– Гости на ланче, а в доме хоть шаром покати! И что же мне с этим делать, хотела бы я знать? И опять этот Альфред куда-то запропастился… – Когда я приехала, он подметал подъездную дорогу, – подсказала ей Луиза. – Еще бы… Классная работенка. Миссис Крессуэлл вылетела из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Луиза усмехнулась про себя. Ей было интересно узнать, что собой представляет «племянник». Она допила кофе и вновь принялась за работу. Погрузившись в нее с головой, потеряла счет времени. Когда Натаниэль Гриншоу начал писать дневники он, по-видимому, решил позволить себе быть в них совершенно откровенным. Поэтому, перепечатывая абзац, в котором автор распространялся о прелестях барменши в соседнем городке, Луиза отметила про себя, что в дальнейшем ей потребуется тщательно отредактировать написанное. Размышляя об этом, она вдруг услышала в саду крик. Вскочив, подбежала к открытому окну. Внизу мисс Гриншоу ковыляла от альпийской горки к дому. Обеими руками она держалась за горло, а между пальцами у нее торчала палка с перьями, в которой Луиза с изумлением узнала стрелу. Голова мисс Гриншоу с ее всегдашней соломенной шляпой опустилась ей на грудь. Слабеющим голосом она крикнула Луизе: «… убил… он застрелил меня… стрелой… зовите на помощь…» Луиза бросилась к двери. Она повернула ручку, но дверь не открылась. Ей понадобилось несколько мгновений бесплодных усилий чтобы понять, что та заперта. Женщина бросилась назад к окну и крикнула: – Я заперта! Мисс Гриншоу, повернувшаяся к Луизе спиной, слегка раскачивалась на ногах и теперь уже обращалась к домоправительнице, высунувшейся из окна, расположившегося дальше по стене. – Полицию… телефон… А потом, как пьяная, мотаясь из стороны в сторону, скрылась из глаз Луизы во французском окне, через которое нетвердой походкой вошла в гостиную, расположенную на первом этаже. Мгновение спустя Луиза услышала грохот разбившегося фарфора, звук тяжелого падения – и наступила тишина. Мысленно она представила себе, что могло произойти: мисс Гриншоу, скорее всего, споткнулась о небольшой столик, на котором стоял севрский чайный сервиз. В отчаянии, крича и призывая на помощь, Луиза колотилась в дверь. Снаружи на стене не было ни ползучих растений, ни дождевой трубы, по которым можно было бы спуститься вниз. Наконец, устав ломиться в закрытую дверь, она вернулась к окну. Из окна комнаты домоправительницы, расположенного дальше по стене, появилась голова миссис Крессуэлл. – Выпустите меня, миссис Оксли! Меня кто-то запер… – Я сама заперта, – ответила ей Луиза. – Боже! Какой ужас! Я позвонила в полицию. В этой комнате есть телефон. Одного я не могу понять, миссис Оксли, – кто нас запер? Я не слышала, как поворачивали ключ, а вы? – Я тоже ничего не слышала… Боже, что нам теперь делать? Может быть, мы сможем докричаться до Альфреда? – И Луиза закричала изо всех сил: – Альфред! Альфред! – Наверняка уже ушел на обед. Сколько сейчас времени? – Двадцать пять минут первого, – ответила Луиза, взглянув на часы. – Он не должен уходить раньше половины двенадцатого, но вечно пытается улизнуть пораньше. – Вы думаете… думаете… – Луиза хотела спросить: «Вы думаете, она умерла?» – но слова застряли у нее в горле. Им оставалось только ждать. Луиза присела на подоконник. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем из-за угла появилась фигура полицейского констебля в каске. Луиза высунулась из окна; полисмен поднял на нее глаза, прикрыв их ладонью от солнца. – Что здесь происходит? – с напором спросил он. Высунувшиеся из своих окон Луиза и миссис Крессуэлл вылили ему на голову целый ушат информации. Констебль достал из кармана блокнот и карандаш. – Значит, вы, леди, убежали наверх и заперлись там? Продиктуйте-ка мне свои имена, прошу вас. – Нет, нас кто-то запер. Поднимитесь и выпустите нас. – Всё в свое время, – с упреком ответил констебль и исчез во французском окне. И опять время, казалось, тянулось бесконечно. Луиза услышала звук подъехавшей машины, а не меньше, как ей показалось, чем через час (хотя в действительности прошло всего три минуты), полицейский сержант, более встревоженный, чем появившийся первым констебль, освободил сначала миссис Крессуэлл, а потом Луизу. – Мисс Гриншоу? – Голос не слушался Луизу. – Что… что с ней? Сержант прочистил горло. – Мне очень жаль, мэм, но должен сообщить вам то, что уже сказал миссис Крессуэлл, – мисс Гриншоу мертва. – Убита, – поправила его домоправительница. – Ведь это было убийство? – Возможно, что и несчастный случай. – В голосе сержанта слышалось сомнение. – Какие-то ребята могли стрелять из лука… И вновь послышался звук подъехавшего автомобиля. – Это, должно быть, врач, – сказал сержант и повернулся к лестнице. Но это оказался не врач. Когда Луиза и миссис Крессуэлл спустились вниз, в холл неуверенно вошел молодой человек, который остановился и стал оглядываться с недоуменным видом. Затем приятным голосом, который показался Луизе знакомым – может быть, он напомнил ей голос мисс Гриншоу? – спросил: – Простите… э-э-э… мисс Гриншоу здесь живет? – Представьтесь, пожалуйста, – попросил его подошедший сержант. – Флетчер, – ответил молодой человек. – Нат Флетчер. Выходит так, что я племянник мисс Гриншоу. – Ах вот как, сэр… Тогда прошу прощения… – Здесь что-то произошло? – Несчастный случай. Вашу тетю убили стрелой… та повредила ей яремную вену. Раздался истерический голос миссис Крессуэлл, из которого исчезла вся его былая изысканность: – Вашу тетку убили, вот что здесь случилось! Вашу тетку убили! * * * Инспектор Уэлч придвинул свой стул поближе к столу и неторопливо осмотрел четырех людей, находившихся в комнате. Все происходило вечером того же дня. Он заехал в дом Уэстов, чтобы еще раз опросить Луизу Оксли. – А вы точно запомнили ее слова? «… убил… он застрелил меня… стрелой… зовите на помощь…»? Луиза кивнула. – А время? – Через пару минут я посмотрела на свои часы – было двадцать пять минут первого. – А часы у вас точные? – Я сверилась с часами на стене. – После этого ответа Луизы ни у кого не осталось никаких сомнений. Инспектор повернулся к Раймонду Уэсту. – Как я понимаю, сэр, около недели назад вы с мистером Горацием Биндлером выступили свидетелями при подписании завещания мисс Гриншоу? Раймонд коротко рассказал инспектору о том, что произошло во время посещения ими «Причуды Гриншоу». – Эти ваши показания могут быть очень важны, – заметил Уэлч. – Вы подтверждаете, что мисс Гриншоу ясно дала вам понять, что ее завещание составлено в пользу домоправительницы, миссис Крессуэлл, и что она не собирается оплачивать миссис Крессуэлл ее труд в преддверии того, что та должна будет получить выгоду после ее смерти? – Именно так она и сказала – да, подтверждаю. – И вы считаете, что миссис Крессуэлл была совершенно точно ознакомлена с этими обстоятельствами? – Вне всякого сомнения. Мисс Гриншоу в моем присутствии заметила, что выгодоприобретатель не может засвидетельствовать завещание, и миссис Крессуэлл четко поняла, что она имеет в виду. Более того, мисс Гриншоу сама сообщила мне, что к этому решению они пришли совместно с миссис Крессуэлл. – Значит, у миссис Крессуэлл был несомненный мотив считать себя заинтересованной стороной. В ее случае это очевидно, и я назвал бы ее главной подозреваемой, если б она не оказалась запертой в комнате, как и миссис Оксли, находящаяся здесь, и если б мисс Гриншоу ясно не дала понять, что ее убил мужчина… – А она точно была заперта в своей комнате? – О да. Ее выпустил сержант Кэйли. Там такой старый замок с большим старомодным ключом. Ключ был в замке, и изнутри его провернуть невозможно – так что все подобные штучки исключаются. Можно быть абсолютно уверенным, что миссис Крессуэлл была заперта и не могла выбраться самостоятельно. В комнате не обнаружилось ни лука, ни стрел, да и в любом случае стрелять из окна миссис Крессуэлл не могла – угол не позволяет… Нет, ее я полностью исключаю. – Помолчав, он продолжил: – А как по-вашему, мисс Гриншоу не была любительницей розыгрышей? Мисс Марпл остро взглянула на него из своего угла. – Вы что, хотите сказать, что завещание написано не в пользу миссис Крессуэлл? – спросила она. Инспектор Уэлч удивленно посмотрел на пожилую леди.