю водить автобус», а не поддерживать светскую беседу с каким-то парнем, пусть даже у него красивая фотография на сайте знакомств. Но я решаю следовать заранее намеченному плану, потому что вдруг я сейчас отменю свидание с будущим мужем? В общем, я так и решила. Мое последнее свидание. Последний шанс. Если с Питом ничего не выйдет, значит, я официально сдаюсь. Признаю свое поражение. Отказываюсь от мыслей о традиционной семье и жизни. Не знаю точно, что это значит. Может быть, я сама уеду в Африку с миссией мира или пойду в банк спермы и стану матерью-одиночкой. Но я брошу эти бесполезные попытки. Я и раньше так говорила, но на этот раз я решила твердо. Я повторяю себе все это, пока еду по Пичтри навстречу Питу, понимая, что не ощущаю никакого давления. Честно говоря, мне даже хочется, чтобы свидание оказалось хреновым. Плохое свидание в каком-то смысле лучше свидания, которое можно оценить где-нибудь на шесть баллов из десяти. Как раз достаточно, чтобы у тебя появилась надежда – которая непременно разбивается вдребезги на втором или третьем свидании, когда оказывается, что он тянет максимум на четыре или пять. А может быть еще хуже – на втором или третьем свидании ты понимаешь, что на самом деле это восемь, девять или десять баллов… И это гарантирует, что больше он тебе не позвонит. Так что, вместо того чтобы подбадривать себя, как я обычно делаю перед свиданием, я выискиваю недостатки Пита. Во-первых, он слишком часто использует эмодзи, и наша беседа загажена мультяшными картинками, включая мерзкий палец кверху и бокал красного вина после того, как мы договорились о встрече. Во-вторых, его аватар на «Фейсбуке» – снятая крупным планом черная кошка (знаю я это только потому, что он нарушил одно из основных правил свиданий вслепую и зафрендил меня на «Фейсбуке» до встречи). А еще для сегодняшней встречи он выбрал «Брайо», итальянский сетевой ресторанчик. Не так плохо, чтобы там просто поесть, но для первого свидания – настоящая катастрофа. И вдруг престарелая и отчаянно мечтающая выйти замуж я начинаю искать извинения для Пита, например: эмодзи говорят о легком характере, он любит кошек и не нуждается в постоянном подхалимаже со стороны собаки, а «Брайо» находится совсем рядом с «Барнз и Ноубл», и он предложил после ужина зайти посмотреть книги, а значит, он образованный. Но это была старая я. Новая я в то же мгновение решает, что это все ерунда, отдает автомобиль парковщику и входит в ресторан. Я сразу замечаю Пита – он сидит у бара, на нем красная рубашка-поло, как он мне сообщил заранее (с подмигивающим смайликом). Он уставился в телефон, и это дает мне несколько секунд, чтобы посмотреть на него и составить первое впечатление. Не то чтобы это была любовь с первого взгляда, но он, по крайней мере, выглядит не хуже своей фотографии. Твердая семерка, к сожалению. Сложно сказать, какого он роста, но фигура вроде неплохая, а подбородок достаточно сильный, чтобы компенсировать слегка редеющие волосы. Пока я напоминаю себе, что подбородок подбородком, но он все равно выбрал «Брайо», он замечает меня и машет рукой. Я подхожу к нему, улыбаясь. Терять мне нечего. – Джози? – он встает, когда я подхожу к бару. Ростом он, оказывается, около ста семидесяти пяти сантиметров. Может быть, ста восьмидесяти. Голос у него красивый, глубокий, без заметного акцента, хотя я знаю из его анкеты на сайте знакомств, что он из Висконсина. Зубы хорошие, и мне нравится его улыбка, которая сразу добавляет ему полбалла. – Привет, Пит, – говорю я. Он спрашивает, хочу ли я остаться за баром или сесть за столик. Я хочу сказать, что мне все равно, но потом выбираю бар. Если беседа станет неловкой, всегда можно втянуть в нее бармена. Я этому научилась за долгие годы. – Очень рад встрече, – говорит Пит, пока мы усаживаемся на высокие стулья. Я вешаю сумку на крючок под стойкой и слежу, чтобы случайно не коснуться Пита коленом. – И я, – говорю я, отмечая ямочку у него на подбородке. Большой плюс. Ну, то есть, на самом деле минус. – Хорошо, что у нас наконец все получилось, – говорит Пит, намекая на сложности наших расписаний в последние пару недель. – Да, – и я вдруг решаю поделиться с ним наблюдением о том, что он относится к абсолютному меньшинству людей, которые выглядят лучше своих фотографий в соцсетях. – Забавно. Я как раз думал то же самое про тебя. Я улыбаюсь ему и говорю: – Всегда лучше недооценить себя. Он смеется и говорит, что мысль неплохая. – И раз уж мы заговорили о фотографиях, – вспоминаю я, – можно дать тебе один совет по поводу фотки в «Фейсбуке»? – Ты же отклонила мой запрос. – Не отклонила, а просто проигнорировала. – Ну ладно, – он улыбается, – что за совет? – Убери кошку. – Что? – возмущается Пит. – Тебе не нравится Конфетка? – Ее зовут Конфетка? – Да. Ее зовут Конфетка. Потому что она черная, как шоколадка. Ясно? – Вау, – я качаю головой и глупо улыбаюсь. – Что? – Конфетка? Так себе имечко. – Его придумала моя племянница. Она умерла. Целую секунду я думаю, что умерла его племянница, и впадаю в дикий ужас при мысли о том, что наговорила. Потом соображаю, что умерла, наверное, кошка. – Конфетка умерла? – Да. Племянница очень расстроилась. На самом деле это была ее кошка, но она жила у меня, потому что у жены моего брата аллергия. Нам всем пришлось нелегко. Конфетка была отличной кошкой. – Прости, – бормочу я, отмечая одновременно его любовь к животным и хорошие отношения с семьей, – и все-таки не нужно было называть кошку Конфеткой. Он смотрит на меня и говорит: – А тебе тогда нужно было не соглашаться на «Брайо». – Это почему? – смеюсь я. – Потому что это «Брайо», – говорит Пит. Выглядит он при этом точь-в-точь как Гейб с его гурманским снобизмом. – Большинство девушек из этого района отменяют встречу, когда я предлагаю сетевое заведение. – А ты бы хотел, чтобы я не пришла? – я замечаю, что бармен нас слушает. Мы не подаем ему никакого знака, и он уходит к другой паре. – Я предпочитаю сразу отсекать снобов, – говорит он, – я из Висконсина. Я несовместим со снобами. – А что, в Висконсине нет снобов? – Ну, штуки две или три. – Ну, я не из них, – убежденно говорю я, – а вот мой лучший друг как раз сноб, и он советовал мне отменить встречу, потому что ты выбрал этот ресторан. – Гей и гурман? – Ну что за стереотипы, – улыбаюсь я. – Ладно. Но я же прав? – Не совсем, – я качаю головой, – он гурман, но натурал. Пит приподнимает бровь и осторожно смотрит на меня: – Лучший друг натурал? – Мы еще и квартиру вместе снимаем. – Интересно… – Тебе уже страшно? – я вдруг чувствую себя особенно смелой. – Звоночек. – А ты уже пытаешься заставить меня ревновать? – парирует он. – Звоночек. Мы играем в гляделки, пока не появляется бармен. На этот раз мы решаем сделать заказ. Я беру мартини с водкой, безо льда. Прошу «Тито’c», если есть, и «Бельведер», если нет. Бармен кивает и переводит взгляд на Пита. – А вам, сэр? – Мне, пожалуйста, «Миллер лайт». И мы закажем закуски, наверное. Пит смотрит в меню и спрашивает, есть ли у меня предпочтения. Я прошу его выбрать что-нибудь с мясом. – Колбаски? – спрашивает Пит. Я киваю, и, когда бармен отходит, Пит говорит: – Отлично, ты не вегетарианка. – И глютен ем, – я вспоминаю о последнем бзике сестры, – честно говоря, я даже не знаю, что такое глютен. Пшеница? Или что-то другое? – Не представляю. Знаешь, как узнать, что кто-то не ест глютен? Я мотаю головой.