Глава 40 Татьяна только вошла вновь во дворец, как тут же остановилась. Стоящий рядом у окна Иван кашлянул привлечь её внимание и смотрел так, что она сразу поняла: он видел её беседу с Владимиром и, возможно, слышал. Она обратила внимание на его простую одежду, в которую был одет, словно не скрывал уже своего происхождения, словно был простым крестьянином, а не каким князем... -Я рада, что Вам лучше, - попыталась улыбнуться она. - Однако, Вам принести должны были офицерский мундир, насколько знаю. -Где Настя? - сразу вопросил Иван, не обращая внимания на остальные слова. -Прошу, - указала она рукой следовать за нею. -И я бы не стал верить словам такого человека, как Протасов, - выдержав паузу, пока шли, сказал Иван. -Владимир Александрович во всём раскаялся. Не нам судить, а Богу. Мы должны уметь прощать, дабы не копить больше грехов, чем есть, - взволнованно сказала Татьяна, и Иван промолчал. Его сейчас больше волновала встреча с возлюбленной, отпускать которую от себя уже не собирался никогда. Дверь в спальню к ней он сам открыл, как только Татьяна остановилась перед нею и хотела коснуться ручки... -Настенька, - бросился Иван к милой, что стояла перед зеркалом в богатом наряде, который на ней красиво расправляла служанка. Заключив друг друга в объятия, и Настя, и Иван прослезились, на миг закрыв глаза и снова их открыв, доказывая самим себе, что всё происходит наяву, что судьба благосклонна вопреки всему. Татьяна тем временем ушла вместе со служанкой, оставив встретившихся любящих наедине... -Родная, - целовал Иван милую, ласково поглаживающую и прижимающуюся к нему. - Ненаглядная... Голубка моя... Не отдам тебя больше никому... Прости меня дурака... -Молчи, - с ласковой улыбкой ответила та, и их губы сомкнулись в сладости поцелуя. Желая вот так целоваться вечно, они верили теперь в победу добра, истиной любви, но весь полёт счастья был прерван резким стуком в дверь. Настя вздрогнула и положила голову на плечо возлюбленного... -Сегодня же попросим у государыни уехать к твоей матушке, - прошептал Иван, и в комнату вошла пара слуг, на руке у одного из которых аккуратно свисал офицерский мундир. -Её Высочество, Екатерина Алексеевна, просит явиться к ней! - гордо сообщил слуга, на что Иван усмехнулся: -Прошу, оставьте нас. Я приду к государыне немедленно, но переодеваться больше ни в какую иную одежду не буду. -Страшно, - прошептала взволнованно Настя, которую Иван нежно обнимал, не смотря на прибывших слуг, но те быстро откланялись. -Всё будет хорошо, - уверял любимую Иван. - Про офицерский мундир... Носил я его уже, понимал намёк, что могу заслужить честь добиться в жизни высших чинов, как то получили многие из прибывших моряков, дабы служить России, помочь в войне. Всё делалось в тайне со мной, помогали скрываться по-всякому, и под мундиром, но не могут дать мне чин, пока я крепостной. Настя с удивлением смотрела на милого, слушала и молчала. -Да, - кивнул он. - Я многого тебе не рассказывал о себе. Только жизнь, полная обмана, мне не льстит. Хочу избавиться от тяжкой ноши да уйти в мирную жизнь с тобой. Именно о мирной, жизни в достатке, спокойствии я и мечтал всегда. Только вот достатка не было да тебя, потому и метался то там, то сям, служил всем, кто под руку подвернётся. Конечно,... не без выгоды для себя. -Ты крепостной, как и я, - улыбнулась Настя с небольшой грустью. - Чей ты? Как же мы сможем? -Сможем... Придётся явиться мне с повинной к своему барину. Бежал я в своё время из дома. Родные мои с радостью служат ему... Рюмину. Служат, зарабатывают купеческим делом, но остаются крепостными. Я такой жизни не хотел, потому и бежал. Скрылся далеко, как мог, придумывая новые имена, но в конце-концов встретился на Малиновом озере с Василием, - рассказывал Иван далее, сев с Настей на краю постели. - Он моряк, сын моряка, сирота. Знал, куда хотел, но его не взяли никуда, кроме как на заработки на озере. Добывали соль для Императорского двора и мечтали мы оказаться на каком судне да покинуть берега России в поисках долгожданной свободы. Теперь же я понимаю, как глуп был. -Нет, - перебила его речь Настя, и Иван почувствовал, как вдруг на душе стало легче, а в будущее открылась некая дверь, свет которой звал, манил... -Я буду умолять продать меня твоему барину. Ты ведь крепостная Сенявиных? Ты служила Екатерине Сенявиной, фрейлине Императрицы, так? - спросил Иван. -Да, - улыбнулась ему милая. - Они добрые люди. Раз Рюмин тоже добр, то должны договориться. -Будем надеяться. Однако я намерен попросить сейчас государыню заступиться за нас, - глубоко вздохнул Иван. - Пора... Глава 41 О весенней росе, о былом, что во сне Иногда посещает, с тревогой вспомню в душе. Не бывать ничему, что ушло,... ту весну, Что, бывало, так радость дарила каждому дню. Ясен вновь небосклон, ослепляющий он, И подснежники вновь в чаще лесной. Радостно взвившись ввысь, улетев от зимы, Жаворонок споёт о любви,... о солнце весны. А где-то там, за рекой и за рощей лесной Три подружки, три яблони очнулись от снов, Вспомнили, как и я, что былая весна Унесла, забрала, только память жива. Зашумят вновь ручьи, заблестят в них лучи, И они будут вновь наполнять жизнь земли. Вновь пройду по росе, словно в сказочном сне, Чтобы радость наполнила, стало легче душе. Через боль, что наполняла всё тело, государыня подошла к окну. Солнце бросало игривые лучи. Земля радовалась теплу и летнему ветру. Только всё равно вспоминались вёсны прошлого, когда уходило что-то дорогое, когда чья-то жизнь внезапно обрывалась, оставляя лишь память и тоску оставшимся ходить по свету... -Дурно, Иван Иванович, - произнесла государыня, бросив мимолётный взгляд на стоящего посреди комнаты Бецкого. Тот опирался на трость, устало глядя в ответ, но молчал, вспоминая и сам о былом. Он видел перед собой уже не ту молодую немецкую принцессу, что когда-то прибыла в Россию, чтобы стать любимой и великой. Удивляясь в очередной раз, как годы беспощадно забирают всё самое дорогое, красоту и молодость, он тяжело вздохнул... -Всякий раз по болезни думается, вот, умру и всё, - улыбнулась государыня и села на краю постели. - Но нет... Многое ещё надо сделать. А главное,... пока войны со всех сторон. -Слишком о многом заботы у Вас, Екатерина Алексеевна, - сказал Бецкой. -Ах, то есть дорога, которою думаю достичь бессмертия, - вздохнула она. - Сядьте же, Иван Иваныч. -И всё же,... послушайтесь, - сел он на стул, у столика рядом, на который опёрся локтем. - Отправьте этого Морозова с его зазнобой куда в людное место. Глядишь, враги туда и нагрянут может, а там их будет ждать арест. -Вы всё ещё думаете, что враг не один? - с удивлением смотрела государыня. - Вот,... поймают Кристину, приведут ко мне, там и посмотрим... Дядя её мне уже ответ прислал, так что участь её известна. В тот момент в дверь постучались и вошла служанка: -Ваше Величество, - чуть присела она. - Прибыл Морозов Иван... Пропустить? -Конечно, милая, - улыбнулась государыня и обратилась к Бецкому. - А Вас, Иван Иванович, я благодарю. Я навещу Вас в следующий раз сама. Не переживайте больше. Мой доктор поможет вернуть силы, и мы победим во всём. Довольный ответом тот медленно покинул её покои, встретившись взглядами с пришедшим Морозовым. Иван был пропущен войти, и сразу выполнил поклон перед государыней: -Ваше Величество. -Кратко обговорим всё, Вань, - не скрывая, что чувствует себя неладно, указала она на стул, где только что сидел Бецкой. - Сядь-ка. Когда Иван послушно устроился к столу, Императрица поднялась и подошла. Она держалась за живот, тяжело дышала и чуть не пала от слабости в ногах. Иван успел поддержать её. Он помог государыне сесть к столу и вопросил: