– Ладно, я выйду. – Вот и хорошо, – с облегчением выдохнула Сильвания. Хелене бочком протиснулась в щель, не спуская глаз с сестёр и скрестив на горле указательные пальцы. – Этот трюк с крестом не помогает. Это всего лишь режиссёрская выдумка, – заявила Дака. – Кроме того, мы же пообещали, что ничего тебе не сделаем, – напомнила Сильвания. Хелене неуверенно опустила руки. Но держалась от сестёр на расстоянии шага. – А ну-ка, покажите зубы. Дака и Сильвания широко улыбнулись, обнажив клыки. – Не такие уж и большие, – в тоне Хелене слышалось разочарование. – Здесь в Германии мы их регулярно подпиливаем, – пояснила Сильвания. – Делаем дентикюр, – добавила Дака. – Ой, а это не больно? – Нет. Только скрежет неприятный, – скривилась Дака. – А как же солнце? Разве вы не должны превращаться в пыль, выходя на улицу? Судя по всему, подпиленные клыки немного успокоили Хелене. Носик у неё уже порозовел. – Солнце и впрямь напрягает. Но, чтобы превратиться в пыль, нам надо пролежать под жгучим солнцем много часов, – ответила Сильвания. – К тому же мы мажемся кремом от солнца. Солнцезащитный фактор сто! – дополнила Дака. – Так вот почему ты всегда в тёмных очках, – догадалась Хелене. – А ты всегда в шляпе, – повернулась она к Сильвании. Сёстры кивнули. – Теперь я понимаю, почему в школе вы всегда такие сонные. Вы ведь привыкли спать днём, верно? – Вот именно. Полувампиры активны ночью. Но здесь у вас, в Германии, нет ночных школ. Приходится нам перестраиваться, – вздохнула Сильвания. – А в Трансильвании вы ходили в школу по ночам? – Глаза Хелене снова заблестели любопытством. – Да. Но что значит «ходили»? Мы летали, – уточнила Дака. Хелене окончательно забыла про дистанцию безопасности. На слове «летали» она ринулась к сёстрам, примостилась на полу рядом с ними и удивлённо переводила взгляд с одной на другую: – Вы умеете летать? – А то! – небрежно бросила Дака. – Немножко, – поправила Сильвания. Она не особо преуспевала по этой части. Во-первых, полёты казались ей слишком нечеловеческим делом, во?вторых, она боялась столкновений с голубями, ветряками или НЛО. И ещё боялась сверзиться. Собственное тело казалось ей недостаточно аэродинамичным с его небольшими округлостями и утолщением на бёдрах. – Я хочу это увидеть! – решительно заявила Хелене. Сильвания вздохнула. Вот этого она и боялась. – Ты хочешь посмотреть, как мы летаем? Прямо сейчас? – переспросила Дака. Глаза её сияли от предвкушения. Хелене кивнула. – Можете долететь отсюда до вашей комнаты? – Она показала на узкий коридор. – Это же детский лепет, – презрительно фыркнула Дака. – Здесь нет никакого простора. Идёмте лучше на крышу, – предложила она. – На крышу? – Сильвания в ужасе округлила глаза. – Конечно! Ведь уже стемнело. Нам запрещены только дневные полёты. А на крыше я смогу показать Хелене несколько фигур высшего пилотажа, – загорелась Дака. – Вот именно! – поддакнула Хелене. Сильвания пожала плечами. Оказалось, есть свои минусы в том, чтобы иметь и сестру, и подругу: ты можешь оказаться в меньшинстве. Об этом она как-то не подумала. – Окей, идёмте на крышу. Но только ненадолго! – Да-да! – И далеко не полетим! – Нет-нет! Тайная прозорливица Господин Тепез протянул жене бокал просекко, а в свой бокал красного вина незаметно подлил небольшую дозу крови. У него всегда была с собой на всякий случай ампула. Если вдруг проголодаешься, надо быть во всеоружии. Он оглядел фойе театра. Многие женщины прохаживались в антракте с открытой шеей. Это оставляло господина Тепеза равнодушным. Как обычно, он лишь в очередной раз убеждался, что нет на свете никого прекраснее Эльвиры. Правда, и себя он находил самым красивым мужчиной. Он довольно закинул назад свои смоляные волосы. Не было ничего удивительного в том, что семнадцать лет назад они влюбились друг в друга с первого взгляда. – Ну, и как тебе «Крысы»? – спросила госпожа Тепез. – Очень интересно, – ответил господин Тепез, быстро отхлебнув глоток вина. Ему не хотелось признаваться в лёгком разочаровании, ведь втайне он надеялся увидеть настоящих крыс. Но они посмотрели только первые три акта. А в программе значились ещё два. Надежда оставалась. Госпожа Тепез трижды пригубила свой просекко. И принялась рыться в сумочке. – Что ты ищешь? – Телефон. – Зачем? Госпожа Тепез уже нашла, что искала. – Тебе не кажется, что надо позвонить домой? – И сообщить нашим дочерям, что первые три акта нам понравились? – Нет, просто сказать им привет и узнать, чем они заняты. Господин Тепез помотал головой: – А чем они могут быть заняты? Смотрят телевизор, читают или опустошают холодильник. А может, уже в кровати – и ты их только зря разбудишь. – А ты не думаешь, что они боятся ночью дома одни? – Гумокс![3] У них в жилах течёт моя кровь. Их не так-то легко испугать. А уж тем более ночью. – А ты не думаешь, что они, может быть, делают какие-нибудь глупости? Господин Тепез нахмурил брови. Он хотя и считал такое возможным, а точнее, даже вероятным, но не хотел волновать жену. Это был её театральный вечер. Пусть она насладится сполна. – Дака и Сильвания уже вышли из возраста, когда делают глупости. Поверь мне, они уже лежат в своих кроватях и видят во сне трансильванскую родину. Госпожа Тепез посмотрела на мужа с недоверием. Но всё же сунула телефон назад в сумочку. – Вероятно, ты прав. Я слишком беспокоюсь о них. Просто мне вдруг примерещилось, что наши девочки пригласили к себе друзей и устроили лётное шоу на крыше или что-то вроде того. – Госпожа Тепез рассмеялась и покачала головой от такой странной идеи. У Эльвиры Тепез были задатки ясновидения. Правда, она об этом ничего не знала. А если бы знала, то допила бы свой просекко, подхватила мужа и поехала с ним домой. Крысам пришлось бы пережить их отсутствие в зале на последних двух актах. Лётное шоу