– Без сомнения, – разрешила мисс Гриншоу. – По-моему, они с Парижской выставки. – Вполне вероятно, – согласился Гораций и щелкнул камерой. – Эту комнату почти не использовали со времен деда, – заметила мисс Гриншоу. – В столе полно его старых дневников. Возможно, интересных. У меня слишком плохое зрение, чтобы прочитать их самой. Я бы хотела их опубликовать, но, боюсь, слишком много времени потребуется на их обработку. – Для этого можно найти кого-нибудь, – сказал Раймонд Уэст. – Правда? А это идея… Я подумаю. Раймонд Уэст взглянул на часы. – Мы не будем больше злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказал он. – Приятно было увидеться с вами, – любезно ответила мисс Гриншоу. – А то, когда вы появились из-за угла дома, я решила было, что вы полицейский. – Почему полицейский? – спросил Гораций, любивший задавать вопросы. Ответ мисс Гриншоу оказался очень странным. – «Хочешь узнать время – спроси у полисмена», – пропела она шутку Викторианской эпохи и, ткнув Горация под ребро, расхохоталась. * * * – Изумительный день, – сказал Гораций, когда они с Раймондом возвращались домой. – В этом доме есть, кажется, все. Только в библиотеке не хватает трупа. Знаете, как в этих старомодных детективах про убийства в библиотеках – эта выглядит именно такой, о какой наверняка думали авторы. – Если вы хотите поговорить об убийствах, – заметил Раймонд, – то вам к моей тете Джейн. – К вашей тете Джейн? Вы это о мисс Марпл? – Было видно, что Гораций слегка растерялся. Очаровательная старомодная леди, которой его представили накануне вечером, никак не ассоциировалась у него с убийствами. – Ну конечно, – подтвердил Раймонд – Она специализируется на убийствах. – Вы меня заинтриговали! Что вы хотите этим сказать? – А вот что: есть люди, которые совершают убийства, есть те, которые оказываются в них случайно замешанными, а есть те, кто их притягивает. Так вот, моя тетя Джейн относится к третьей категории. – Вы шутите. – Напротив. Я могу отослать вас к бывшему комиссару Скотланд-Ярда, двум-трем главным констеблям[83] и нескольким трудолюбивым инспекторам Отдела криминальных расследований. На это Гораций со счастливым видом заявил, что жизнь никогда не перестанет удивлять его. За чаем они представили полный отчет о том, что произошло с ними, Джоанне Уэст, жене Раймонда, Луизе, его племяннице, и старой мисс Марпл, подробно пересказав все, что говорила им мисс Гриншоу. – Но мне кажется, – заметил Гораций, – что во всем этом есть что-то зловещее. Это подобное герцогине существо, домоправительница, – она уже наверняка добавила в чай мышьяк, узнав о том, что ее хозяйка написала завещание в ее пользу. – Скажите, тетя Джейн, – спросил Раймонд, – ждать нам убийства или нет? Вы сами как думаете? – Я думаю, – ответила мисс Марпл, с довольно суровым видом сматывая шерсть в клубок, – что тебе не стоит шутить о подобных вещах, Раймонд. Мышьяк – это, конечно, вполне вероятно. Его слишком легко достать. Возможно, он уже присутствует в садовом сарае в виде средства от сорняков. – Но, дорогая, – сказала Джоанна; было видно, что она любит тетушку. – Разве это не было бы слишком очевидным? – Завещание имеет свои положительные стороны, – заметил Раймонд, – а кроме того, я не думаю, что у бедняжки есть что оставить наследнику, за исключением этого слоноподобного строения. А кому оно может быть нужно? – Возможно, какой-нибудь кинокомпании, – предположил Гораций. – Или гостинце, или общественной организации… – Но они захотят купить его за бесценок, – возразил Раймонд. – Знаешь, дорогой Раймонд, – мисс Марпл покачала головой, – не могу с тобой согласиться. Я имею в виду в том, что касается денег. Дед, по-видимому, был одним из тех прожигателей жизни, которые легко зарабатывают деньги, но не умеют их сохранить. Возможно, он, как ты говоришь, разорился, но никак не стал банкротом, иначе его сын не унаследовал бы дом. А его сын, как это часто случается, оказался полной противоположностью своему папаше. Скрягой. Человеком, который собирал каждый пенни. Думаю, что за всю жизнь он, наверное, скопил вполне приличную сумму. Мисс Гриншоу, судя по всему, пошла в него – не любит попусту тратить деньги. Так что, я думаю, у нее может быть отложена значительная сумма на черный день. – В таком случае, – вмешалась в разговор Джоанна Уэст, – мне пришла в голову мысль: а как насчет Луизы? Все посмотрели на Луизу, молча сидевшую у огня. Луиза была племянницей Джоанны Уэст. Ее свадьба совсем недавно «расклеилась», как она сама говорила, и бедняжка осталась с двумя детьми и почти полным отсутствием денег на их содержание. – Я хочу сказать, – пояснила Джоанна, – что, если мисс Гриншоу действительно хочет, чтобы кто-то занялся дневниками ее отца и подготовил их к публикации… – А это идея, – загорелся Раймонд. – Я бы могла взяться за эту работу, – тихо произнесла Луиза, – и, мне кажется, она мне понравилась бы. – Я ей напишу, – пообещал Раймонд. – Интересно, – задумчиво произнесла мисс Марпл, – что старая леди хотела сказать, когда упомянула полисмена. – Ну, это была просто шутка. – Она напомнила мне, – тут мисс Марпл энергично кивнула, – да, она напомнила мне шутки мистера Нэйсмита. – А кто такой этот мистер Нэйсмит? – с любопытством поинтересовался Раймонд. – Он держал пасеку, – ответила мисс Марпл, – а кроме того, писал неплохие акростихи[84] для воскресных приложений газет. И он любил вводить людей в заблуждение – просто так, ради шутки. Но иногда это приводило ко всяким проблемам. Некоторое время все сидели молча, размышляя о мистере Нэйсмите, но так как между ним и мисс Гриншоу не было никакого сходства, все решили, что дорогая тетушка Джейн немного заговаривается, что вполне возможно в ее возрасте. * * * Гораций Биндлер вернулся в Лондон, так и не найдя больше достойных экспонатов для своей коллекции, а Раймонд Уэст написал письмо мисс Гриншоу, в котором сообщил ей, что знает некую миссис Луизу Оксли, которая вполне может взять на себя работу с дневниками. Через несколько дней он получил ответ, написанный старомодным, напоминающим паутину почерком, в котором мисс Гриншоу сообщала о том, что с нетерпением ждет возможности воспользоваться услугами миссис Оксли и приглашает последнюю посетить ее в ближайшее время. Луиза Оксли появилась у нее в назначенное время, обсудила более чем приемлемые финансовые условия и на следующий день приступила к работе. – Я так тебе благодарна, – сказала она Раймонду. – Все складывается просто прекрасно. По пути в «Причуду Гриншоу» я могу завозить детей в школу, а на обратном пути забирать их. Все это просто фантастика! Старая леди – это что-то! Не увидишь – не поверишь! Вернувшись вечером после первого дня работы в «Причуде Гриншоу», Луиза подробно описала свой рабочий день. – Домоправительницу я почти не видела, – сообщила она. – Появилась в половине двенадцатого с кофе и печеньем, губы жеманно поджаты… Произнесла всего несколько слов. Кажется, ей очень не нравится, что меня наняли. Мне показалось, что существует вражда между ней и садовником Альфредом. Он из местных и большой лентяй. Так вот, он и домоправительница друг с другом не разговаривают. Мисс Гриншоу высказалась по этому поводу в своей обычной манере: «Насколько я помню, вражда между садовниками и прислугой в доме существовала всегда. Во времена моего деда было так же. Тогда в саду работали трое плюс мальчик, а горничных в доме было восемь, и все они вечно ссорились друг с другом». На следующий день Луиза вернулась с новой порцией новостей. – Вы только представьте себе, – сказала она, – сегодня меня попросили позвонить племяннику. – Племяннику мисс Гриншоу? – Ну да. Кажется, он актер, играющий в репертуарном театре, который проводит летний сезон в Бернем-он-Си. Я позвонила в театр и оставила ему сообщение с просьбой приехать завтра на ланч. Честное слово, это просто смешно. Наша старушка не хочет, чтобы об этом узнала домоправительница. Мне кажется, что миссис Крессуэлл чем-то ее разозлила. – Завтра ждем продолжения этого увлекательного сериала, – пробормотал Раймонд. – А ведь действительно похоже на сериал, разве нет? Примирение с племянником, зов крови… Пишется новое завещание, а старое уничтожается… – Тетя Джейн, вы выглядите как-то слишком серьезно. – Правда, дорогая? А о полисмене вы ничего не слышали? – О полисмене я ничего не знаю. – Было видно, что Луиза сбита с толку. – Ну это ее замечание, дорогая, – напомнила мисс Марпл. – Должен же в нем быть какой-то смысл. * * * На следующий день Луиза приехала на работу в хорошем расположении духа. Она прошла в дом через открытую переднюю дверь – двери и окна в доме были всегда открыты. По-видимому, мисс Гриншоу не боялась грабителей, и возможно, в этом был некий смысл, потому что большинство вещей в доме весили никак не меньше нескольких тонн и не имели никакой рыночной стоимости. На подъездной дорожке Луиза прошла мимо Альфреда. Когда она только заметила его, юноша стоял, прислонившись к стволу дерева, и курил сигарету. Но, увидев ее, он схватил метлу и начал усердно подметать листья. «Бездельник, – подумала она, – но приятный на вид». Его черты кого-то ей напомнили. Проходя через холл и поднимаясь по лестнице в библиотеку, Луиза посмотрела на большой парадный портрет Натаниэля Гриншоу, висевший над камином. На нем хозяин дома был изображен во всем величии викторианского процветания – он откинулся в большом кресле и скрестил руки на золотой цепочке для часов, лежавшей поперек его просторного живота. Отведя взгляд от живота и подняв его на лицо с тяжелыми скулами, кустистыми бровями и густыми черными усами, Луиза вдруг поняла, что в молодости Натаниэль Гриншоу был, по-видимому, вполне симпатичным. И возможно, немного похож на… Альфреда… Луиза прошла в библиотеку на втором этаже, закрыла за собой дверь, открыла пишущую машинку и достала из тумбы стола дневники. Через открытое окно она заметила фигуру мисс Гриншоу, одетую в платье с простым растительным узором, которая, склонившись над альпийской горкой, усердно вырывала сорняки. Прошедшие два дня были дождливыми, и сорняки разрослись в полную меру. Луиза, будучи девушкой городской, решила, что если у нее когда-нибудь появится сад, то в нем не будет альпийской горки, которую надо вручную очищать от сорняков. После этого она приступила к работе. Когда в половине двенадцатого в библиотеку с подносом с кофе вошла миссис Крессуэлл, стало сразу понятно, что она в отвратительном настроении. Грохнув поднос на стол, домоправительница заявила в никуда: