– Нет, дорогуша! Он попытался потянуть тебя. Подошла моя очередь принимать еду. А когда я обернулась, Бугай уже исчез из виду. Я уже не раз обжигалась на людях и понимала, что многим доверять нельзя, но, знаешь, лейтенант, каждый раз, будучи преданой кем–то, я испытывала шок и глубокую боль, не подлежащую моему пониманью. Шустрый мне не казался подлецом и думаю, таким он не был! Его губила трусость. Он боялся Бугая, боялся Морского котика, боялся своей тени. И эта трусость – и была его главной слабостью. Я не хотела обедать с бывшими подругами, и села за отдельный стол. – Тебе что, заподло сидеть с нами? – обернулась ко мне Морской котик. – Хочу насладиться едой в одиночестве, не наблюдая глаз изменщиц и изменников! – отрезала я ей, намекая на роман с моим лицемерным воздыхателем. – Ты помнишь, что я говорила про длинный язык? – вновь угрожала мне она, но, не ответив, я принялась обедать. Неподалёку, как всегда, сидел Бугай с придурками–друзьями. Шумный и говорливый, он, весело делился чем–то с ними, пока вдруг резко не замолк, уставившись в дверной проём. Вместе с ним замолчала столовая. Я посмотрела в сторону двери и увидела, что там стоял, закончивший дежурство Шустрый. Хромая и держась за правый бок, он подошёл к столу с посудой, чтоб получить свою еду. Зал, будто по сигналу засвистел ему, пытаясь выразить, как в гладиаторских боях, своё презрение. Я поняла, что рядовые знают, что он натворил. Шустрый молчал, скрывая синяки на скулах приподнятым плечом. Повернувшись к залу спиной, он неуклюже принял тарелки с едой на поднос, и отправился за пустой стол. Бугай перехватил его, загородив дорогу. Тишина вновь воцарилась. Шустрый стоял ужасно жалкий, склонивший голову перед врагом, которому и сам вчера хотел устроить западню. Мне было жутко жаль смотреть на эту сцену! Я ощущала горечь и вину. Я, правда, не хотела, чтобы всё сложилось так! Бугай толкнул локтем поднос, который выпал из рук труса. Тот попытался наклониться за едой, но получил очередной толчок военным сапогом. Упав, он скрючился от боли. «Мокрая курица ты, а не Шустрый! – возгласил на всю столовую Бугай. Ну что намочишь, как вчера штанишки, вор?» – глумился он над ним. – Сейчас же перестань! – вступилась Морской котик. – Рот свой заткни и сядь, коротконожка! Дружок твой вчера рассказал, что это ты придумала весь этот план. Сообщница! Позор для военной семьи! – Пожалуйста, не надо! – закричала я, желая прекратить всё то, что сама же начала. Я понимала, что Бугай, пытаясь защитить меня, позорил Котика и Шустрого публично. Теперь все рядовые знали, что они сообщники, желавшие подставить сослуживца. В столовую вошла военная охрана, схватив всех троих за беспредел и нарушение армейской дисциплины. Оставшимся было приказано сесть за стол и продолжить обед. Все так и поступили: исполнили приказ. Глава 20. Разговор о справедливости Уже наступил вечер, а провинившихся всё не было. Я не могла усидеть в спальном зале и решила спуститься в комнату отдыха. Там играла музыка и некоторые девчонки танцевали друг с другом. Парни увлечённо играли в бильярд. А я сидела на диване и пыталась отвлечься от гложущих меня мыслей. Я не могла не заметить, что Мисс и другие девушки обходят меня стороной и держатся поодаль, словно я заражённая чумой. Хотя такой я сама себя и ощущала! «Может, не стоило во всё это лезть!» – крутились сомнения в моей голове. Внезапно ко мне приблизился дружок Бугая и сказал, что тот ждёт меня за домом на «курилке». Я отказалась следовать за ним, не зная, что они задумали там сотворить со мной. Однако друг не отступал и, схватив меня за запястье, дёрнул с дивана к двери. Выбора у меня, как очевидно, не было! Пока мы шли туда, я ощущала холод, что бежал вверх–вниз по позвоночнику, а ноги еле–еле шли. Я боялась, что меня изнасилуют или изобьют. «Почему я родилась женщиной? – сожалела я. – Почему мужчины всегда используют один и тот же метод, наказывая или запугивая нас?» Мы вышли во двор, и он отпустил моё покрасневшее и затёкшее запястье. – Почему бы нам не прогуляться? – подошел ко мне Бугай, а вот его дружки покинули округу. – Чего ты хочешь от меня? – я постаралась скрыть испуг, но слышала сама, как отчаянно дрожит мой голос. – Я хочу пройтись! – повторил он, подставив мне по–джентельменски руку. Я приняла приглашение, и мы двинулись по дороге вперёд. – Ты трясешься. Боишься меня? – спросил он, взглянув на меня пронзительным взглядом. – Опасаюсь! – Ты правильно делаешь! – раздался его смех. – Видишь, что сила делает с людьми?! Силу уважают и боятся! – Дело не в силе! Ты просто грубиян! – решила я свредничать ему, чтоб сильно не зазнавался. – А ты красотка! Не могу не признать, что Бугай показал себя с весьма приятной стороны и мне, как любой девушке, было лестно. Конечно, его манера говорить и двигаться была не самой аристократичной, но мужественность и сила, которыми он «пах», не могли оставить меня равнодушной. – Куда вас увела охрана во время обеда? – поинтересовалась я. – На выговор к командирам. – И какими будут наказания? – Про Шустрого и Котика я ничего не знаю, а вот мне впаяли два ночных дежурства в ряд! Брат постарался, чтоб меня не наказали слишком строго за самосуд в столовой. – Можно я попрошу тебя их больше не травить? Ведь справедливость восстановлена, и ты не пострадал от заговора. Бугай остановил меня и, взяв за плечи серьёзно сказал: – А справедливости не существует! Ты говоришь, я грубиян. Да, я такой! Когда–то в детстве я был вежливым и милым, единственным сыном у матери скрипачки. Отец оставил нас, когда мне было десять, а мать спилась. Ребята с соседнего двора, уроды из полноценных непьющих семей, травили меня, как беззащитного щенка. Однажды мой дядя, папа старшего сержанта, увидел, как мальчишки бьют меня и отдал на бокс, сказав, что только сила правит миром: либо ты их, либо они тебя! Вскоре я окреп, но вместе с крепостью мышц, очерствело и сердце. Я понял, что курица–мать меня предала, променяв на вечные пьянки. Справедливости нет, есть власть и сила! – Меня также предал отец! – я впервые с трепетом и пониманием взглянула на Бугая. Он наклонился и поцеловал меня. Его поцелуй был настолько нежным и чувственным, что я забыла о том, какой он может быть хам. – Будь готова к тому, что эти двое попытаются свалить вину за заговор на тебя, и будь уверена в моей поддержке, что бы ни случилось. Я ценю преданность и не предаю. И то, что обещаю сам себе, я выполняю. – И что же ты себе пообещал? – Исполнять любые твои приказы. Глава 21. Жизнь по–новому Шла неделя за неделей. Ни Морского котика, ни Шустрого видно не было. Они словно сквозь землю провалились в тот самый день. Никто не мог ответить на вопрос, что с ними, а между служащими ходили догадки и слухи о том, куда они могли запропаститься. Было понятно одно – в нашей казарме их не было! Поговаривали, что обоих за заговор и запланированную кражу отправили на дополнительные работы к югу от столицы. Другие говорили, что над ними был совершён военный суд, а кто–то просто пожимал плечами, считая, что их отлучили от армии. Мои отношения с Бугаём крепчали, как и крепчала моя репутация в качестве его любимой девушки. Я не знаю, как он это делал, но я была полностью защищена от грубостей и недоброжелателей, как со стороны парней, так и девушек. Неожиданно, но он открыл мне свою добрую душу и заботливое сердце. Поначалу меня это пугало и мне казалось, что он играет со мной. Брутальный грубиян и хулиганистый зачинщик ссор, который часто был наказан дополнительным дежурством за свои выходки вместе с придурками друзьями, он был галантен, обходителен и нежен со мной. Как–то раз он признался мне, что его задиристая манера общаться с другими не что иное, как маска или панцирь, в которой он чувствует себя защищённым. Я понимала его, позабытого матерью, пережившего нападки одногодок, невезучему по жизни. Я была такой же, во всяком случае, такой я себя ощущала. Только в отличие от него моё сердце ещё не успело зачерстветь достаточно для того, чтобы носить холодную, ожесточённую на весь мир маску. В девичьем корпусе всё было относительно спокойно. Я восстановила отношения с большинством из соседок по спальному залу, однако, прихвостни Морского котика по–прежнему смотрели на меня, как на врага и ненавидели за то, что отняла у них крутого «командира». Это были те девчонки, которые сами по себе мало что представляли. Ведомые и легко прогибаемые, они нуждались в таком лидере как Котик. Она давала им защиту, оставляя в тени, взамен же получала безмозглую, но хорошо управляемую банду. Обычно такие люди, не обладающие разумом, достаточно опасны без контролирующего кнута над ними, поэтому я держалась от них подальше. Уже наступила зима и в один из понедельников в казарму поступили новобранцы. Молоденькие парни и девушки стояли в коридоре перед комнатой регистратуры и неуютно жались. Я проходило мимо них, и вспоминала себя. Когда–то я была такой же! Неуверенной, зажатой, не понимающей, как девушке вести себя в стенах казармы. Меня улыбнуло это милое зрелище, наведшее ностальгию. К сожалению не всем им повезёт, и кто–то будет доминировать, а кто–то подчиняться, кто–то идти вперёд, а кто–то провалится в пропасть, но пока они все равны и я мысленно пожелала каждому удачи. – А что бы ты желала для себя на Новый год? – спросил меня Бугай, когда мы обедали в столовой. Теперь я сидела за его столом, и он ухаживал за мной через своих ребят. Если ты спросишь как это, то я отвечу, что больше не стояла в очереди за едой. За меня это делал кто–то из его «шестёрок». Я же получала готовый поднос с полным меню и напитком на нём. – Я бы хотела домашней выпечки! – сказала я, чуть зажмурив глаза. – Такой ароматной и вкусной, горячей, прямо с печки! – Хм, я даже аромат её представил! – Да? – Да! Ведь именно так соблазнительно пахнешь ты! – он приобнял меня и улыбнулся. – Простите, но Вас не смущало сидеть за одним столом с парнями? Просто в армии на это не совсем одобрительно смотрят, – перебил я майора внезапным вопросом. – О да! Все считают, что такая девушка слишком развязна в своём поведение, а парень, сидящий с ней недостаточно мужествен. – Именно так! – Ты знаешь, лейтенант, после предательства Шустрого и угроз Морского котика, которую я считала за подругу и даже уважала, не смотря на то, что она никак не соответствовала репутации служивого отца и брата, меня перестало беспокоить чужое мнение. Я стала относиться к людям с меньшей верой и почётом, постоянно ожидая получить от них в спину нож. Бугаю я доверяла, он был таким же, как я! Ему было также наплевать на мнение других! Рядом с ним мне было хорошо, и я позволяла себе это! К тому же, его заметное покровительство мне держало сослуживцев в нужном тонусе, не позволяя допустить и мысли о подставе. Я кивнул головой в понимание и, закурив самокрутку, стал слушать дальше. Получилось так, что одну из новобранцев подселили в нашу спальню, как раз на пустующую койку Морского котика, что была надо мной. – Привет! – сказала я ей, застенчиво державшей сумку в чуть трясущихся руках. – Здравствуй! – прошептала она, не глядя мне в глаза. – Ты чего такая зажатая? Здесь никто тебя не обидит! Видишь шкафчики в конце зала? Найди там свой, переоденься и оставь там вещи! Не ответив, она, молча и смущённо последовала моему совету.