Клэр покачала головой. Слёзы хлынули рекой, намного свободнее, чем слова: - Нет, но последний ультразвук был два месяца назад. - Она перевернулась, но это ничего. Многие так рожают. Я боюсь, можно ли тянуть, правильно ли лежит пуповина. Сквозь тяжёлое дыхание послышалась отрывистая мольба Клэр: - Пожалуйста... Мне всё равно, что со мной, спасите моего ребёнка. Волосы на шее Тони встали дыбом. - Мне не всё равно! Мы спасём вас обоих... Не успел он договорить, как Клэр опять закричала. Её крик отозвался по всему дому и, казалось, - по всему острову. Теперь руки Мадлен были в крови до локтей. Тони увидел брызги и на её платье. - Идите на кухню. Там в шкафу около плиты коричневый ящик. Принесите его мне. Тони посмотрел на затуманенные глаза Клэр. Она опять закричала. - Я скоро, - пообещал он, целуя влажную голову Клэр и отступая назад. Обогнув край кровати, Тони поскользнулся на деревянном полу. Посмотрев вниз, он остановился. На полу он увидел лужу крови, просачивающуюся в щели между половицами. - Иди, быстрей! - команда Мадлен придала ускорение его остановившимся ногам. Тони не слишком хорошо ориентировался на кухне, но он знал, что такое плита и шкаф. В шкафу он нашёл коричневый чемоданчик, открыв который, почувствовал, как кровь стынет в жилах. Внутри были блестящие, чистые, с острыми лезвиями, ножи. Желчь подступила к горлу, когда он представил себе, как один из этих ножей используют против его жены. Тони не мог позволить Клэр испытывать такую боль без ничего. Он подхватил бутылку бурбона. Он заставит её выпить, если потребуется, и, возможно, алкоголь пригодится для стерилизации ножей. Он не знал точно, зачем, но торопясь назад к спальне, Тони крепко прижимал к себе и ящик, и бутылку. Когда он вошёл в ярко освещённую комнату, Клэр лежала с закрытыми глазами, опустив голову подбородком на грудь. - Что случилось? Что ты сделала? - Ничего, месье, это её тело, оно знает. Её мышцам нужен отдых, и так она не чувствует боль. Откройте кейс, пожалуйста. Он открыл. - Этот, с коротким лезвием, - тут она увидела бутылку, - вылейте бурбон на лезвие. Он не знал, как ему вообще удавалось двигаться. Волнение было огромным, а движения медленными. Красный цвет, заполнивший их комнату, был не от гнева - это была кровь Клэр. Тони хотел одного, чтобы всё это прекратилось. Когда он протянул нож Мадлен, их взгляды встретились. - Мсье, я делаю все возможное, чтобы спасти вашего ребенка. - И мою жену, Мадлен, спасите мою жену. Она кивнула. и в этот момент они услышали голоса на веранде. Открылась дверь, и показались Фил, Френсис и доктор Гилберт. Френсис начал говорить что-то о деревьях, преграждающих им путь, а доктор вошёл и огляделся, оценивая ситуацию. Посмотрев на Тони, он сказал: - Мистер Роулингс, мне нужно помыть руки. Идите со мной и всё мне расскажете. Рассказ был сжатым — времени не было на полное повествование. Тони подчеркнул основные моменты: воды у Клэр отошли около суток назад, схватки возобновились примерно шесть часов назад, и они интенсивные уже около двух часов; похоже, она потеряла много крови, недавно потеряла сознание, и Мадлен считает, что ребёнок обвит пуповиной. Доктор Гилберт кивнул и открыл свой саквояж. Надев бумажный халат поверх одежды и перчатки, он занял место Мадлен у края кровати. Увидев ножи, он кивнул Мадлен. - У Вас хорошее чутьё. Помойте руки, мне нужен ассистент. Тони подошёл к изголовью и стал убирать с лица Клэр мокрые от пота волосы, что-то нашептывая ей на ухо. Изо всех сил он старался не прислушиваться к словам доктора и Мадлен. Это было не характерно для него. Он был человеком, берущим на себя ответственность, требующим от других всю информацию, все факты. Сейчас он предпочёл притвориться, что всё нормально, особенно когда доктор Гилберт спросил: - Мистер Роулингс, я надеюсь, что до этого не дойдёт, но, но тем не менее, если придётся выбирать между женой и ребёнком, какое будет Ваше решение? Как кто-то может ответить на этот вопрос? Женщина, которую он любил больше собственной жизни и невинный ребёнок, эту жизнь ещё не попробовавший? Глубоко вздохнув, Тони посмотрел доктору прямо в глаза и, невзирая на чувство беспомощности, нашёл в себе голос, достойный руководителя империи и сказал: - Доктор, выбирать не потребуется. Вы спасёте их обоих. Было не время для дебатов. Тело Клэр содрогалось схватками. Она была без сознания, но мускулы работали над освобождением их ребёнка. Тони услышал ужасный звук, как будто прокололи кусок пластика. Уткнувшись лицом в плечо Клэр, он продолжал говорить, сам не зная о чём — о прогулках, об озере, о пляжах. В то время на заднем плане послышался всасывающий звук и требование подать скальпель. Он всё следил за пульсом Клэр, бьющимся под его пальцами, и только крик ребёнка придал ему силы поднять голову. Доктор Гилберт держал на руках, а Мадлен обтирала маленькое розовое тельце самого прекрасного на свете ребёнка. Он говорил себе, что, если уж пришлось бы выбирать, он бы выбрал жизнь Клэр. Он знал, что только так смог бы жить дальше. И снова его жизнь превратилась в сплошное противоречие, он бы выбрал Клэр, но, глядя на круглое личико, крепко сжатые глазки и открытый ротик, он всем телом почувствовал облегчение, что ему не пришлось делать этот выбор. Сквозь громкий, самоутверждающий крик их ребёнка послышался голос Мадлен: - Мсье, встречайте свою дочь. Прежде чем он успел пошевелиться, он сжал руку Клэр: - Доктор, а Клэр... - Его голос сорвался, и он не смог закончить вопрос. - Она потеряла много крови, но думаю, когда мы удалим плаценту, наложим швы и восполним недостаток жидкости, с вашей женой всё будет хорошо. После этих успокаивающих слов, он двинулся к Мадлен, которая держала их прекрасную малышку, уже завёрнутую в одеяльце. Её глазки были закрыты, и она, похоже, успокоилась в тепле. Макушка ее маленькой головки была покрыта тонким слоем тёмно-каштановых волос. Наклонившись, Тони проворковал: - Привет, принцесса. Я твой папа. Кошмар последних нескольких часов рассеялся, когда он, вымыв руки, присел на кресло-качалку, принесённое из детской и придвинутое к изголовью Клэр, и Мадлен вручила ему благословенный свёрток. Тони никогда не мог представить, что другая женщина сможет занять место в его сердце. Оно давно уже принадлежит только Клэр. И снова он ошибся. Не то чтобы малюсенькая девочка вытеснила свою мать, это было невозможно. Но эта малютка расширила его сердце и заняла там своё собственное место. Казалось невероятным, что его сердце было способно вырасти, не так давно Тони даже не подозревал о его существовании. Тони нежно поцеловал лобик своей дочки, и она сморщила носик. - Мсье, как её имя? - с нетерпением спросила Мадлен. - Подождём, когда Клэр очнётся. Мы так и не выбрали имя. Тони заметил, как доктор и Мадлен переглянулись. - Мистер Роулингс, уже почти полночь. Местные очень суеверны. Ни один ребёнок не должен войти в новый день без имени. Это принесёт неуверенность и несчастья на всю оставшуюся жизнь. Тони посмотрел на часы. Было 11:58 ночи. Он мысленно вернулся ко всем их разговорам об именах. Они просматривали имена список за списком. Она сказала, что Блейн годится и для девочки, но ему это не казалось правильным. Уставший мозг Тони припомнил разговор, происходивший в один из первых дней после его приезда. Он тогда сказал, что этот ребёнок будет Роулингсом, а не Роулзом или Николсом. Но Роулз это часть Роулингс, как ни пытался Тони от этого спрятаться, а их дочь была также Николс, о чём должна с гордостью помнить. Прочистив горло, он посмотрел вверх на ожидающих Мадлен и доктора Гилберта и сказал: - Позвольте представить вам нашу дочь, Николь Кортни Роулингс. На лице Мадлен засияла улыбка, освещая своей радостной уверенностью комнату, и так уже наполненную ощущением счастья. Клэр проснулась на кровати в своей комнате. Каким-то образом она догадалась, что это не их постель, но рядом, прислонившись к изголовью, сидел её муж. Когда она повернулась к нему, её глаза распахнулись и дыхание замерло. В его руках был завёрнутый в одеяло спящий ребёнок. Слёзы хлынули по её щекам, Клэр подняла голову. Всё тело болело, но она могла без труда двигаться. - Я сделала это? - спросила она, встретившись взглядом с его усталыми глазами. Мягкий цвет шоколада притягивал её. - Да, миссис Роулингс, Вы это сделали. - Он наклонился, и их губы встретились. Смотря с любовью в её глаза, он добавил, - Вы проделали превосходную работу. Клэр приподнялась и села под бочок к своей семье. На сгибе её правой руки были такие знакомые следы от уколов. Решив игнорировать болезненные ощущения, она сконцентрировалась на семье. Несмотря на очевидную усталость Тони, она видела гордость в его глазах. Тони снова коснулся губами ее губ, прежде чем положить ребенка ей на руки. - Могу я представить нашу дочь? Сердце Клэр растаяло. - Девочка, М-Мадлен была права. Покачав головой, Тони ответил. - Думаю больше не стоит в ней сомневаться. - Мы не выбрали имя для девочки, - проговорила Клэр, осторожно разворачивая одеяло, открывая подарок, который она носила в течение девяти месяцев. - У неё есть имя. Клэр подняла голову. – Да? - На островах есть поверье, что нельзя вступать в следующий день без имени. Надеюсь, ты не возражаешь. Я не хотел рисковать, чтобы не накликать несчастья на нашу дочь. Клэр пыталась осознать, что у неё есть дочь, которая уже имеет имя. - Ракель? - К этому имени он постоянно возвращался в их спорах. - Нет, я хотел, чтобы имя объединяло наши семьи, чтобы оно говорило, что вендетта закончена. Клэр не знала, что и сказать. Слова были сказаны так эмоционально, что она и не помнила, слышала ли когда-нибудь такое от Тони. - Какое? Что за имя ты выбрал? - Николь. - Глаза Тони молили о понимании. Губы Клэр раскрылись, а глаза засияли. Игра закончена. Больше нет места стратегии и манипуляциям, вместо объявления победителя, они сыграли вничью. Имя их дочери было главным призом Клэр. Сердце её наполнилось гордостью. В этот момент она поняла, что это был способ Тони сказать их дочери, что она и Николс, и Роулингс. - О, Тони, как мне нравится! Мы никогда даже не говорили об этом. Грудь Тони дрогнула, когда он с облегчением выдохнул. - Николь Кортни Роулингс. Это было самое прекрасное имя, которое она когда-либо слышала. Когда Николь открыла глаза, и Клэр увидела свой любимый шоколадно-коричневый, она прошептала: - Я хотела твои глаза. Ты хотел девочку. Наши оба желания благословлены. Ротик Николь повернулся в сторону груди Клэр. Тони прислонил голову к стене, закрывая глаза. Это были долгие сорок восемь часов. Прежде, чем забыться сном, он промолвил: - Желание, сон, чудо... Что бы это ни было, оно реально. Глава 42 - Говорят, что время лечит все раны. Я не согласна с этим. Раны остаются. Со временем разум, защищая себя, покрывает их шрамами и боль уменьшается. Но она никогда не уходит совсем.