— Не волнуйся, не у тебя. В лесу, возле Каменки, его задержали. Напоролся на наших людей. — И кто он? — поинтересовался Прудников, приглаживая ладонями пушок на голове. — Наш с вами давний знакомый, Данилович. Петька Лозовик по кличке Мухомор. — Взломщик сейфов? — Он самый. Две недели назад освободился из колонии. И вот опять принялся за старое. Прудников выдвинул из-под празднично накрытого стола стул, верхом оседлал его, положив на спинку локти, удивленно сказал: — «Медвежатники», как правило, не меняют свою «профессию», а тут, смотри ты, в грабители подался! Чем же он такое объясняет? — Говорит, не мог найти подходящий объект для своей «квалификации», а денег не было, вот и решился на грабеж, к тому же в подпитии находился... — Не похоже на Мухомора, — покачал седой головой Прудников. — Обычно перед «делом» он неделю в рот не брал, это уж потом, имея деньги, он купеческие кутежи закатывал... — Не так-то просто в наши дни ломануть сейф, — проговорил Соколовский, расставляя на столе тарелки, спросил: — А где все эти дни скрывался Мухомор? — В заброшенном сарае по улице Коммунальной отсиживался. Знал, что выходы из города перекрыты. Но голод выгнал его из схрона. С дымящимся подносом в руках в комнату вошла Анна Петровна, скомандовала: — Мужики, живо за стол! Успеете еще наговориться. Гостя до утра мы из дому не выпустим. Данилович, разливай! Мы уселись за стол. Прудников налил в рюмки Соколовскому и Анне Петровне водку, повернулся ко мне, спросил: — А тебе, братишка? — Каплю за встречу можно. — А я уже давно ни капли не принимаю, — посетовал Прудников и, внимательно посмотрев на меня, сказал: — У тебя тоже, Игорь, вид далеко не бравый. Может, съездил бы куда, подлечился? — Сахарный диабет, Данилович, неизлечим, а на другие свои хворобы стараюсь не обращать внимания. — Да-а, — вздохнул Прудников. — Я всегда, Игорь, радовался твоим успехам, верил, что больше моего сделаешь, но когда нет здоровья... — Мужики, — подняла свою рюмку Анна Петровна. — Давайте выпьем за встречу и здоровье Игоря Ивановича... Но тут в коридоре раздался телефонный звонок. Анна Петровна нахмурилась, взглядом остановила мужа, встала из-за стола и вышла в коридор. Через минуту она вернулась, недоуменно-растерянно сказала мне: — Вас к телефону, Игорь Иванович. — Из отдела? — Нет, какая-то женщина, — с тем же недоумением пожала плечами Анна Петровна. Я вышел в коридор, взял трубку: — Синичкин у телефона! — Простите за беспокойство, Игорь Иванович, — послышался в трубке взволнованный женский голос. — Но тут такое случилось... Это Троян говорит... — Слушаю вас, Марьяна Николаевна. Расскажите все по порядку, что у вас произошло? Только спокойнее. — Я звонила в отдел, дежурный сказал, что вы у нашего участкового... Выслушав торопливый, сбивчивый рассказ женщины, я сказал ей: — Не волнуйтесь, Марьяна Николаевна, все будет хорошо! Мы сейчас приедем. Вы пока не ходите домой. Откуда звоните? Вот и ждите нас в доме директора совхоза... Я положил на рычаг трубку и тут же снял ее, набрал номер дежурного по отделу, приказал: — Поднимите по тревоге оперативный состав. Позвоните Гурину. Я сейчас буду в отделе. ...Подполковник Полосухин окинул взглядом собравшихся в его кабинете оперативных работников, кивнул мне: — Вроде все в сборе, Игорь Иванович, начинайте. Я поднялся из-за стола, посмотрел на сидевших на стульях вдоль стен сотрудников отдела, с которыми мне довелось работать многие годы, негромко сказал: — Я распорядился собрать вас, товарищи, в такой поздний час вот по какому поводу. На хуторе Трояна во время пожара погиб не хозяин дома, а совсем другой человек. Мое сообщение прозвучало громом с ясного неба. Полосухин недоуменно уставился на меня, по кабинету прокатился гул голосов. — Да, товарищи, погиб не Троян. — Да вы что, Игорь Иванович? — приподнялся со стула Полосухин. — Вы соображаете, что говорите?! — Соображаю, Петр Кузьмич, потому и говорю. Сейчас все объясню. Сегодня во время разговора Марьяна Троян сообщила мне, что два года назад ее муж при автоаварии получил переломы ног, ребер, находился на излечении в больнице... — Ну и что из этого следует? — не выдержал Полосухин. — Прошу не перебивать меня, у нас очень мало времени. Марьяна Троян убеждена, что муж не мог совершить поджог дома, очень уж он был осторожен в обращении с огнем. И я подумал: а что, если она права и Троян оказался жертвой преступления? Побывал на пожарище, прикинул: должны же на останках сгоревшего человека быть какие-либо следы насилия, если поверить версии Марьяны Троян? Но на обгоревших костях могло и не быть механических повреждений, если человек убит, скажем, ножом, и огонь уничтожил все мягкие ткани. И тут сержант Тимонин, сам того не ведая, своим вопросом, действительно ли уменьшается рост человека, погибшего в огне, натолкнул меня на совершенно другую мысль: возможно, в огне погиб и не Троян, а кто-либо из его собутыльников? На этот вопрос мог ответить судмедэксперт, который при вскрытии трупа не мог не обратить внимания на старые травмы или на отсутствие их... Оперативники внимательно слушали меня, в кабинете стояла напряженная тишина. Я продолжал: — А если погиб не Троян, тогда кто? Человек — не иголка, затеряться не может. Чижевский же выдвинул версию: в доме Трояна сгорел кассир совхоза Дарморос... — Да не я, это вы меня натолкнули на эту мысль! — запротестовал Чижевский. — А вам, товарищ старший лейтенант, слова пока никто не давал! — одернул я его и продолжал: — Так вот, старший лейтенант Чижевский, прикинув, что заявлений о пропавших без вести не поступало, за исключением одного, выдвинул эту версию. В пользу ее говорило многое. По словам жены, Троян был жадным к деньгам. А тут в саквояже кассира — крупная сумма!.. Троян и Дарморос знали друг друга давно, раньше вместе работали в совхозе, не раз выпивали. В день исчезновения кассира Троян на машине был в райцентре, в гастрономе купил две бутылки водки. Дубровик Мария Казимировна видела, как Дарморос садился в кабину какой-то грузовой машины, но марки ее назвать не могла: для старой женщины все машины подразделяются на два типа — грузовые и легковые. Чижевский встретился с Дубровик. Показал ей альбом с силуэтами грузовых машин, она сразу указала на самосвал. Именно на такой машине, по утверждению Дубровик, и уехал Дарморос из Соколова в тот злополучный для него день. А Троян работал на самосвале... — Красочно, так сказать, рассказываете, Игорь Иванович, — буркнул Полосухин. — Предпочитаю черно-белый вариант, Петр Кузьмич, — не остался я в долгу. — Он выразительнее. — Но все это только предположения и косвенные улики, — не сдавался Полосухин. — Пока ничего конкретного не вижу. — Сейчас перехожу к конкретным фактам, — заверил я начальника отдела, отлично понимая, в какое положение своей версией ставлю его и подчиненных ему сотрудников: это уже ЧП и последствия его, если окажусь прав, не замедлят сказаться. — Итак, конкретные факты. Мы с Чижевским подняли в архиве больницы историю болезни Трояна, а в военкомате — карточки на него и Дармороса и поехали к Андрееву. Оказалось, что никаких травм на трупе не было, рост погибшего в огне человека на пять сантиметров ниже, чем у Трояна. Более того, у погибшего отсутствовали зубы: пятый и шестой в верхней челюсти слева и четвертый — в нижней челюсти справа. Именно этих зубов и не было у Дармороса. Можете посмотреть справку о личности разыскиваемого в розыскном деле. Впрочем, будет произведена эксгумация трупа... Я передохнул. Полосухин настороженно покосился на меня и принялся рисовать на листке бумаги какие-то фигуры. Сидевший у двери Борис Гурин — он пришел, когда уже шло совещание — спросил, конкретно ни к кому не обращаясь: — Как же так случилось, что этому преступлению не было уделено должного внимания? — Работа по розыску Дармороса велась, — ответил я. — Но велась нецелеустремленно, версии тщательно не были разработаны, связи разыскиваемого, кроме родственников и близких друзей, не проверены. В материалах дела есть показания соседей, сослуживцев, родственников, которые утверждают, что Дарморос и ранее по два-три дня не приходил домой, пьянствовал. Вот товарищи сыщики и думали, дескать, никуда не денется, вернется. А тут все силы были брошены на розыск и задержание грабителя... — Мы разберемся по этому факту, — заверил меня Полосухин. — Проведем служебное расследование, о результатах доложим в УВД. Вы закончили? — Нет, не закончил. Товарищи, собрали мы вас вот почему. Недавно мне позвонила Марьяна Троян: видела она мужа на огороде дома матери, у которой сейчас живет с детьми. Он пробирался к дому, видать, за документами: при нем, как я выяснил, было только водительское удостоверение. Марьяна утверждает, что испугалась при встрече, но вроде не подала вида, что видела мужа. Сейчас в Малыщино работают наши ветераны Прудников и Соколовский. Теперь всем получить оружие — мало ли что выкинет убийца! Через десять минут выезжаем, сбор во дворе отдела. Вопросы есть? Вопросов не было. Оперативники молча покинули кабинет. Трояна задержали в Малыщино на рассвете следующего дня. При нем оказалась крупная сумма денег в банковской упаковке, и он вынужден был сознаться в убийстве. ...В тот день в Соколове он встретил Дармороса, и у него возникла мысль завладеть деньгами. Предложил кассиру подвезти его в совхоз. Машина, на которой тот приехал, где-то задержалась, и Дарморос согласился. По пути в Малыщино Троян под предлогом забрать путевые листы свернул к своему хутору. Там он пригласил Дармороса зайти в дом, выпить по стопке водки. И во время выпивки ножом убил его, забрал деньги, а труп облил бензином и поджег. Имитируя несчастный случай, дверь изнутри закрыл на засов, а сам вылез через окно. Без документов, которые вместе с сумкой забрала жена, Троян не решился уйти из района, к тому же заметил на дорогах посты милиции, один из них обосновался возле дома тещи, на выезде из Малыщино. Когда этот пост сняли, Троян попытался проникнуть в дом, но во дворе увидел жену и вернулся в свой схрон в лесу... Вечером, после допроса Трояна, мы вышли с Козловским из прокуратуры. Вадим поежился, покрутил головой и покаянно сказал: — Наглядный урок вы, Игорь Иванович, преподнесли нам, особенно мне как начальнику уголовного розыска. Выговор, конечно, обеспечен. — Выдержишь, — отозвался я. — Следующий раз в подобной ситуации будешь шевелить мозгами. Козловский остановился, шумно втянул в себя воздух, заявил: — А вы привезли нам погоду, Игорь Иванович! Действительно, стоял тихий вечер. Небо очистилось от туч, и теперь на нем мерцали крупные звезды. Слегка подмораживало. На востоке разгоралось зарево — всходила луна. Природа обещала погожий завтрашний день. Но настроение у меня продолжало оставаться пасмурным. Далекая тревога, как гром за горизонтом, ворочалась в сердце. Однажды я уже испытывал нечто подобное, когда во время моей стажировки мы с Прудниковым размотали убийство колхозной доярки Варвары Бегун.