Леди Астуэлл покачала головой. – Я едва замечала его в тот вечер, – сказала она, – и, уж конечно, совсем о нем не думала. – То есть ваши мысли были заняты чем-то другим? – Да. – Враждебностью вашего мужа по отношению к мисс Лили Маргрэйв? – Вот именно, – леди Астуэлл кивнула. – Кажется, вы всё об этом знаете, месье Пуаро. – Мне известно все, – объявил маленький человечек с абсурдно величественным видом. – Мне нравится Лили, месье Пуаро. Вы сами могли в этом убедиться. Рубен поднял шум по поводу каких-то ее рекомендаций. Имейте в виду, я вовсе не хочу сказать, что она с ними не смошенничала. Именно что смошенничала. Но, боже мой, в свое время я делала вещи и похуже. Для того, чтобы хоть чего-то достичь в театре, надо знать множество таких трюков. Нет такой вещи, которую я не написала бы, не сделала или не сказала в свое время. Лили хотела получить эту работу, и она сделала все, чтобы ее получить, хотя, возможно, и не всегда, знаете ли, действовала в рамках правил. Мужчины как-то по-дурацки всё это воспринимают… Муж поднял такой шум, будто Лили – банковский клерк, сбежавший с миллионами. Весь вечер я жутко волновалась по этому поводу, потому что, хотя в большинстве случаев мне и удавалось в конце концов заставить Рубена согласиться с моей точкой зрения, иногда он, бедняжка, бывал невероятно упрямым. Поэтому у меня не было времени на всяких секретарей, хотя мистера Трефьюзиса и в обычное-то время бывает трудно заметить. Он просто есть, и ничего больше. – Я заметил эту особенность месье Трефьюзиса, – согласился Пуаро. – Он не относится к тем людям, которые выделяются из толпы, к людям, которые в мгновение ока – р-р-р-раз – и завладевают вашим вниманием. – Да, – сказала леди Астуэлл, – он совсем не похож на Виктора. – Я бы сказал, что месье Виктор Астуэлл – это настоящая бомба. – Отлично сказано. Он мгновенно взрывается, как эти штуковины в салюте. – По-моему, он человек очень вспыльчивый, – предположил Пуаро. – Да, если его довести, то он превращается в настоящего дьявола. Но, слава Богу, его я не боюсь. Наш Виктор лает, но не кусается. Пуаро посмотрел в потолок. – Значит, вы ничего не можете сказать мне о том, что делал секретарь в тот вечер? – прошелестел он. – Я же говорю вам, месье Пуаро, я знаю. Интуиция. А женская интуиция… – Не отправит человека на виселицу, – перебил ее сыщик. – И, что еще важнее, не спасет его от нее. Леди Астуэлл, если вы действительно верите в невиновность мистера Леверсона и если ваши подозрения в отношении мистера Трефьюзиса имеют под собой серьезную основу, тогда вы, может быть, согласитесь на небольшой эксперимент? – Какой еще эксперимент? – подозрительно спросила леди Астуэлл. – Вы позволите ввести себя в состояние гипнотического сна? – Это еще зачем? Пуаро подался к ней. – Если я скажу вам, что ваша интуиция основывается на фактах, которые зарегистрировало ваше подсознание, то, скорее всего, вы отнесетесь к этому скептически. Так что я скажу только, что этот эксперимент, который я вам предлагаю, может сыграть очень важную роль в судьбе несчастного молодого человека, Чарльза Леверсона. Так вы мне не откажете? – И кто же будет погружать меня в транс? – Было видно, что подозрения леди Астуэлл лишь усилились. – Уж не вы ли? – Если я не ошибаюсь, в эту самую минуту к вашему дому прибывает мой друг. Я слышу шум машины на улице. – И кто он? – Это доктор Казалет с Харли-стрит. – А он не… с ним всё в порядке? – со страхом спросила леди Астуэлл. – Он не шарлатан, миледи, если вас это интересует. И вы можете спокойно довериться ему. – Ну что ж, – сказала женщина со вздохом, – мне кажется, что это все чушь, но делайте, что считаете нужным. Чтобы никто потом не сказал, что я стояла у вас на пути. – Тысяча благодарностей, миледи. Пуаро торопливо вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с жизнерадостного вида круглолицым коротышкой в очках, который полностью нарушал все стереотипы, бывшие у леди Астуэлл по поводу гипнотизеров. Пуаро представил их друг другу. – Ну что ж, – со смехом спросила хозяйка дома, – и как же будет происходить эта ваша глупая шутка? – Очень просто, леди Астуэлл, все очень просто, – ответил маленький доктор. – Просто откиньтесь назад. Вот так, хорошо… И не надо волноваться. – Да я вовсе не волнуюсь. Хотела бы я посмотреть на человека, который сможет загипнотизировать меня против моей воли. Доктор Казалет широко улыбнулся. – Но ведь вы дали согласие, так что это не совсем против вашей воли? – весело произнес он. – Отлично. Прошу вас, месье Пуаро, выключите боковой свет. А теперь просто попытайтесь уснуть, леди Астуэлл. Он немного поменял свое местоположение. – Уже поздно. Вам хочется спать – очень хочется спать. Ваши веки стали очень тяжелыми и закрываются – закрываются – закрываются… Скоро вы заснете… Негромкий, монотонный голос успокаивал. Наконец доктор подался вперед и осторожно приподнял правое веко леди Астуэлл. Повернувшись к Пуаро и удовлетворенно кивнув, он негромко произнес: – Всё в порядке. Продолжать? – Прошу вас. Неожиданно тон доктора сменился на резкий и повелительный: – Вы спите, леди Астуэлл, но можете слышать меня и отвечать на мои вопросы. Веки леди Астуэлл даже не дрогнули, но ее неподвижная фигура, лежавшая на диване, ответила монотонным голосом: – Я вас слышу. Я могу отвечать на ваши вопросы. – Леди Астуэлл, я хочу, чтобы вы вернулись к событиям той ночи, когда был убит ваш муж. Вы помните тот вечер? – Да. – Вы сидите за обеденным столом. Расскажите, что вы видите и чувствуете. Лежащая фигура слегка пошевелилась. – Я сильно нервничаю. Беспокоюсь о Лили. – Это мы знаем. Расскажите, что вы видите. – Виктор съел весь соленый миндаль – он жадина. Завтра надо сказать Парсонсу, чтобы не ставил вазу на ту сторону стола. – Продолжайте, леди Астуэлл. – Рубен сегодня в плохом настроении. Не думаю, что все это из-за Лили. Что-то связанное с бизнесом. Виктор очень странно поглядывает на него. – Леди Астуэлл, расскажите нам о мистере Трефьюзисе. – У него вытерся левый манжет на рубашке. Он использует слишком много бриолина. Лучше бы мужчины им не пользовались – пачкаются чехлы для мебели в гостиной. Доктор Казалет посмотрел на Пуаро. Тот сделал легкое движение головой. – Обед закончился, леди Астуэлл. Теперь вы пьете кофе. – Кофе сегодня неплох. Он бывает разным. Повариха каждый раз готовит его по-новому. Лили все время смотрит из окна на улицу – не знаю почему. Вот в комнату заходит Рубен. Сегодня вечером он в отвратительном настроении и поливает оскорблениями несчастного мистера Трефьюзиса. Тот держит в руке нож для разрезания бумаги, большой, с острым лезвием, как у настоящего ножа. Он очень сильно его сжимает, даже косточки побелели. Посмотрите, он с такой силой воткнул его в стол, что отломился кончик. Он держит его так, как вы держали бы кинжал, если б хотели ударить им кого-то. Ну вот, теперь они вдвоем выходят из комнаты. Лили сегодня в зеленом платье. Ей так идет зеленый – в нем она похожа на лилию… На следующей неделе надо будет почистить чехлы для мебели. – Подождите, леди Астуэлл. – Доктор подался к Пуаро. – Кажется, мы узнали то, что хотели, – прошептал он. – Этот нож – именно он убедил ее, что преступление совершил секретарь. – Тогда переходите к Башенной комнате. Доктор кивнул и продолжил допрос леди Астуэлл своим высоким, решительным голосом: – Поздний вечер. Вы в Башенной комнате вместе с вашим мужем. Вы с ним сильно ссоритесь, так? И вновь фигура тревожно пошевелилась. – Да. Ужасно. Ужасно. Мы наговорили друг другу кучу жутких вещей. – Не думайте сейчас об этом. Перед вами комната. Шторы на окнах задернуты, свет включен. – Только не люстра. Горит настольная лампа. – Вы собираетесь уходить и желаете мужу спокойной ночи.