Императрица поднялась, протянув руку, которую Иван и Василий поочерёдно одарили поцелуем. Они откланялись, столкнувшись у дверей с прибывшей к государыне Татьяной. Императрица тут же пригласила её пройти: -Ну же, что-то же заставило тебя прийти. Отчего вдруг смутилась? Государыня сразу заметила несмелый шаг Татьяны и позвала сесть вместе на диван перед окном. -Спроси, - устало выдохнула государыня, глядя на плывущие за окном облака. -Правда ли, что пытают капитана корабля «Красный чёрт»? - еле слышно вопросила Татьяна, не скрывая волнение. -Помнишь его, - кивала государыня, и Татьяна опустила взгляд: -Помню... -Красный чёрт, - с усмешкой продолжала говорить государыня. - Долго ему жить... Долго... А мне далеко не всё задуманное удалось совершить в лучшие годы. Опять сяду за мемуары, выложу душу, успокоюсь и пойму, кто в чём виноват, кто предал, а кто нет. -Ваше Величество, - не удержалась Татьяна и стала рыдать, закрыв ладонями лицо. -Успокойся, милая, - погладила её по голове государыня. - Если он такой, как ты думала, то сегодня же всё расскажет без применения пыток. При нём были письма от заговорщиков, почерк ответных писем тоже его, как видимо. Шведы получили в Амстердаме заём на шестьсот тысяч рейхсталеров и принялись подготавливаться к войне ещё в феврале. Я знала о том. Россия была начеку. Только не потерплю предательства в моём окружении, понимаешь? -Да, матушка, - рыдала Татьяна. - Он не такой, верю! Здесь Татьяна ахнула и застыла, уставившись в сторону: -Ваше Величество,... умоляю,... покажите те письма... -Христа ради, - поразилась государыня, но отошла к столу, из ящика которого достала папку. Взяв одну из вложенных там бумаг, она протянула её подошедшей Татьяне. Та читала, взволнованно следя глазами по строкам, а слёзы лились и лились по щекам... Глава 59 Уж как пал туман на сине море, А злодейка-тоска в ретиво сердце; Не сходить туману с синя моря, Уж не выдти кручине из сердца вон. Не звезда блестит далече в чистом поле, Курится огонечек малешенек: У огонечка разостлан шелковый ковер, На коврике лежит удал добрый молодец, Прижимает белым платом рану смертную, Унимает молодецкую кровь горячую. Подле молодца стоит тут его добрый конь, И он бьет своим копытом в мать сыру землю, Будто слово хочет вымолвить хозяину: "Ты вставай, вставай, удалой добрый молодец! Ты садися на меня, на своего слугу, Отвезу я добра молодца в свою сторону, К отцу, к матери родимой, роду-племени, К милым детушкам, к молодой жене".* Попивая шампанское в отдельном кабинете дворца, Иван и Василий сидели на креслах друг против друга. Они смотрели в одну точку перед собой, тоскливо пели песню, ни о чём ином пока не желая вести бесед. В памяти была лишь последняя игра с Императрицей и страх в душе... -Вставайте! Вас проводят в темницы, а не к молодой жене, - уже некоторое время стоял у дверей офицер и наблюдал за ними с сожалением в глазах. Он видел уставших, выбравших не тот путь, о котором мечтали, молодых людей. Сняв верхние камзолы, друзья оставили и их, и недопитые бокалы шампанского на столе и вышли за офицером. Предчувствие, что допрос будет применяться не только капитану, не покидало... -Только теперь я ощутил счастие, что свободен от какой-либо любови, - молвил Василий. -Я подумал о том же, - усмехнулся Иван. - Случись чего, не успел Настеньке и слова сказать, объяснить. -За вас объяснят, - открыли дверь двое офицеров, стоящих у входа в темницы. Когда Иван и Василий вошли в одну из камер, куда их привели, то предчувствие худого будто подтвердилось. Дверь за ними закрылась и щёлкнул замок... -И вы теперь здесь? - спокойно вопросил сидевший в углу человек. -Кап? - узнал его голос Иван, но сделать и шаг не осмелился. Капитан сидел, укутавшись в плащ, надвинув на лицо треуголку. Сырость и холод камеры заставили каждого вздрогнуть, а падающий от решётчатого маленького окошка под потолком свет немного помогал разглядеть лица друг друга... -Вас уже допросили? - сел напротив капитана Иван и оглянулся на оставшегося стоять у дверей Василия. -Вижу, судьба свела вас вновь, друзья, - улыбнулся капитан. -Увы, судьба, - подтвердил Иван. - Хотелось бы праздновать победу над собой, что уроки жизни получены, но, видать, ошиблись. -Вы здесь ни при чём, - вздохнул капитан, уставившись смотреть перед собой. - Подставили меня, мне отвечать. -Что случилось? - хотел уже знать всю истину Иван, и рассказ не заставил себя ждать: -Допрос был... И без начала пыток, без предупреждений я сам всё рассказал... Недалеко до Кронштадта оставалось нашему кораблю, однако встретили сопротивление. Многих наших захватили в плен. Они до сих пор там. Я сдался, надеясь, что обещания отпустить наших будут выполнены, но нет, - выдохнул капитан, сделав паузу. - Их пыток мне хватило на всю жизнь... Всунули мне между одежд разные бумаги да выбросили за борт в лодке. Я и не помнил, как попал на русский корабль. Там снова расспрашивали. Ночью пробрался к нам известный ученик Калиостро. Не спрашивайте, как он попал туда... Этот подлец достал у меня бумаги, письма подставные, будто я свою команду в тайне ото всех умышленно вёл к шведам, дабы выступить против России. Требовал отдать ожерелье, а главное,... образ Святого Николая... Среди подложенных мне писем были и несколько поддельных... Написанные моим почерком. Как только взглянул я на почерк, понял, что лишь один человек мог это сделать... Мой помощник, мой верный друг, которому я доверял, как себе... Предатель, - усмехнулся капитан, вспоминая произошедшее и как родилось презрение к сему другу. - В сговоре он был с этим учеником Калиостро... Ради наживы направили тогда наш корабль захватить богатства и, самое главное, то самое ожерелье, что я отдал тебе. -Его уже нет, - сразу выдал Иван. -Понимаю, - кивнул капитан. - Только искать они то ожерелье будут, пока не найдут... Было в нём что-то, что не даст покоя. -Пусть ищут, - засмеялся Иван. -И к тебе придут, и к Насте твоей... Ко всем, кого знаешь, с кем хоть словом обмолвишься, - говорил капитан, глядя в глаза, и воцарилось молчание... * - отрывок из песни «Уж как пал туман на сине море...», неизвестный автор, 1722 г. Глава 60 Не согревает больше солнца свет.