В вечерних газетах были еще две детали. Миссис Клэйтон, которую шок «морально сломал», покинула свою квартиру в Кардиган-Гарденз и теперь проживала у друзей. Вторая деталь появилась в экстренном выпуске газеты. В ней сообщалось, что майора Чарльза Рича арестовали по обвинению в убийстве Арнольда Клэйтона. – Вот и всё, – сказал Пуаро, глядя на мисс Лемон. – Арест майора Рича был вполне ожидаем. Какое интересное дело! Просто восхитительное! Вы так не думаете? – Полагаю, такие вещи иногда случаются, месье Пуаро, – ответила мисс Лемон безо всякого энтузиазма. – Ну конечно! Каждый день. Или почти каждый. Но обычно обстоятельства бывают вполне понятны, хотя и огорчительны. – Дело действительно очень неприятное. – Умереть от удара ножом, после чего оказаться в испанском сундуке – это должно быть весьма неприятно для жертвы, да. Крайне неприятно. Но когда я говорил о том, что дело это интересное, я имел в виду поведение майора Рича. – Где-то промелькнуло предположение, – в голосе мисс Лемон послышалась легкая неприязнь, – что майор Рич и миссис Клэйтон очень близкие друзья… Но это было только предположение, и я не стала включать его в перечень фактов. – И совершенно правильно сделали. Во всем этом есть некий подтекст, который сразу же бросается в глаза. У вас всё? Мисс Лемон смотрела на него абсолютно равнодушно. Вздохнув, Пуаро с нежностью вспомнил богатое воображение своего друга Гастингса. Обсуждение дела с мисс Лемон напоминало сизифов труд. – Давайте остановимся на этом майоре Риче. Он влюблен в миссис Клэйтон – допускаю… Он хочет избавиться от ее мужа – тоже допускаю, хотя, если миссис Клэйтон тоже влюблена в него и у них отношения, к чему так торопиться? Возможно, потому, что мистер Клэйтон не дает жене развод? И это еще не всё. Майор Рич, он военный в отставке, а люди иногда говорят, что солдатам не хватает мозгов. Но, tout de même[33], не может же этот майор Рич быть полным имбецилом? Мисс Лемон промолчала, решив, что вопрос риторический. – Ну же, – не отставал от нее Пуаро, – что вы обо всем этом думаете? – Что я думаю? – Было видно, что секретарша удивлена. – Mais oui[34] – вы! Мисс Лемон попыталась приспособиться к этому новому вызову. Она никогда не занималась умозрительными построениями, если только ее об этом не просили. А в редкие свободные моменты, которые ей выпадали, размышляла о деталях будущей, в высшей степени идеальной, системы хранения документов. – Ну, знаете ли… – начала она и замолчала. – Просто расскажите мне, что произошло – в вашем представлении – в тот вечер. Мистер Клэйтон пишет записку в гостиной, майор Рич возвращается домой – и что потом? – Он обнаруживает в квартире мистера Клэйтона. И – я думаю – они ссорятся. Майор Рич наносит ему удар ножом. А потом, увидев, что наделал, он… он прячет тело в сундук. Ведь, я думаю, с минуты на минуту должны были появиться гости. – Да, да. Приезжают гости. Тело спрятано в сундуке. Вечеринка заканчивается. Гости разъезжаются. А потом… – Ну, я думаю, майор Рич отправляется спать… Ой! – Вот, – сказал Пуаро. – Теперь вы сами видите. Вы убили человека. Вы спрятали его тело в сундук. А потом – потом вы мирно укладываетесь в постель, и вас совершенно не волнует тот факт, что утром ваше преступление обнаружит ваш же слуга. – Но ведь возможно, что слуга мог бы и не заглянуть в сундук. – Это с громадным пятном крови на ковре под ним? – А может быть, майор Рич не заметил кровь… – Разве это не кажется вам несколько легкомысленным – не посмотреть? – Ну, наверное, он был расстроен, – предположила мисс Лемон. Пуаро в отчаянии взмахнул руками. Секретарша воспользовалась этим, чтобы исчезнуть из комнаты. Строго говоря, Пуаро не имел никакого отношения к загадке испанского сундука. Он занимался очень деликатным делом, связанным с одной из крупных нефтяных компаний, один из руководителей которой был, возможно, связан с некими подозрительными транзакциями. Важное расследование проходило в условиях абсолютной тайны и невероятно хорошо оплачивалось. Дело было достаточно запутанным, чтобы привлечь внимание Пуаро, а кроме того, обладало одним неоспоримым преимуществом – его расследование не требовало никаких физических усилий. Оно было изысканным и бескровным, как это обычно происходит в высших коридорах власти. Дело же с испанским сундуком было очень эмоциональным и драматичным – то есть обладало теми двумя свойствами, влияние которых – как Пуаро часто говорил своему другу – значительно преувеличивалось. Этим грешил сам ce cher Гастингс. Пуаро часто спорил с ним по этому поводу, а сейчас вел себя абсолютно так, как вел бы себя его друг, одержимый красивыми женщинами, преступлениями страсти, ревности, ненависти и всеми другими романтическими причинами убийства! Детектив хотел бы знать все об этом деле. Он хотел знать, что представляют собой майор Рич, и его слуга Бёрджесс, и Маргарита Клэйтон (хотя он думал, что это ему известно). Его также интересовали отошедший в мир иной Арнольд Клэйтон (поскольку детектив был уверен, что личность убитого является основополагающим фактом в делах об убийстве), и даже его верный друг коммандер Макларен, и мистер и миссис Спенс, недавно появившиеся знакомые. При этом Пуаро не понимал, как ему удовлетворить свое любопытство. Позже он вновь вернулся к этому вопросу. Почему это дело так его заинтриговало? Поразмыслив, сыщик решил: «Потому что произошедшее – если судить по имеющимся в моем распоряжении фактам – выглядит совершенно невероятным!» Во всем этом присутствовал налет Евклидовой философии[35]. Если начинать с наиболее вероятного, то между мужчинами произошла ссора. Возможно, из-за женщины. И в приступе ярости один из них убил другого. Да, такое случается – правда, естественнее было бы, если б муж убил любовника. И тем не менее – любовник убивает мужа, ударив его кинжалом (?), что вообще-то является довольно необычным оружием. Может быть, у майора Рича мать итальянка? Наверняка есть что-то, что может объяснить выбор кинжала в качестве орудия убийства (в некоторых газетах речь вообще шла о стилете!). Он оказался под рукой и был использован. Труп спрятали в сундук. Это вполне объяснимо и понятно. Преступление не было продумано заранее, а так как слуга мог вернуться в любой момент и с минуты на минуту должны были появиться четверо гостей, это казалось единственным возможным способом скрыть тело. Вечеринка заканчивается, гости уезжают – слуга уехал еще раньше – и… майор Рич отправляется в постель! Но чтобы понять, как такое могло произойти, необходимо увидеть майора Рича и выяснить, что он за человек такой, чтобы поступать подобным образом. Возможно, охваченный ужасом от содеянного и измученный необходимостью выглядеть так, как будто ничего не произошло, в течение всего вечера, майор принял снотворное или какой-то транквилизатор, погрузивший его в тяжелое забытье, в котором он находился гораздо дольше, чем спал обычно? Возможно. А может быть, это случай для психиатра – подсознательное чувство вины, испытываемое майором Ричем, заставило его захотеть, чтобы преступление было обнаружено? Для того чтобы решить это, необходимо встретиться с майором Ричем. Все сходится на том, что… Мысли детектива прервал телефонный звонок. Пуаро позволил ему звонить какое-то время, пока не понял, что мисс Лемон, принеся ему письма на подпись, уже ушла домой, а Джордж, скорее всего, куда-то вышел. Детектив поднял трубку. – Месье Пуаро? – У аппарата! – О, отлично! – Пуаро сморгнул, услышав этот очаровательный, полный страсти женский голос. – Это говорит Эбби Чаттертон. – Ах, леди Чаттертон! Чем могу служить? – Тем, что вы как можно быстрее появитесь на этом ужасном коктейле, который я устраиваю. Но не для того, чтобы его посетить, а совсем по другому поводу. Вы мне нужны. Это абсолютно жизненно необходимо. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не подведите меня! Не говорите, что вы не можете. Пуаро и не собирался говорить ничего подобного. Лорд Чаттертон, помимо того, что был пэром и время от времени произносил в палате лордов невероятно скучные речи, являлся абсолютно пустым местом. А вот леди Чаттертон была одним из ярчайших украшений того, что Пуаро называл le hauté monde[36]. Все, что бы она ни говорила или ни делала, попадало на первые полосы газет. Она была умна, красива, оригинальна и обладала жизненной энергией, достаточной для того, чтобы отправить ракету на Луну. Леди Чаттертон повторила: – Вы мне нужны. Просто подкрутите слегка ваши очаровательные усы и приезжайте. Конечно, все было не так просто. Сначала Пуаро надо было тщательно одеться. До усов дело дошло в самый последний момент, после чего он выехал. Дверь очаровательного дома леди Чаттертон на Шеритон-стрит была широко распахнута, и на улицу доносился шум, напоминающий шум животных, поднявших мятеж в зоологическом саду. Леди Чаттертон, которая в тот момент одновременно развлекала двух послов, международного игрока в регби и американского евангелистского священника, практически отбросила их в сторону, принимая во внимание ту скорость, с которой она оказалась возле Пуаро. – Месье Пуаро, как я рада видеть вас!.. Нет, не пейте этот противный мартини. У меня есть для вас кое-что – некий сироп, который шейхи пьют в Марокко. Он в моей комнатке наверху. Она стала подниматься по лестнице, и сыщик последовал за ней. Остановившись, леди Чаттертон бросила ему через плечо: – Я не стала отменять этот коктейль, потому что мне совершенно необходимо, чтобы никто не догадался, что здесь происходит нечто особенное. Слугам обещаны приличные бонусы, если ничто не выйдет за пределы этого дома. В конце концов, мало кому захочется, чтобы его дом осаждали репортеры. А бедняжке уже пришлось через столько пройти… Леди Чаттертон не остановилась на площадке второго этажа – вместо этого она стала подниматься выше. Задыхающийся и слегка сбитый с толку Пуаро следовал за ней. Остановившись, леди Чаттертон бросила быстрый взгляд вниз сквозь перила, а затем распахнула дверь, воскликнув: – Он приехал, Маргарита! Приехал! Вот он! Она с триумфальным видом сделала шаг в сторону, чтобы дать Пуаро войти, а потом поспешно представила ему находившуюся в комнате женщину. – Это Маргарита Клэйтон. Она мой очень, очень близкий друг. И вы ей поможете, не так ли? Маргарита, это тот самый изумительный Эркюль Пуаро. Он сделает все, что ты попросишь, я правильно говорю, дорогой месье Пуаро? И не дожидаясь ответа, в котором она, очевидно была уверена заранее (не зря же она всю свою жизнь прожила избалованной красавицей), она быстро вышла из комнаты и стала спускаться по ступенькам, довольно опрометчиво заметив на прощание: «Мне придется вернуться к этим ужасным людям…» Женщина, сидевшая возле окна, встала и подошла к Пуаро. Он узнал бы ее, даже если б леди Чаттертон не назвала ее имени. Детектив смотрел на этот широкий, очень широкий лоб, на темные волосы, расходившиеся как два крыла, и на серые, широко расставленные глаза. На ней было матово-черное узкое платье с высокой линией шеи, которое только подчеркивало красоту ее тела и белизну кожи, напоминавшей по цвету магнолию. Лицо скорее необычное, чем красивое – одно из тех лиц со странными пропорциями, которые попадаются на картинах итальянских примитивистов. Ее окружала атмосфера средневековой простоты – какой-то странной чистоты, которая, как показалось Пуаро, была гораздо более сногсшибательна, чем любая чувственная утонченность. Заговорила она почти с детской прямотой, глядя на сыщика серьезно и вопросительно: – Эбби сказала, что вы мне поможете… Несколько мгновений Пуаро стоял абсолютно неподвижно, внимательно изучая свою собеседницу. И в этом не было никакого недостатка воспитания. Скорее это напоминало тщательный, но доброжелательный осмотр, которому известный врач подвергает своего нового пациента. – А вы уверены, мадам, – сказал он наконец, – что я могу вам помочь? Женщина слегка покраснела. – Я вас не понимаю. – Что же вы хотите, чтобы я сделал для вас, мадам? – А, – казалось, что она удивлена. – Я подумала… что вы знаете, кто я? – Я знаю, кто вы. Ваш муж был убит – зарезан, а майора Рича арестовали по обвинению в его убийстве. Миссис Клэйтон покраснела еще больше. – Майор Рич не убивал моего мужа.