Охота. Глава 2 Меня выдали замуж очень рано: я была весьма завидной партией, нарасхват, к тому же юной и неопытной, и ко мне выстраивались в ряд все желающие просить моей руки и сердца. Поэтому выбор моих дражайших родителей пал на Сергея Бестужева — одного из богатейших наследников, денди, франта и любимца двора и светских салонов. Ах, если бы только все эти качества дополнялись добродетелью! Но увы, пребывание при дворе с юных лет развратило его, и с младых ногтей вкусив запретных и сладких забав с фрейлинами при дворе, мой муж уже не мог остановиться и продолжал свои развратные и дикие игрища. Как часто все пороки общества идут рука об руку со знатностью и богатством! И очарованная красивым и обходительным Сергеем Бестужевым, которого я видела в салонах и на балах, я была шокирована и сконфужена тёмной порочной стороной в нашей спальне, которая проявила себя в полной мере в нашу же первую брачную ночь… Нисколько не заботясь о том, что я никогда не имела подобного опыта, мой муж грубо и жестоко овладел мною на супружеском ложе, не задумываясь о моих нежных чувствах и невероятной боли, которую я испытала в свою первую брачную ночь. Привыкнув к безудержным оргиям, мой Серж даже помыслить не мог, что для юной девушки всё это может обернуться сущим адом и не приносить того низменного наслаждения, которое, по всей видимости, испытывал он. Внушив мне, что теперь я его законная супруга и отныне должна исполнять любые прихоти своего мужа, Бестужев заставлял меня заниматься самыми омерзительными вещами, которые не могли бы понравиться и уж тем более доставить удовольствие ни одной благовоспитанной девице из знатной семьи. Он брал меня, как дворовую девку или как продажную кокотку, используя все отверстия в моём юном неподготовленном для таких экзерсисов теле, чем совершенно сломил мой дух и привил отвращение к исполнению в дальнейшим каких бы то ни было супружеских обязанностей. Поэтому, конечно же, после нашей первой брачной ночи я всячески старалась избегать её повторения, сказываясь регулярно больной, на что мой супруг неизменно отвечал: — Ах, мне досталась самая болезненная жена в государстве! Если бы я знал, сударыня, что у вас такое слабое здоровье, то я бы очень задумался, прежде чем брать вас в жёны, — на что я ему с неизменной холодностью отвечала: — Ах, сударь, если бы я знала, насколько у вас неуёмный темперамент, больше подходящий для какого-нибудь деревенского мужлана или свинаря, то я бы сама просила своих дорогих родителей избавить меня от брака с вами! Так мы и жили, осыпаю друг друга взаимными упрёками и обливая ушатами ледяного презрения. По счастью, после рождения наследника и после того, как я потеряла второго ребёнка, ещё не родив его, мой ненасытный грубый муж поубавил свой пыл в мою сторону и утратил ко мне свой прежний интерес, словно я выполнила своё основное предназначение. И теперь стук в мою спальню, который я ждала с замиранием сердца по ночам, раздавался куда как реже. Не могу сказать, чтобы меня не устраивало это положение вещей: мой гадкий супруг как можно реже обращался ко мне за удовлетворением своих низменных потребностей, но в ответ мне приходилось закрывать глаза на его бесконечные измены, которые я со временем и за измены перестала принимать. Сменялись Глашки, Парашки, пышные кормилицы и гувернантки, до меня регулярно доходили слухи и сплетни дворни об омерзительных оргиях, которые граф Бестужев устраивал в купальнях и банях, а я углубилась в чтение, ведение хозяйства и воспитание своего сына Никиты. И полагала, что вся моя жизнь так и пройдёт: вдали от бурь и потрясений, пока мой неверный супруг насыщает на стороне свой неуёмный аппетит. От двора и его соблазнов я была крайне далека, привыкнув вести простую деревенскую жизнь в нашей обширной усадьбе, которая требовала постоянного пристального внимания с моей стороны: во мне открылся дар прекрасного управляющего, и я выписывала из столиц и из-за границ разнообразных редких специалистов. И теперь архитекторы, агрономы и ботаники окружали меня, без устали исполняя мои распоряжения и работая над моими идеями. И совсем скоро усадьбы графа Бестужева превратилась в цветущий оазис. Даже зимой в наших оранжереях зрели ананасы и бананы, а мой маленький Никита игрался в саду с золотыми рыбками, плескавшимися в тёплом пруду с лотосами и лилиями. Наши специально выписанные из Швейцарии коровы круглый год давали необыкновенно вкусное молоко, из которого мы начали делать знаменитые пикантные сыры Бестужевых, и теперь у меня их регулярно заказывали к самому царскому столу! Так вышло, что пока мой беспутный граф Бестужев совершенно по-скотски развлекался со всеми девками, которых только мог покрыть, я с головой ушла в хозяйство, добившись необыкновенных высот в этом деле, и сама этого не желая, заработала определённую репутацию деловой женщины и невольно привлекла к себе внимание всего королевства и знати. И если раньше мы жили совершенными затворниками в своей глуши, то теперь весть о моём необыкновенном хозяйстве облетела всю империю, и к нам посыпались, как плоды из рога изобилия, бесконечные визитёры и гости, которые мечтали заключить с нами выгодные сделки и выведать секреты ведения хозяйства, которыми я со всеми охотно делилась. Потому что не было никакого секрета: вся моя жизненная энергия и нежность, которые должны были быть направлены по праву на моего супруга, текли по другому руслу, приумножая моё богатство. Охота. Глава 3 Не могу сказать, что я не уставала от бесконечных гостей. Но, с другой стороны, всё, что шло на пользу моему делу, я принимала с великой радостью. И с тщательностью рачительной хозяйки давала званые обеды, чтобы ещё больше поразить деловых людей своими возможностями и размахом. Я получила в браке беспутного развращённого мужа, но и преумножила наше состояние в несколько раз, по праву надеясь, что моему сыну Никите достанется солидное наследство. Я совершенно перестала думать о себе как о женщине, предпочитая в своей повседневной одежде сдержанные тёмные цвета и более чем скромные фасоны, полагая, что обольщать мне совершенно некого, а громкую славу я сникала благодаря своей деловой хватке, а отнюдь не женским прелестям. Поэтому я весьма была удивлена, когда в один прекрасный день ко мне пришёл целый поезд великолепных модных нарядов, сопровождаемый портным, который представлял весь этот бесполезный для меня груз. Я была вынуждена оторвать своего беспечного супруга от обычных увеселений и вызвать его на разговор: — Потрудитесь объясниться, сударь, — в гневе начала я. — Откуда были выписаны все это дорогие наряды! И для кого, позвольте узнать! — Ах, моя дорогая сердитая жёнушка, — со сладкой улыбкой на устах стал приближаться ко мне граф, и я вся мысленно сжалась от отвращения, опасаясь, что он начнёт свои обычные домогательства. — Я решил, что вам не пристало одеваться как обычная домоправительница. Тем более, когда к нам едут такие знатные и изысканные гости. — Какие гости? — не поверила я своим ушам. Всех посетителей усадьбы принимала я лично, и не предполагала, что я кого-то смогла позабыть. — Ах, расслабьтесь, моя милая Китти, — проворковал мой супруг, вальяжно развалившись в кресле. — Я решил, что раз уж мы стали такой достопримечательностью, то неплохо бы устроить небольшой приём для высшего общества в нашей усадьбе. К тому же, я уверен, это пойдёт на пользу вашим деловым контактам. — Но позвольте, Серж, какой приём! — даже не заметила я, как назвала своего мужа именем, которое позволяла только в самом начале нашего брака и только в самой интимной обстановке. — Китти, вы там много всё время трудитесь, что я решил дать вам небольшой отдых, — поднялся мой супруг с кресла и нежно взял мою ладонь в свою. — В конце концов, небольшой приём никому не помешает, — галантно поцеловал он мою руку и задержал свои губы на моей коже чуть дольше, чем того требовали приличия и обстоятельства. И более ничего. И на какую-то долю секунды мне вдруг померещилось, что если бы не его постоянный беспросветный блуд и кутёж, у нас, возможно, что-то и могло получиться… Но я тут же отринула эти бесполезные сентиментальные мысли в сторону. — Я глубоко ценю вашу заботу, граф, — снова напустила я на себя привычные холодность и сдержанность. — Но позвольте узнать, когда же вы мне собирались сообщить о планируемом приёме? — задала я резонный вопрос. — К тому же мне необходим список всех гостей, чтобы распорядиться о том, чтобы их всех разместить в нашем поместье с подобающими их званиям и рангам почестями. — О, об этом не беспокойтесь! — с улыбкой отвечал мне мой супруг, снова вальяжно развалившись в кресле французской работы. — У вас есть целая неделя, чтобы подготовиться к достойной встрече. А что касается гостей, совсем немного, Китти, несколько друзей моего детства, пару фрейлин, один французский герцог и князь Пышкин… — начал он беззаботно перечислять самые именитые титулы империи, и тут у меня уже щёки вспыхнули от гнева: — Всего несколько князей и герцогов, милорд?! Я понимаю, что за вашими легкомысленными занятиями вам недосуг размышлять, чего стоит принять, достойно встретить и разместить весь этот цветник придворной знати, — начала я свою гневную тираду, уперев руки в боки, но граф Бестужев перебил меня: — О Боже! Вы только посмотрите на себя, Китти! В кого вы превратились! — сокрушенно покачал он головой, — из юной утончённой графини, прекрасно образованной и воздушной — в базарную девку, помещицу, которая целыми днями пересчитывает в амбарах мешки с зерном! Ах, мне жаль, что вас это известие так потрясло! Я ведь хотел вас немного развлечь и отвлечь от ваших беспрестанных трудов! Прошу, дайте себе шанс, — с улыбкой проговорил он, уже выходя из кабинета. Оставив меня раскрасневшуюся и учащённо дышащую от гнева стоять в одиночестве, размышляя над его словами. Возможно, на этот раз мой супруг прав? И я в действительности превратилась в одну из этих вечно недовольных несчастных жён, не способных вызвать интерес у кого бы то ни было, включая и своего супруга… Ну что же, в тот день я занималась нелёгким трудом: подгонкой и сортировкой всех этих невообразимых нарядов, которые мой беззаботный супруг назаказывал мне в подарок. И в тот вечер я решила опровергнуть его слова, чего бы мне это не стоило. В одном из сундуков я нашла прелестные тончайшие шёлковые чулки с чёрными бархатными завязками сверху, и глядя на них размышляла, когда же я позволяла себе подобные наряды. — О, мадам, это очень модная штучка, — подобострастно стал объяснять мне француз-портной, прибывший вместе со всем этим ворохом нарядов. — Все дамы высшего света при дворе французского императора нынче носят такое, — продолжал он. — Поговаривают, что даже фаворитка… — было начал он, но я сдержанно прервала его излияния: — Хорошо, а теперь займёмся подгонкой вот этого изумрудного платья. Но вернувшись в свои покои одна, я заперлась и сняла с себя всю одежду и встала перед большим зеркалом совершенно обнажённой, внимательно рассматривая себя. И мои руки сами помимо моей воли потянулись к шёлковым чулкам, и я натянула их на свои стройные ножки, завязав бархатные подвязки бантами… Охота. Глава 4 В ту ночь я не спала. Я лежала поверх своего покрывала с открытыми глазами, полунагая, и чувствовала, как пылает под тончайшим шёлком моё разгорячённое тело. И возможно, в первый раз за все годы своего брака я задумалась, что же так привлекает моего мужа и многих женщин в этих странных занятиях любовью. Но чего бы мне это ни стоило, в тот вечер я твёрдо вознамерилась это узнать и испытать на себе. Я прислушивалась, когда затихнут все звуки в нашей огромной усадьбе, когда все слуги и челядь разлягутся по своим местам и коморкам, чтобы совершить немыслимое. Самой прийти ночью к своему мужу и отдастся ему. И хотя я понимала, какой это непристойный поступок, моя жизнь и удары, которые я постоянно получала от судьбы, весьма сильно закалили мой характер, а постоянное общение с деловыми людьми и купцами очерствили мою тонкую нежную душу, и поэтому в тот вечер я бы не побоялась ничьих оценок и пересудов. И вот, когда в нашей огромной усадьбе стихли все звуки, я наконец-то решилась и выскользнула за порог своей спальни в длинный тёмный коридор. Я даже не стала брать с собой свечу: так хорошо на ощупь я помнила и узнавала каждый уголок нашего с Сержем дома. Так осторожно я прокралась к спальне своего супруга и тихонько толкнула дверь, которая оказалась незапертой. В новом пеньюаре и шёлковых чулках я чувствовала себя продажной женщиной, уличной кокоткой, но я решила, что это будет моя первая супружеская ночь, когда я сама почувствовала слабый, пока только разгорающийся огонь моего вожделения. В спальне Сержа оплывали свечи, и я еле слышно прокралась к его огромной кровати под балдахином, стараясь не шуметь и никак не тревожить его сон. Я уже предвкушала, как я разбужу его нежным поцелуем и прижмусь всем телом к своему супругу, ещё пребывающему в оковах сна, и увижу его изумлённый взор. Ведь сегодня он весьма недвусмысленно дал мне понять, что думает обо мне… Но что это? Слабое шевеление под тонкими батистовыми простынями? Я осторожно отодвигаю край тяжёлого бархатного балдахина и не сразу могу разглядеть, что же это за комок плоти движется и колышется в постели, пока глаза мои не привыкают к сумраку. О Боже! Лучше бы я этого не видела! Потому что мой блудливый супруг предаётся самому отвратительному греху — греху мужеложества прямо с тем самым приглашённым портным, который всего некоторое время назад помогал мне примерять шёлковые парижские чулки! А сейчас ласкает своим ртом чресла моего мужа, который извивается и тихо стонет под ним от наслаждения, сжимая в кулаке его роскошные кудри на затылке! Лёгкое колыхание занавеса, и я выбежала из спальни своего мужа без памяти, в мгновение ока домчавшись до своей опочивальне, где только и смогла я перевести дух. Я села на свою кровать, и поначалу первые горькие слёзы разочарования подступили к горлу. Но в следующее мгновение неудержимое бешеное веселье вдруг охватило меня, и всё моё тело стало сотрясаться от приступов хохота. Как я могла только помыслить, что осёл вдруг превратится в арабского скакуна, а мой беспутный развратный сластолюбец-муж откажется от своего привычного образа мыслей и жизни?! И теперь я могла быть твёрдо уверена в том, что Сергей Бестужев в бесконечных поисках всё новых наслаждений и новых ощущений не гнушался ничем, покрывая и курочек, и петушков! Чувство бесконечного омерзения захватило меня поначалу, но очень скоро я сумела взять себя в руки и уже наутро вышла к завтраку как ни в чём ни бывало: в своём строгом сдержанном наряде, с убранными в скромную причёску волосами, а шёлковые чулку с розовым фривольным пеньюаром отправились на дно моего плательного шкапа. До лучших времён. А именно, навсегда. Мой супруг вряд ли заметил вчера моё мимолётное присутствие в своей спальне, и я вздохнула с мысленным облегчением. Вся неделя пролетела в ужасных хлопотах, пока я готовилась к грандиозному приёму всей этой всевозможной знати, пожелавшей почтить своим присутствием мою усадьбу, но за этими заботами я снова совершенно позабыла о пережитом потрясении, не обращая ни малейшего внимания на графа. На пороге стоял февраль, самое развесёлое время перед великим постом, и мой муж проводил всё своё время со своими хорунжими, загонщиками и псарями, готовясь к последней зимней охоте. И хотя я со снисхождением относилась к этому его увлечению, моё сердце тоже предвкушало эту зимнюю забаву, когда я бы могла отдаться на волю морозному ветру и снегу, уносясь прочь на своём резвом скакуне.