А Пиноккио спал и храпел так, словно это были не его ноги, а чужие. Когда рассвело, он проснулся: кто-то стучал в дверь. - Кто там? - спросил он, зевая, и начал продирать глаза. - Я, - ответил голос. Это был голос Джеппетто. VII. Джеппетто возвращается домой. Бедняга отдает Пиноккио все, что принес себе на завтрак Несчастный Пиноккио еще не совсем проснулся и поэтому не заметил, что его ноги сгорели. Услыхав голос отца, он без раздумий соскочил со стула, чтобы отодвинуть дверной засов. Но после двух-трех нетвердых шагов упал с размаху на пол. И при падении произвел такой грохот, словно мешок с деревянными ложками, упавший с пятого этажа. - Отвори! - крикнул Джеппетто с улицы. - Отец, я не могу, - ответил, плача. Деревянный Человечек и стал кататься по полу. - Почему не можешь? - Потому что кто-то сожрал мои ноги. - А кто их сожрал? - Кошка, - сказал Пиноккио. Он как раз в эту минуту заметил, что кошка передними лапками теребит две стружки. - Открой, говорю тебе, - повторил Джеппетто, - а не то, как войду, покажу тебе кошку! - Но я вправду не могу стоять, поверьте мне. Ах, я несчастный, несчастный! Теперь я буду всю свою жизнь ползать на коленках!.. Джеппетто, предположив, что все эти вопли не более как очередная проделка Деревянного Человечка, решил положить ей конец, влез на стену и проник в комнату через окно. Он приготовился было, не откладывая в долгий ящик, проучить наглеца, но, когда увидел своего Пиноккио, распростертого на полу и действительно безногого, жалость охватила его. Он взял Пиноккио на руки, обнял его и облобызал тысячу раз. По его щекам в это время катились крупные слезы, и он сказал, всхлипывая: - Мой Пиноккушка, как это ты ухитрился спалить себе ноги? - Не знаю, отец. Но, клянусь вам, это была страшная ночь, которую я никогда в жизни не забуду. Гремел гром, блистали молнии, а я так хотел есть, и Говорящий Сверчок сказал мне: «Тебе будет плохо, и ты был злой и заслужил это». И тогда я сказал: «Берегись, Сверчок!», и тогда он сказал: «Ты Деревянный Человечек, и у тебя деревянная голова», и я бросил деревянный молоток в него и убил его, но он сам виноват, так как я не хотел его убить, потому что я поставил маленькую сковородку на раскаленные угли жаровни, но цыпленок выскочил и сказал: «До свидания… Пламенный привет!» И голод все рос, и поэтому старик в ночном колпаке высунулся в окно и сказал мне: «Становись под окно и подставь шляпу», и я с бадьей воды на голове (разве попросить кусок хлеба - позор, а?) сразу же вернулся домой, и, так как я все еще был ужасно голоден, я положил ноги на жаровню, чтобы их высушить. И тогда вы вернулись, и я увидел, что они сгорели, и ног у меня больше не стало, а голод все равно остался! У-у-у-у!.. И бедный Пиноккио заплакал и завыл так громко, что было слышно за пять километров. Джеппетто, который из всей этой бредовой речи понял только одно, а именно, что Деревянный Человечек погибает от голода, вытащил из кармана три груши, подал их Пиноккио и сказал: - Эти три груши, собственно говоря, мой завтрак, но я охотно отдаю их тебе. Съешь их на здоровье. - Если вы хотите, чтобы я их съел, то очистите их, пожалуйста. - Очистить? - спросил Джеппетто, пораженный. - Я не предполагал, мой мальчик, что ты так изнежен и привередлив. Нехорошо! На этом свете нужно еще с детства привыкать есть все, что дают, так как неизвестно, что может случиться. А случиться может всяко! - Допускаю, что вы правы, - прервал его Пиноккио, - но нечищеных фруктов я есть не стану. Я не выношу кожуры! Добросердечный Джеппетто вытащил ножик, с истинно ангельским терпением очистил все три груши и положил кожуру на край стола. Пиноккио, сожрав в два счета первую грушу, хотел было выбросить сердцевину, но Джеппетто придержал его за руку и сказал: - Не бросай. На этом свете все может пригодиться. - Неужели вы думаете, что я буду есть сердцевину?! - с ехидством змеи произнес Деревянный Человечек. - Кто знает! Все возможно, - возразил Джеппетто без раздражения. Так или иначе, но все три сердцевины не полетели за окно, а были положены на край стола рядом с кожурой. Пиноккио съел или, вернее, проглотил три груши, затем сладко зевнул и сказал плачущим голосом: - Я еще не наелся! - Но, мой мальчик, у меня ничего больше нет. - Неужели ничего? - У меня остались вот только кожура и сердцевина от груш. - Ну что ж, - сказал Пиноккио, - если ничего больше нет, я, пожалуй, съем кусочек кожуры. И он стал жевать. Сначала скривил губы, но затем в одно мгновение уничтожил всю кожуру, а вслед за ней - сердцевину. Покончив с едой, он, довольный, погладил себя по животу и весело сказал: - Вот теперь я себя чувствую по-настоящему хорошо! - Видишь, - заметил Джеппетто, - я был прав, когда сказал тебе, что нельзя быть таким привередой! Мой милый, никогда нельзя знать, что с нами случится на этом свете. А случиться может всяко… VIII. Джеппетто мастерит Пиноккио пару новых ног и продает собственную куртку, чтобы приобрести для него букварь Не успел Деревянный Человечек утихомирить свой голод, как уже начал стонать и плакать: ему захотелось заполучить новые ноги. Однако Джеппетто решил наказать его за проделки и полдня никак не отзывался на его плач и стоны. Наконец он сказал: - С какой стати я буду делать тебе новые ноги? Не для того ли, чтобы ты мог снова убежать из дому? - Я обещаю вам, - сказал Деревянный Человечек, всхлипывая, что теперь я буду хороший. - Так говорят все дети, когда им хочется что-нибудь выпросить, - возразил Джеппетто. - Я обещаю пойти в школу и прилежно учиться. - Все дети рассказывают такие сказки, когда им хочется что-нибудь выпросить. - Но я не такой, как все дети! Я гораздо лучше и всегда говорю правду. Я обещаю вам, отец, что я научусь ремеслу и буду утешением и подспорьем в вашей старости. Джеппетто сделал сердитое лицо, но его глаза были полны слез, а сердце полно жалости при виде бедного Пиноккио в таком плачевном состоянии. Поэтому он ничего больше не сказал, а взял инструмент, два кусочка хорошо просушенного дерева и ревностно принялся за работу. Менее чем через час ноги были готовы: две стройные, сухие, жилистые ноги. Настоящий художник не мог бы сделать лучше. Затем Джеппетто сказал Деревянному Человечку: - Закрой глаза и спи! И Пиноккио закрыл глаза и притворился спящим. И в то время, как он притворялся спящим, Джеппетто развел в яичной скорлупе немного столярного клея и аккуратно приклеил ему обе ноги, да так искусно, что нельзя было разобрать, в каком месте они склеены. Как только Деревянный Человечек почувствовал, что у него снова есть ноги, он тут же вскочил со стола, где лежал до того, задрыгал ногами и начал скакать и кувыркаться, словно обезумев от радости. - В благодарность за все, что вы для меня сделали, - сказал Пиноккио, обращаясь к своему отцу, - я хочу немедленно идти в школу. - Прекрасно, мой мальчик! - Но, для того чтобы я мог идти в школу, меня надо как-нибудь одеть. Джеппетто, который был беден и не имел ни одного чентезимо в кармане, смастерил для Пиноккио костюмчик из бумаги, пару ботинок из древесной коры и колпак из хлебного мякиша.