Мой дорогой друг тем временем пригубил из своего бокала вино, и спросил меня: — Ты обещала рассказать мне о прочитанной книге. Мне очень важно знать о ней, прошу тебя! — и я совершенно искренне и бесхитростно поведала ему всё, что почерпнула из этого романа. И о таинственном любовном экстазе, который переживают возлюбленные, и о наивысшем наслаждении, которые супруги дарят друг другу, и о небесных ангелах, обещающих всем людям свою безграничную любовь и защиту. — Прекрасно, милое дитя, — удовлетворённо сказал он, разрезая пополам сочный мягкий персик, и протягивая мне половинку. — Я вижу, что чтение пошло тебе на пользу. И ты отлично усвоила первый урок. — Урок? — засмеялась я в ответ на его слова, надкусывая плод, и капелька сока незаметно стекла по моему подбородку, шее и груди. — Но какой урок, позвольте узнать, милый друг? — Урок любви и наслаждения, — просто ответил мне Савелий, вставая со своего кресла и подходя ко мне. — Ты всё правильно поняла, моё дитя. И теперь ты знаешь, что ты можешь сделать меня самым счастливым человеком на свете. — Но разве… Разве вы любите меня? — пролепетала я, глядя на него снизу вверх, не в состоянии поверить услышанному. — О да, Саша! — пылко ответил Савелий, вставая передо мной на колени. — Я полюбил тебя с первого взгляда, с первого же мгновения, как увидел твою прелестную головку, склонившуюся над роскошными цветами. Ты сама была тогда как ароматный цветок, распустивший свои нежные лепестки в моём саду! — продолжал он своё тайное признание, и у меня закружилась голова от его безумных и дерзких слов. Потому что в тот миг я почувствовала, как всё моё существо пылает такой же ответной любовью к нему! Так вот что это было! Это смутное томление, эта непонятная тоска и образ прелестного юноши, преследующий меня и днём, и ночью. — А ты, ты любишь меня, скажи?! — с мольбой вскричал Савелий, стоя на коленях передо мной. И я вспомнила, как в прочитанной книге женщины были способны убивать одном только словом и взглядом. — Прошу, не мучай меня! Ответь мне сразу! — умолял меня юноша с таким отчаянием в голосе, что я испугалась, что он умрёт от горя, если я вдруг отвергну его. — Да… — пролепетала я, опустив низко голову и потупив взор от стыда, вдруг охватившего меня. — Да?! — словно не поверил своим ушам мой друг. — Да, я люблю вас всем своим сердцем, — прошептала я, всё ещё не решаясь поднять взгляд на своего возлюбленного, как вдруг почувствовала, как его язычок слизнул персиковый сок с моей трепещущей груди, шеи, а затем его горячие пылкие губы со вкусом спелого плода прижались к моим. Неземной трепет охватил меня, и я вскрикнула от волнения, а, он не давая мне опомниться, протолкнул свой язычок прямо сквозь мои плотно сомкнутые уста, прикусив их, и такое наслаждение вдруг пролилось по всему моему пылающему в его объятиях телу, что я невольно застонала, отчего Савелий задрожал и сжал меня в своих объятиях ещё крепче. — Скажи мне, любимая, — прошептал он мне глухим голосом, когда мы напились поцелуем, как сладким вином, — ты хочешь меня сделать самым счастливым мужчиной на земле? И я со всей страстностью и силой, на которые только была способна, ответили: — О да! Всем своим сердцем! Скажи только, что я могу для тебя сделать! И Савелий, взяв меня за руку, повёл к шёлковой кушетке, стоявшей в углу нумера, со словами: — О, моя любимая милая Саша! Тебе ничего не нужно будет делать, поверь! Я всё сделаю сам! Он остановился и начал расшнуровывать мой тугой корсет, не переставая дарить мне нежные пылающие поцелуи в губы, щёки и шею. — Что ты делаешь, любимый? — в смущении спросила я его, а он, не прекращая своей ловкой работы, успокоил меня: — Хочу увидеть тебя нежной и обнажённой. Как цветок в саду. Как Адам — Еву в Эдеме. Ты же веришь мне, милая Сашенька, скажи? — с тревогой взглянул он в мои очи, и я ответила ему: — Да, да, любимый, я тебе верю. Тем временем мой тугой корсет упал на пол, и я осталась лишь в сорочке и в юбках, а мой возлюбленный уже снимал с меня мои одеяния, пока я не осталась стоять перед ним с оголёнными персями, всё ещё пылая от стыда, потому что ни один мужчина не видел меня в таком виде никогда прежде. Но я понимала, что между двумя возлюбленными не может быть никаких тайн. Савелий взял мои мягкие груди в свои тёплые дрожащие ладони и припал к ним губами, как к путник — к ручейку, лаская мои сосцы язычком и облизывая их, отчего они заострились, а у меня внизу живота зашевелилось что-то тяжёлое, тягучее, приятное. Голова моя закружилась, и я прикусила нижнюю губку, чтобы не застонать чересчур громко. — Тебе нравится, моя любимая? — прошептал мне Савелий, целуя меня в шею, мочку уха и ямочку на плече. — О да, продолжай! — только и смогла вымолвить я, в нетерпении ожидая от него новых ласк. — А ты быстро учишься, — вдруг засмеялся мой друг. — Но и ты можешь сделать кое-что для меня, — промолвил он, и его рука вдруг пробралась под мои юбки, между ножек, и я почувствовала его пальчик у себя там, между двух половинок моей влажной от любви плоти. Как разрезанный пополам спелый персик. Ещё одно движение, и его пальчик начал ловко сновать туда-суда по моей полянке, дразня меня и лаская, и я застонала в ответ, умоляя: — О да, скажи мне только, что я могу для тебя сделать, но не останавливайся, любимый! — Не торопись, Сашенька, — лизнул он мои раскрасневшиеся губки, не вынимая своих волшебных пальчиков из моего истекающего соком любви лона. И он положил мою руку на что-то горячее и твёрдое. — Что это, любимый? — в изумлении простонала я, пока его пальчик пробирался всё глубже и глубже, а я пыталась обхватить толстый и теплый ствол своими ладошками. — Это то, что есть у каждого мужчины. Его жезл любви, — объяснил мне Савелий. — И это будет твоим вторым уроком. Бедная Саша. Глава 5 — Ах, какой он прелестный! — воскликнула я в восхищении, и тут же почувствовала, что он, словно живой, отозвался на мои слова, пошевелившись и ещё увеличившись в моей ладони. — Посмотри, он словно понимает мои слова, — в изумлении промолвила я, разглядывая необычное орудие. — Можно, я его поцелую? — спросила я Савелия с надеждой, и заметила, как его взгляд словно подёрнулся поволокой. — Конечно, Сашенька, — глухо простонал он, и я, как маленькая девочка в ожидании лакомства на Рождество, опустилась на колени, любуясь этим скипетром страсти. Я поцеловала его своими горячими губками прямо в пунцовый бутончик на кончике, словно он был цветком из моего сада, и услышала, как Савелий промолвил: — Ах, как это чудесно, любимая! Он так жаждет твоих поцелуев! И я, осторожно, как по самому нежному и тонкому лепесточку, провела язычком по всему круглому бутону, и заметила, как капелька прозрачного вязкого нектара проступила на поверхность. Я, как жадная пчёлка, слизывала эти крошечные солёные капельки, крепко ухватив ствол этого необычного цветка, словно распускающегося у меня в ладонях, а мой Савелий, уже не сдерживая себя, громко стонал, подталкивая свой жезл мне всё глубже и глубже в ротик, пока я полностью не заглотила его, посасывая, как сладкий ярморочный петушок на палочке. — Ах, моя милая Сашенька, умоляю тебя, не останавливайся, — шептал мне любимый, пока его живой цветок трепыхался, крепко пойманный, у меня в ротике. И я не останавливалась, потому что в тот миг почувствовала, что я могу подарить экстаз своему любимому, а ведь именно этого я желала для него больше всего на свете! Вдруг он весь напрягся и задрожал, словно его настиг какой-то недуг, и я уже было испугалась, уж не причинила ли я ему невольно боль, но тут горячая солёная струя наполнила мой ротик, и я поняла, что это мой волшебный пестик выстрелил в меня своим вязким нектаром. — Я тебе подарила наслаждение, любимый? — с надеждой спросила я Савелия, который тяжело дышал, покачиваясь надо мной, стоящей перед ним на коленях. — Да, Сашенька, да, — ответил он, немного помолчав. — Но что ты скажешь на то, если я тебе скажу, что наслаждение может быть не только моим? — промолвил он, поднимая меня на ноги, и снова нежно облизывая мою тугую налитую грудь. — Что, если мы оба одновременно сможем с тобой слиться в волшебном экстазе? — продолжил он, расстёгивая мою юбку, которая упала воздушным облаком у моих ножек. — Разве такое возможно? Об этом ничего не было написано в романе, — прошептала я, когда пальцы Савелия снова начали ласкать меня между ножек, отчего я сама потекла сочным персиковым соком. — Конечно, любимая, — промолвил он, увлекая меня за собой на кушетку, и укладывая на неё животиком. — А сейчас я тебе хочу вернуть то удовольствие, которое только что испытал сам. С этим словами он притянул мою попку к себе, и я изогнулась перед ним, как кошечка, прогнув спину, а он положил свою ладонь мне под животик на лобок, не переставая ласкать и теребить меня между бёдер своими умелыми пальцами, и я уже почти почувствовала, как сама приближаюсь к неведомой доселе вершине. — Подожди, моя лакомка, — отнял свои пальцы от источника наслаждения мой любимый, — не так скоро, — и тут в мою попку уперлось что-то мягкое, тёплое и твёрдое, и я поняла, что его волшебный неутомимый бутончик снова налился своей неистовой силой. Он раздвинул меня сзади, как разломил на две половинки спелый персик, и я почувствовала, словно его цветок целует и нежно гладит меня между ножек, и моё лоно снова всё намокло и потекло. Савелий опять стал ласкать и играть у меня между ножек своими пальчиками, и я, не осознавая этого, словно в беспамятстве, сама придвинулась к нему своей попкой, чего-то безумно желая, но всё ещё не понимая до конца, чего же именно. Мне хотелось, чтобы эти нежные игры с моими складочками не прекращались никогда, а внутри меня всё болезненно сжималось и стонало, но я не могла понять до конца, чего же мне так сильно хочется. И тут внутри меня всё набухло и стало распускаться волшебными цветами, как в саду, и я поняла, что сейчас воспарю к самым небесам от самых прекрасных ощущений, которые когда-либо я испытывала. Я заплакала от счастья и наслаждения, и в то же мгновение почувствовала, как что-то горячее и острое проткнуло меня сзади, войдя внутрь меня. Я захотела убежать, но крепкие руки держали меня за бёдра, и Савелий, оседлав меня, как дикий наездник, вбивал и вбивал внутрь меня свой жезл любви, пока всё у меня в душе не перемешалось в один огромный пылающий шар: и неземное наслаждение, и невыносимая острая боль. — Ах, я люблю тебя, Сашенька, — услышала я последнее, прежде чем провалиться в сладкое забытие, и поняла, что волшебный цветочек выстрелил в меня свои тёплым тягучим нектаром, растекаясь у меня внутри… Никогда после этого я больше не испытывала такого острого и всеобъемлющего счастья и наслаждения любовью. Бедная Саша! По своей детской наивности я полагала, что отныне это будет длиться вечно, и что в том обитом атласе нумере дорогого отеля я нашла своего Адама, как он — свою Еву. Бедная Саша. Глава 6 В тот далёкий день я покинула дом своей матушки невинным и непорочным ребёнком, а вернулась развращённой падшей женщиной. Но я не могла понять и осознать своё грехопадение, потому что вся моя душа пылала любовью и обожанием к моему дорогому Савелию, который обещал мне, что отныне мы с ним всегда будем вместе, забавляясь и лаская друг друга, как и подобает двум влюблённым. На следующий день, когда я пришла на встречу в условленное место, мой милый друг так и не объявился, и вместо себя он прислал записку, в которой объяснял, что был вынужден срочно уехать из города по неотложным делам, и просил меня ждать его и молиться о нём. Вся в тревоге и ожидании я провела месяц, и второй, и третий, пока вдруг с ужасом не осознала, что красные маки не расцветают в моём саду каждый месяц, как и предназначалось природой. Заподозрив у себя страшную болезнь, вся в смущении, я отправилась к бабке-знахарке в Замоскворечье, которая и сказала мне, что я жду ребёнка! Ах вот, значит, та ночь любви и экстаза всё-таки принесла свой плод! Я не могла вообразить, как обрадуется этому мой любимый Савелий, когда узнает, что у нас будет ребёночек! Я не знала, как сообщить ему об этом, он мне не оставил адреса, но, решившись, отправилась к дому его хозяйки княгини Радзивиловой, чтобы выведать, как ему можно послать весточку. Я не сомневалась ни единого мгновения, что мой любимый, только узнав о том, что я жду ребёночка, сразу же женится на мне. Каково же было моё удивление, когда, подойдя к воротам усадьбы, я увидела моего ненаглядного Савелия в карете, выезжавшей из двора. Вне себя от счастья, я бросилась к нему с криками, и заметила, как побледнело и исказилось его красивое лицо, когда он заметил меня. — Сашенька! — в испуге выкрикнул он и приказал кучеру остановиться. — Скорее садись в карету. Что ты здесь делаешь?! Если моя хозяйка увидит нас вместе, то мне несдобровать! — Ах, мой любимый, как я счастлива, что встретила тебя! Я и не надеялась на это! — пролепетала я сухими губами. — Куда ты пропал, мой дорогой Савелий?!