– А как следить-то? – хмуро поинтересовался я. – Ты поймешь, – уверенно кивнул бородатый недорослик. – Это как плавать. Приходит само. Либо ты плывешь, либо тонешь. – Да уж, перспектива, – усмехнулся я беззлобно, устало и как-то отстраненно. Манера Дурина преподавать начинала меня утомлять. – А если я не совладаю с силой? – Два исхода. Первый и самый очевидный – тебя разорвет в клочки. Это будет означать, что к Горту ты отношение имеешь, однако седьмая вода не киселе, и природа на тебе отдохнула. Максимум, чем это грозит, так запачкаешь стенку свежими мозгами. – А второй? – Второй полностью подтвердит твое право первородства, которое, кстати, еще и доказать надо. Мало ли, что Красный маг себе измыслил. Он умом уже давно повредился, гоняясь за первыми заклинаниями. – И как это будет выглядеть? – настоятельно поинтересовался я. – Сложно сказать. – Дурин принялся выбивать пепел из трубки прямо себе в ладонь. – Может, сотворишь чудище страшенное, может, болезнь неизлечимую. Много чего придумать можно. Ты пробуй, парень, пробуй… – А болезнь? – удивленно поинтересовался я. – Не боишься за гномов? А ну как возьмут да и вымрут или их чудище схарчит? Дурин приосанился и, засунув трубку в карман, важно прошелся по кабинету. – Из этого кабинета не вырвется ни одно колдовство. Строили обитель мои предки, и уж они-то знали толк в сдерживающих заклятиях. Так что ты, Кот, не стесняйся, магичь в удовольствие, а я посмотрю. И тут мне в голову пришла мысль. Каменистый ни в грош не ставил мои способности и, похоже, даже не допускал мысли, что я каким-то образом связан с первым черным магом. Ему было любопытно, порой забавно, но не более. Этот факт почему-то отчаянно меня разозлил, и я, закрыв глаза, вновь представил себе котенка. На этот раз он немного подрос, обзавелся причудливым тигриным окрасом, получил зубы и когти, а также, по прихоти фантазии, костяной гребень на голове. Весу у моего котенка было килограммов двести, а пасть таких размеров, что в ней без труда мог бы поместиться средних габаритов гном со всеми своими бородами, колпаками и походным снаряжением. Все произошло очень быстро, наверное, секунды не успело пройти, как я услышал отчаянный визг и, открыв глаза, обнаружил почтенного мага, по-мальчишески уцепившегося за тяжелую люстру и смешно болтающего ногами. Возраст у гнома был почтенный даже для его расы, да и статус не позволял вести себя столь легкомысленно. – Что с вами, почтенный? – удивленно поинтересовался я. – К чему столько акробатики? – Немедленно убери эту тварь! – перешел на фальцет почтенный магистр, дрыгая ногами и смешно потряхивая бородой, из-за чего люстра под потолком начала сильно раскачиваться. – Или я не знаю, что я с тобой сделаю! – Какую тварь? – Все еще не понимая, что происходит, я вдруг ощутил, как в ладонь моей правой, белой руки уткнулось что-то мокрое и теплое. Переведя взгляд вниз, я обомлел. Рядом со мной находилось существо, способное органично смотреться разве что в преисподней. Комплекцией и внешним видом оно было похоже на тигра, однако на этом сходство с большой кошкой заканчивалось. На черепе существа имелся костистый гребень, который шевелился вместе с кожей на голове. Длинные, кинжалоподобные клыки опасно выглядывали из пасти, не предвещая ничего хорошего, а огромные когти на лапах оставляли на деревянном полу глубокие извилистые борозды. Хвост чудовища заканчивался костяной шипастой шишкой, один удар которой способен был отправить к праотцам. Тварь шевельнулась, снова уткнувшись мне носом в ладонь, и под шкурой дрогнули тугие канаты мышц. Пару секунд мне понадобилось, чтобы осознать, что произошло, и вот, что я вынес из всего случившегося. Я сотворил эту тварь, иначе ей неоткуда было появиться. Чудище попросту не смогло бы бесшумно проникнуть в кабинет Дурина, аккуратно затворить за собой дверь и сидеть в немом ожидании, пока я практиковал свои навыки. Гном, похоже, тоже не был причастен к ее появлению. Его крики и абсолютное нежелание слезать с люстры, на которой он неизвестно как очутился, служили тому подтверждением. Была, впрочем, и другая странность. Я не боялся зверя, и тот, чувствуя это, вел себя будто ручная собачонка. Проведя по его гребню, я добрался до остроконечных ушей на огромной башке и почесал, из-за чего монстр пришел в неописуемый восторг и, зажмурившись, забил задней лапой. Буфет, набитый безделушками разной степени важности и цены, позади животного рассыпался в щепу, а сами артефакты разлетелись по комнате. Гном, успевший перебраться на перекладину, взвыл и вцепился руками в бороду. – Уйми зверя, Кот! – заголосил он. – Верю, я верю! Я бороду свою съем, если хоть раз поставлю твои слова под сомнение! – Ну что, приятель? – Я улыбнулся и потрепал могучего зверя по холке. – Поможем господину Каменистому принять тот вид, который ему подобает? Мое творение переместило взгляд с меня на гнома и вдруг, неожиданно для всех, кровожадно облизнулось, чем вызвало новый приступ паники у хозяина помещения. – Тише, тише. Не надо есть дедушку Дурина. – Я встал рядом с монстром, вновь завладевая его вниманием. – Он старенький, жесткий, у него глисты. К моему большому удивлению, на морде порождения ада появилось выражение брезгливости, и, попятившись назад, тварь разнесла очередной предмет интерьера. – Хватит крушить мою мебель! – взвыл маг. – В жабу превращу! – Не превратишь. Сказано это было не мной, и не магом, и я даже обернулся в поисках хозяина голоса, однако, кроме нас троих, в комнате никого не было. – Превращу! – фальцетом настаивал гном. – Или в мокрицу, а потом каблуком! Каблуком! – Лапы коротки. Я тотемный зверь. Личина. Ты мне даже усы подстричь не сможешь, а я, если захочу, конечно, перекушу тебя пополам… Так у меня появился личный монстр, натура хоть и позитивная, но подозрительная и склочная. Первым делом он до жути перепугал несчастного Кобу, который, как обычно, ввалился ко мне в комнату, сгибаясь под тюком подарков от местного населения. Гномы продолжали меня баловать различной снедью, похоже полагая, что живу я впроголодь, и без бутыли вина, куска сыра, и доброго копченого окорока не обходилось ни одно застолье. Вот и в этот вечер гном пришел не с пустыми руками. Войдя в мою скромную обитель, низкорослик с облегчением опустил на пол мешок с хабаром и вмиг превратился в соляной столб. Взгляд его встретился с узкими зрачками чудища, вольготно расположившегося на трети всего свободного пространства. – Жеваный напильник, – только и смог выдать он. Тотемное животное прикрыло глаза и сладко зевнуло, показав во всей красе свои клыки. На некоторое время в моей келье царило молчание, которое прервал тот же Коба: – Хозяин, это что еще за чудище? Я привстал с кровати, отложив книгу по магии, которой меня снабдил Дурин, и задумался. Решительно не представляя ни пола, ни возраста, ни даже имени существа, я попросту не нашел что сказать. Тигр с гребнем на голове перевел лукавый взгляд на меня и утробно низко рыкнул, что привело к стремительному стратегическому отступлению Кобы за пределы комнаты. – Ну, зачем ты так! – Я покачал головой и, отложив томик, сел, свесив ноги со своего лежака. – Коба парень хороший. – Но есть-то мне что-то надо, – парировало существо. – Ты гномами питаться вздумал? – напрягся я, но чудище мотнуло огромной башкой. – Эмоциями я питаюсь. Я же фантомное существо, сгусток силы, твоя ментальная проекция. Твоя самая сильная эмоция – это страх, на втором месте стоит ненависть. Есть еще растерянность, но у нее какой-то подозрительный вкус. Этот монолог стал для меня откровением. Я до последнего сомневался, что чудище – моих рук дело, но после этого признания мои сомнения развеялись словно дым. – То есть я боюсь? – Ты? – Монстр вдруг хрипло расхохотался, что ввергло меня в новый ступор. Вы когда-нибудь видели, как смеются кошачьи? Нет? Это странное, а в моем случае еще и пугающее зрелище. Закончив это сомнительное мероприятие, мой собеседник снова смог оперировать своим речевым аппаратом. – Ты не боишься, маг. Ты вызываешь страх. Я так чувствую, однако вокруг тебя только друзья. Мне бы в бой, в мясорубку, чтоб конечности отлетали да мозги расплескивались, и чтобы твои способности да мне в кормежку. Мы, ментальные существа, питаемся тем, что дает повелитель. В твоем случае это страх. Вкусный, жирный, наваристый. Блюдо достойное королей. – Этого еще не хватало! – охнул я. – Никакой я тебе не повелитель. Ты волен делать то, что заблагорассудится. Вон уже и Коба со своим «хозяин» достал хуже горькой редьки. Теперь вот ты. Кстати, как тебя зовут? – Меня? – Тигр нахмурил лоб, и вышло у него это почти по-человечески. – Не знаю. Назови меня. Задача предстояла не из легких. Гнома по имени Сталин я окрестил Кобой с легкостью. Сыграло старое советское образование, любовь к исторической и биографической литературе, усугубленной богатым ассоциативным рядом. С адским тигром же была совершенно другая задача. Надо было дать ему такое имя, чтобы оно отображало его суть, а вот этого я пока не понимал. – А как бы ты сам хотел называться? – Не знаю. – Чудище потянулось, хрустнув суставами, и когти заскребли по каменной стене. – Что-нибудь серьезное, многозначительное, чтобы самкам нравилось и враги дрожали. О том, что мое чудище уникально и вряд ли в природе найдется существо женского пола, подобное ему по виду, я упоминать не стал. Выглядел зверь инфернально, был самцом и имел своеобразное чувство юмора. – Будешь Сатаной. Есть такой миф на моей родине о существе, рухнувшем с небес на землю. Второй после бога, ну или заместитель Горта и Марта, если тебе так понятней будет. – А что? – Зверь поднял голову и шевельнул челюстью, как бы пробуя имя на вкус. – Мне нравится. Буду Сатаной… К чему я все это? Мой новый слуга решительно не собирался никуда уходить, и мне пришлось смириться с его присутствием. Жить с ним было нехлопотно. Двухсоткилограммовая туша с замашками шутника и серийного убийцы вселяла в меня спокойствие, его чуткий нюх, великолепный слух и острое зрение не позволили бы подобраться ко мне незаметно. Кормить Сатану тоже было не нужно, ибо, если бы он питался по старинке, как все хищники, на его пропитание уходило бы невероятное количество продуктов. Ел мой питомец своеобразно. Блуждая по темным галереям гномьего города и, неожиданно для прохожих, выпрыгивая навстречу, он получал свою порцию страха, тем и довольствовался, однако через пару недель паек его снизился, струйка негативной эмоции истончилась, а потом источник страха и вовсе пропал. Гномы начали относиться к большой инфернальной кошке как к чему-то само собой разумеющемуся, а дети, увидев крадущегося в темноте зверя, устремлялись к Сатане, чтобы поиграть. Зверь буквально «таял» при виде малышей, ложился на землю и, позволяя усесться себе на спину, катал до десятка седоков одновременно. Детвора была в восторге. Под конец мой чудовищный питомец повадился ходить с гномьим гарнизоном в ближнее охранение, из которого возвращался сытый и довольный. О том, что с ним там происходило, Сатана хранил молчание. Глава 19. Успехи, неудачи и прочая рутина Обучение мое шло ударными темпами. Поверивший в меня Дурин Каменистый со всем рвением приступил к магическому образованию. Я ожидал, что это будет непросто, но вот о том, что станет откровенно скучно, и думать не мог. Прежде всего, гном вбил в мою голову такой термин как «Пустота сосуда». Это было самым страшным и весьма опасным состоянием для мага. Хоть раньше я этого и не ощущал, но любое магическое действие вызывало за собой цепную реакцию в организме: от легкой усталости, дискомфорта и дезориентации до полного магического обезвоживания и летального исхода. Далее шла формулировка «Порог сосуда», а именно – та точка невозврата, достигнув которой маг мог функционировать не навредив себе. Одновременно с этими двумя понятиями, рука об руку, существовало и третье – «Полный сосуд». Тут тоже были свои хитрости. Не стоило делать так, чтобы магическая энергия, наполняющая тебя, буквально переливалась через край. Становясь неконтролируемой, она могла наделать много бед. Опять же, маг неопытный мог просто не совладать с таким количеством заряда, чем был способен навредить себе и окружающим. Вся суть этих трех терминов сводилась к примеру простого автомобильного аккумулятора. Его тоже нельзя было перезаряжать или разряжать сверх всякой меры. Некоторое время мне пришлось тренироваться под неусыпным присмотром Каменистого, чтобы в полной мере понять и ощутить все эти состояния. Ушло на это два дня, и только когда гном решил, что достаточно, мы перешли к другим дисциплинам. Не буду описывать технику магии в полной мере. Для последышей и магов истинных, коим я, к своему искреннему удивлению, являлся, они различны. Если описывать, не вдаваясь в подробности, то истинному первородному, или наследному, магу требуется только фантазия и контроль, чтобы творить чудеса. Последышу, или магу из людей, коими сейчас был наполнен этот мир, нужны были годы обучения, тонны литературы, долгие часы практических занятий на полигонах и в лабораториях, чтобы хоть как-то приблизиться к уровню первых. Первородная магия была сродни магии гномьей, оттого и Дурин в ней понимал побольше любого человека. Признаюсь, в обучении я не блистал, если бы начинал с азов, то, возможно, не был бы таким неуклюжим и забывчивым. Курс белого мага идет несколько лет, и в первые месяцы обучения студиозусы прилежно зубрят правила безопасности и формулы расчета применения собственной магической энергии при удалении от магического артефакта, или здания, куда он помещен. Тут, кстати, ничего сложного. Хоть каждый параметр и индивидуален, но есть и определенная константа, а именно единица, за которую берется один последыш. В качестве второй неоспоримой величины идет сила артефакта, исчисляемая в мартах, единице магической силы на приложение магического усилия. Далее берется средний расчет «полного сосуда» среднего мага, который, как показала практика, от двадцати до сорока пяти мартов, в зависимости от года обучения, и расстояния, на которое удален маг от источника силы. Например, создание полноразмерного действующего фантома, способного двигать материальные объекты, отнимает у мага тридцать мартов сосуда, в том лишь случае, если удаленность его от башни не превышает одну тысячу метров. Творить такие заклинания маги вынуждены внутри городских стен, и только самые сильные из них способны встать на бастион и выпустить элементаля огня, алчущих крови, на орды противника. Однако это высший пилотаж, экстра-категория. С визуализацией работать дано не всем, и порой даже седые бородатые магистры, умудренные годами жизни и собственным магическим опытом, не были на это способны. Гораздо проще, как по способности, так и по затратам, стихийное колдовство, а именно тот его раздел, который вызывает дождь, молнии, огненные шары и прочие неприятности. На один такой заход маг тратит пять мартов, на расстоянии до тридцати километров от источника силы, что уже само по себе серьезная угроза. Никто не хочет получить шаровую молнию в задницу. Вот с врачеванием все сложно. Маг-лекарь, коих не так уж и много, обязан оперировать своим сосудом в направлении белой и черной магии, или жизни и смерти. Тут уж, какова бы политика партии ни была, не обойтись без старины Горта. Его же именем названа и новая единица измерения магии. Один Горт – равен десяти мартам, и это мне, к слову, очень приятно. С черной магией и сопряжением ее с белой становилось сложно, и тут требовалось включать мозг и вспоминать органическую химию и высшую математику.