Гости тем времени понемногу прибывали и размещались в покоях, отведённых им мною с огромной предусмотрительностью. А я тем временем готовила торжественный приём с ужином и танцами. И надо признаться, моя женская сущность, половинка, которая ещё не совсем угасла во мне, весьма радовалась предстоящим увеселениям и балу. И даже я в очередной раз простила своего беспутного супруга за этот неожиданный для меня сюрприз. В конце концов, каждый из нас был предоставлен самому себе: он продолжал предаваться своим милым забавам, но и никак не перечил и не препятствовал мне в том, чтобы я жила и вела себя так, как считаю нужным. Охота. Глава 5 — Ну что же, дорогой граф, стоит признать, что мы все поражены вашим великолепным хозяйством и усадьбой, — уже сидя за общим столом, произнёс с улыбкой князь Пышкин, отрезая себе тончайший кусочек утиной грудки в соусе из померанцев, который приготовил мой повар-итальянец. Из померанцев, выращенных в моей оранжерее. — Я вам весьма признателен, светлейший князь, за такие добрые слова, — ответил ему мой супруг, и тут же добавил, к моему величайшему изумлению. — Но стоит признать, господа, что это всё заслуга моей драгоценнейшей супруги, — и все глаза устремились в мою сторону, чем привели меня в величайшее замешательство, ибо я совсем не привыкла к знакам внимания высшего света. И я не привыкла к знакам внимания со стороны своего супруга. Но я всё-таки сумела вовремя взять себя в руки и улыбнулась всему великосветскому собранию. — Благодарю, граф, — кинула я быстрый взгляд в сторону своего беспутного супруга, который, несмотря на все его ужасные и гадкие стороны своей порочной натуры всё-таки иногда изумлял меня своим обхождением. И продолжила уже тоном знатной дамы, а не простой деревенской девушки, которой я всегда продолжала оставаться в душе: — Но мой дражайший супруг весьма преувеличивает мои заслуги, — с лукавой усмешкой добавила я, которая должна была дать всем понять, что мои достоинства поистине заслуживают огромного уважение и всяческого внимания. — В нашей глуши сложно найти себе достойное занятие, здесь мы весьма далеко от двора со всем его блеском и его треволнений, и я вынуждена была направить все свои усилия в этом направлении, — ответствовала я, обводя взглядом десятки устремлённых на меня глаз. — Желал бы я увидеть, мадам, что было бы, если бы вы все свои усилия направляли на то, чтобы блистать в высшем свете, — вдруг раздался в гробовой тишине нашей залы низкий пленительный голос, и я увидела пылающий взор чёрных очей, устремлённый прямо на меня. Это был князь Черкесов, потомок восточных царей и наследник несметных богатств и сокровищ. И, как поговаривали, весьма успешный и безжалостный коллекционер женских сердец. Которые он равнодушно разбивал, и даже до нашей глуши доходили слухи об его очередной жестокой победе над очередной надменной и холодной красавицей. Признаюсь, я даже на некоторое время смутилась, не зная, что приличествует отвечать на такие откровенные речи и комплименты, я ведь в душе оставалась совершенно неопытной и юной девицей, несмотря на всю свою хозяйственность и внешний лоск. И, не отводя глаз от этого жгучего красавца, я ответила: — Благодарю за столь лестный отзыв о моих заслугах, князь, но я предпочитаю прилагать свои усилия там, где они принесут больше пользы, — с тонкой усмешкой промолвила я. И добавила. — Как, например, в выращивании этих померанцев и уток, которыми мы сегодня с вами лакомимся, господа. В зале раздались довольные и восторженнее возгласы одобрения, и всё собрание продолжило беседу, которая потекла в более непринуждённом и расслабленном русле, но и до самой перемены блюд я продолжала ощущать на себе горячий и пристальный взгляд князя Черкесова. Однако, после всех недавних адюльтеров моего супруга мужское внимание меня оставляло совершенно равнодушной, если не сказать, что будило во мне крайнее отвращение. Не стоит забывать, что помимо великих светских мужей на нашем вечере присутствовали и дамы. Которые не столь бурно выражали свои восторги относительно моих способностей и талантов так хорошо вести дела, и мне даже почудилось на миг, что я уловила едва заметные усмешки пренебрежения на их устах. Увы, в нашем обществе всё ещё считается низким и почти непристойным, когда жена берёт в руки бразды правления и занимается делами, столь несвойственными нашему слабому и беззащитному полу! Но когда наша французская бонна привела Никиту, и он исполнил прекрасное стихотворение из недавней опубликованной сказки Александра Сергеевича Пушкина, я заметила ядовитые завистливые взгляды и с их стороны. Подумать только, все они, возможно, ожидали, что вся моя семья заброшена и несчастна, пока мать семейства, закатав рукава, решает вопросы с подрядчиками и купцами. И совершенно не интересуется искусством и последними опубликованными литературными произведениями. И когда мой совсем ещё маленький сын сумел без запинки прочитать строки поэмы, которая всё ещё продолжала греметь в лучших литературных салонах обеих столиц, полагаю, даже у самых последних моих неприятелей не осталось ни одного козыря в рукаве. Чтобы в дальнейшем разносить обо мне слухи как о пошлой и неграмотной бабе, разводящей в своей глуши уток и ананасы ради наживы. И тут я невольно испытала чувство благодарности к своему непутёвому и беспутному супругу, который позаботился, пусть и таким пошлым и вульгарным способом, позабавившись с портным, о моих модных туалетах. И теперь я восседала во главе стола по праву хозяйки роскошной усадьбы в самом модном парижском платье тёмного изумрудного цвета, и моя грудь высоко поднималась и опускалась в низком вырезе корсета, приковывая к себе восхищённые мужские взгляды. — Предлагаю поднять тост, господа, — раздался мужской бархатный голос на другом конце залы, и все взгляды устремились на стройного высокого красавца, графа Дубицкого, который совсем недавно вернулся с Кавказа и прослыл самым настоящим бесстрашным героем. — За поистине удивительную женщину, хозяйку необыкновенной усадьбы, которую, признаюсь, мне приходится лицезреть первый раз в своей жизни, — восторженно и искренне произнёс он, и мои глаза встретились с его — бездонными и тёмно-синими, как горные чистейшие озёра. — За графиню Екатерину Бестужеву! — с военной удалью осушил он бокал шампанского до дна, и я даже на мгновение вообразила, что он сейчас, по гусарскому обычаю, выкинет хрусталь за плечо. Но, стоит признать, он сдержал свой порыв, и я, не сводя глаз с его магнетического лица, пригубила свой бокал. И на представила себя там, рядом с ним. На другом конце стола. Но лишь усмехнулась своим потайным безумным мыслям и ответила: — Благодарю, граф, благодарю, господа. Поверьте, для меня великая честь принимать в своём скромном доме сегодня такое великолепное общество. Охота. Глава 6 А потом, конечно же, был бал. Потому что как же я могла оставить роскошное изысканное общество в последнюю неделю перед Великими постом без бала? Я выписала специально по этому случаю лучших музыкантов, которых мне только удалось разыскать в такой короткий срок, но отдавала себе отчёт, что мне не затмить своими простыми сельскими танцами великолепие светских столичным салонов. Какого же было моё изумление, когда ко мне подошёл князь Дубицкий и пригласил меня на менуэт, которым я распорядилась открыть наш скромный бал. — Позвольте, дорогой граф, отнять у вас вашу прелестную супругу на один только танец, — спросил разрешения он у моего Сержа, и я с любопытством ждала ответа от графа Бестужева. Потому что всем было известно, что первым танцем должны открывать бал хозяева дома, поэтому мне было вдвойне интересно, сумеет ли мой супруг отказать такому высокопоставленному гостю. — Почту за честь, если вы откроете вечер за меня, — только и ответствовал мой муж, и я протянула руку своему партнёру, пока он вёл меня в центр залы. Это был вызов обществу, и мой взгляд уловил на доли мгновения пылающие жарким пламенем глаза князя Черкесова, неотрывно наблюдающего за нами со стороны. Я сама была поражена тем, что за долгие годы занятий хозяйством не сумела забыть лёгкие движения французского танца, которые разучивала ещё будучи совсем юной девицей. В меня словно снова вдохнули дух веселья и моей беззаботной молодости, когда я жила в нашей большой светлой усадьбе с папенькой и маменькой и даже представить не могла, что меня ждёт в будущем и в моём браке. Я чувствовала, несмотря на расстояние, соответствующее всем нормам приличия, как от тела графа исходят пыл и жар, передающиеся и мне через лёгкие касания наших рук в танце. Взгляд его тёмно-синих бездонных глаз был устремлён на меня, и я смело отвечала ему тем же. Признаюсь, я даже испытала некоторое разочарование, когда стихли звуки первого танца, и вот уже князь Пышкин спешил подхватить меня в весёлой круговерти модного полонеза. И я сама даже не заметила, как веселье бала захватило меня без остатка, и я то и дело не без наслаждения ловила на себе восхищённые мужские взгляды. И мне даже было совершенно безразлично, что мой непутёвый муж отплясывает с фрейлиной Его Величества Марией Дю Бари и ловит амуров с её верной подругой баронессой Александрой Коровкиной. Разгорячённая и счастливая, я угощала гостей пуншем собственного приготовления, сервированного на золочёном столике в роскошной хрустальной чаше с купидонами. — Браво, графиня, — услышала я из толпы уже знакомый низкий пленительный голос и, подняв глаза, столкнулась взором с Черкесовым. — Кто бы мог подумать, что столь далеко от роскоши столиц мы встретим такое великолепие и изысканность манер, — продолжил он и пригубил моего напитка. Моё лицо и ланиты залила краска то ли смущения, то ли дерзкого возмущения его словами, потому что я явственно слышала насмешку в его голосе. Неужели я могла всерьёз воспринимать комплименты и восхищение первого жуира королевства?! Который искал только смерти и подвигов на поле брани и новых побед — в спальнях своих бесчисленных любовниц? Которых он так же безжалостно и равнодушно оставлял, стоило им только сдаться ему в плен? Уж я-то, наученная горьким своим жизненным опытом, не собиралась поступать как все эти наивные барышни, и поэтому, гордо приподняв подбородок, ответила: — Уверена, князь, что за всю свою жизнь вы сумели повидать и не такое. Но я благодарю вас за то, что сумели оценить по достоинству мой скромный деревенский бал. Уверена, вам будет что обсудить в одном из модных столичных салонов, когда вы снова вернётесь к обычному великолепию городской жизни. А сейчас, господа, прошу вас, продолжайте и дальше наслаждаться моим гостеприимством, а мне надо отдать ещё несколько распоряжений. И с этим словами я удалилась, представляя, как этот великосветский выскочка будет потешаться надо мной, рассказывая о моём жалком приёме. Как я могла вообще надеяться удивить гостей, искушённых во всех отношениях, своими жалкими померанцами и утками! Слёзы обиды застили мне глаза, пока я, укрывшись от любопытных глаз в тёмном коридоре, ведущем в хозяйственные помещения, пыталась прийти в себя, чтобы и дальше продолжать выполнять роль гостеприимной и радушной хозяйки, которую не трогают всевозможные насмешки за её спиной. Ах, если бы мой муж был мне настоящим супругом, а не жалким фигляром, и мог бы постоять за меня! Но для него всё происходящее было лишь весёлым спектаклем, на котором он мог от души повеселиться и завести интрижку с очередной кокоткой. — Куда вы удалились, графиня? — вдруг услышала я тихий голос за своей спиной, и почувствовала, как сильные руки крепко сжали мою талию, притягивая к себе. Я не могла в темноте разобрать лица, но и без света свечи уже знала, что это князь Дубицкий отыскал меня. И теперь его руки, обжигающие меня своим жаром, нежно сжимали мою вздымающуюся и опадающую в великом волнении грудь, пока его губы искали мои губы. — Что вы себе позволяете, князь… — только и смогла прошептать я в ответ, и вдруг почувствовала, как невыносимым сладостным теплом наполняется низ моего животика, лишая меня голоса и последних крупиц воли. Я ощущала, как ловкие пальцы князя забираются в мой корсет, всё глубже, а его острый язычок уже ласкает и облизывает мои острые, как стрелы Амура, соски, дерзко торчащие из тончайшего изумрудного бархата. Я никогда не могла себе представить, что мужчина может дарить такое наслаждение, даже ещё не притронувшись к моему лону, которое, как мне показалось, всё набухло, как спелый плод смоковницы, и словно замерло в сладостном ожидании волшебных прикосновений… Охота. Глава 7 Князь уже впился в меня своими губами, пробираясь в мой ротик своим острым язычком, и я почувствовала, как буквально теряю сознание от желания и ожидания. Ожидания, что он возьмёт меня прямо здесь, в этом тёмном коридоре, до которого издалека доносились звуки бала. — О, графиня, я обожаю вас, — шептал мне мой князь, пока у меня внутри боролись две мои натуры: рассудительная и страстная и пылкая, которую все эти годы я прятала от самой себя в тёмных тайниках своей души. И вот теперь эта вторая половина меня желала только одного: чтобы руки князя не останавливались и продолжали ласкать меня. Чтобы он задрал все мои бесчисленные кринолины и наконец-то прикоснулся к моему изнывающему от греховного желания лону, так жаждущего его. И князь Дубицкий не останавливался: пока он нежно продолжал покусывать мои изнывающие от сладкой боли соски, его ловкие пальцы уже проделали свой смелый путь завоевателя до моих бёдер, и стали нежно вкручиваться в моё истекающее сочное нутро, гостеприимно ожидающее, когда в него ворвутся и подарят величайшее наслаждение. — О, графиня, — приглушённо шептал князь, и я, не сумев сдержать своё желание, дотронулась до его мужского достоинства, явно проступающего через сукно. Неведомый мне ранее заряд словно пронзил всё моё тело от одного только этого прикосновения, настолько его фаллос показался мне горячим и великим. Почувствовав мою несмелую ласку, он словно вырос ещё больше, и я просунула свою руку внутрь панталон князя, желая почувствовать его достоинство всей своей кожей. Мягкая, словно обитая шёлком круглая головка послушно уткнулась в мои пальчики, и я нащупала небольшое углубление в ней, из которого просочилась крошечная капелька вязкой жидкости. Я продолжала ласкать князя Дубицкого, растирая эту драгоценную влагу по навершию его жезла, желая теперь только одного: чтобы он со всей силы вонзил в меня свой твёрдый и готовый к решительному бою клинок. — Прошу вас, князь, — почти беззвучно шептали мои губы, пока он продолжал свою восхитительную игру с моей сочной вишенкой, искусно перебирая своими пальцами, словно играя на лютне. Я чувствовала, что теряю сознание от желания, взявшего в плен всю меня целиком, без остатка, и хотя понимала, что это грозит мне великим падением, тёмная и потаённая часть моей души нашёптывала мне, что эта игра стоит свеч. И вот твёрдый фаллос моего князя уже упёрся в моё бедро, ловко скользя вверх к моим жарким сочащимся томлением вратам, как вдруг я услышала громкие шаги в комнате за стеной, и в мгновение ока отпрянула от Дубицкого, опасаясь быть обнаруженной. Я приложила свой палец к его таким желанным губам, только мгновение назад целующим мои соски. Пальчик, которым я мгновение назад ласкала его бесподобный античный фаллос, и почувствовала, как у меня сжалось всё болезненно внутри от неутолённого желания.