— Я только сегодня вернулся в город, — ответил мне мой суженый. — Савелий, у нас будет ребёнок! — поспешила я обрадовать своего наречённого, и увидела, что от охватившего его волнения и счастья он не мог поначалу вымолвить и слова. — Это просто чудесно, — наконец-то изрёк он. — Это хорошо, что ты сразу же пришла ко мне, мы сможем с тобой сразу же обвенчаться, — сказал он, и моё сердечко затрепыхалось от счастья. Мы условились, в каком храме он будет ждать меня вечером, чтобы сразу же и совершить обряд венчания. Счастью моему не было пределов. Любимый и плод нашей любви у меня под сердцем: о чём ещё может мечтать бедная девушка? В сумерках я пришла к ограде церкви, ожидая там увидеть своего жениха, но чьи-то грубые руки схватили меня и затащили в повозку. Так меня похитили и увезли в дорогой публичный дом в Санкт-Петербурге, где я прожила несколько лет, обслуживая самых знатных господ нашей империи. Ребёнка я родила и отдала на содержание в хорошие руки, оплачивая его нужды и образование. Один из моих постоянных клиентов, который особенно любил мой нежный язычок, старше меня на сорок лет, сделал мне предложение и выкупил меня из рабства, введя в высшие круги. И никто теперь даже и не подозревает, когда видит богатую и блистательную баронессу O, прогуливающуюся по залам дворца под ручку со своим знатным супругом, что когда-то я ублажала их мужей, выполняя их странные любовные прихоти. Единственное, что все эти годы я надеялась и верила, что мой любимый, по страшному стечению обстоятельств не сумевший прийти тогда на наше тайное венчание, жив и рано или поздно найдёт меня. Но надежда со временем окончательно угасла, пока месяц назад я не встретила его совершенно случайно при дворе… И даже не дочитывая последние строки, императрица знала, чьё имя она увидит в последнем памфлете мадам N… — Моя королева, — ворвался в её опочивальню князь Радзивилов. По-прежнему стройный, красивый и обворожительный. Как Аполлон. — Убирайтесь, сударь, — сухо ответила ему императрица, хотя из её глаз текли слёзы грусти. — Вы подлец, — вынесла она окончательный приговор, положив дочитанный памфлет рядом с собой на кушетку, где калёным железом пылали две последние строчки: «Князь Радзивилов». Конец