Она оттолкнула бога: – Прекрати быть таким гадким, Гермес! Бог хохотнул и выпустил ее из объятий, обратив свой сверкающий взор на Бена. – О, а это еще кто? – высокий тон голоса явно выдавал его интерес. – Это Бен. Они с Сивиллой… – она не знала, как закончить предложение, но ей и не пришлось, потому что все равно никто не слушал. Бен уже во весь рот улыбался богу хитрости. – Гермес, верно? – О, так ты обо мне слышал? Персефона закатила глаза. Он задал ей тот же вопрос, когда они познакомились. Она никогда не спрашивала, почему он его задает, но подозревала, что так он напрашивался на комплименты, учитывая, что о нем слышали абсолютно все. Ее не удивило, когда он получил обратный эффект. – Конечно, – ответил Бен. – Ты все еще посланник богов, или они уже пользуются электронной почтой? Персефона приподняла брови и поджала губы, чтобы не рассмеяться. Гермес прищурил глаза: – Для тебя – лорд Гермес. – Он развернулся и пробормотал, проходя мимо Сивиллы: – Можешь оставить его себе. Бог воров расстраивался недолго, потому что заметил Аида, стоящего в гостиной Сивиллы. – Так, так, так, посмотрите-ка, кто решил затемнить угол – в буквальном смысле. Аид выглядел в квартире Сивиллы чем-то чужеродным – как и в тот вечер, когда пришел к ней и Лексе готовить печенье. Тогда он, по крайней мере, попытался подстроиться, надев черную футболку и спортивные штаны. Сегодня же он настоял на том, чтобы быть в костюме. «А что случилось с теми штанами, в которых ты приезжал ко мне?» – спросила Персефона, когда они собирались. «Я их… выбросил». У нее округлились глаза: «Но почему?» Аид пожал плечами: «Я не думал, что они мне когда-нибудь снова понадобятся». Она приподняла бровь: «Хочешь сказать, ты думал, что тебе никогда больше не придется встречаться с моими друзьями?» «Да, – он опустил взгляд на свой костюм. – Я что, не соответствую твоим ожиданиям?» Она хихикнула: «Да нет, пока ты их превосходишь». Бог улыбнулся, и ей показалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. На свете не было ничего прекраснее улыбки Аида. Вновь раздавшийся стук в дверь возвестил о том, что прибыли новые гости – на этот раз это была Елена. На ней было длинное бежевое пальто с меховым воротником, которое она сняла и перекинула через руку. Под ним оказались белая блузка с длинным рукавом и серо-желтая юбка с лосинами. Она завила свои длинные волосы, которые ниспадали ей на плечи волнами цвета меда. Елена принесла вино и протянула его Сивилле, поцеловав ту в щеку. Они познакомились совсем недавно, но, как и все в окружении Персефоны, быстро подружились. – Эта погода, – произнесла Елена. – Она такая… противоестественная. – Ага, – тихо ответила Персефона, которую накрыло чувством вины. – Просто ужасная. В дверь снова постучали, и Сивилла пошла открывать, на этот раз вернувшись с Левкой и Зофи. Эти двое теперь были соседками, и Персефона еще не решила для себя, было ли это хорошей идеей. Левка только недавно вернулась в мир смертных, несколько веков пробыв деревом, а Зофи совершенно не понимала людей, потому что выросла среди женщин-воинов. И все же они двое учились – как простым вещам, вроде хождения по тротуарам и заказа еды, так и более сложным аспектам жизни смертных, вроде социализации и самоконтроля. Левка была наядой – водяной нимфой. Благодаря белым волосам и ресницам и бледной коже ее голубые глаза казались яркими, как солнце. Когда Персефона впервые ее встретила, Левка была настроена воинственно, и ее прекрасные черты казались свирепыми и угловатыми. Спустя время она узнала нимфу получше, и ее отношение к ней изменилось, несмотря на тот факт, что Левка прежде была любовницей Аида. Тем не менее Персефона была уверена, что между ними не осталось привязанности, чего нельзя было сказать о Минфе, – и благодаря этому факту решение принять Левку под свое крыло далось ей намного легче. Сегодня на нимфе было простое легкое голубое платье, в котором она была похожа на снежную королеву. Войдя в квартиру, Зофи улыбалась, но тут же стала серьезной, заметив Аида. – Милорд! – воскликнула она и быстро кивнула. – Не надо делать этого здесь, Зофи, – попросила Персефона. – Но… он же лорд подземного царства. – Мы все в курсе, – сказал Гермес. – Взгляни на него – он единственный гот в этой комнате. Аид сверкнул на него глазами. – Раз все уже здесь, давайте поиграем! – произнес Гермес. – Во что? – спросила Елена. – В покер? – Нет! – ответили в унисон все присутствующие, устремив глаза на Аида, который ответил им свирепым взглядом, словно хотел испепелить. Персефона могла лишь представить, как долго ей придется компенсировать его страдания. – Давайте сыграем в «Я никогда не»! – Гермес потянулся через барную стойку к кухонному шкафу и схватил несколько бутылок разного алкоголя. – С шотами! – Ладно, но у меня нет рюмок, – пожала плечами Сивилла. – Значит, вам всем придется найти, из чего пить. – О боги, – пробормотала Персефона. – А что за «Я никогда не»? – поинтересовалась Зофи. – Все очень просто, – ответил Гермес, поставив бутылки на кофейный столик. – Ты рассказываешь о чем-то, что никогда не делала, и если кто-то это делал, он выпивает рюмку. Гости заполнили гостиную. Гермес уселся на одну половину дивана, в то время как Бен занял другую – пока не заметил, что Сивилла села на пол рядом с Персефоной. Тогда он покинул свое место, чтобы втиснуться рядом с ней. Наблюдать за его поведением было неловко, так что Персефона отвела глаза и обнаружила, что на нее пристально смотрит Аид. Он стоял напротив нее, немного выходя из круга, который они сформировали. Она спросила себя, найдет ли он причину не играть в эту игру, и богиня не могла отрицать, что в глубине души хотела посмотреть, как он ответит на каждое из заявлений. Но одновременно и боялась этого. – Я первый! – выкрикнул Гермес. – Я никогда не… занимался сексом с Аидом. Взгляд Персефоны был убийственным, – она знала это, потому что почувствовала, как раздражение разъедает чары, что она накладывала с целью приглушить цвет своих зрачков. – Гермес, – выдавила она его имя сквозь зубы. – Что? – проскулил он. – Эта игра – сложная штука для кого-то моего возраста. Я же уже делал все. Потом Левка прокашлялась, и у него округлились глаза, когда он понял, что наделал. – Ой, – произнес он. – Ой. Персефоне нравилась Левка, но это не значило, что ей нравилось, когда ей напоминали об общем прошлом Аида и нимфы. Она намеренно не смотрела на Левку, отпив из бутылки «Фаербол» [3]. Следующим был Бен: – Я никогда не преследовал бывшую девушку. За заявлением лжепророка последовала всеобщая неловкость. Он пытался доказать, что не был подозрительным типом? Никто не выпил. Следующей была Сивилла: – Я никогда не… влюблялась с первого взгляда. – Это был камень в огород Бена, но он, казалось, даже не заметил, – или, возможно, ему было все равно, ведь он был уверен в своих способностях в качестве оракула. Он выпил. Следующей была Елена: – Я никогда не… занималась сексом втроем. Никого не удивило, что Гермес отпил из бутылки, но это же сделал и Аид, и у Персефоны отлила кровь от лица. Может, дело было в том, как он это сделал – опустив глаза, так что ресницы отбросили тень на его щеки, словно не хотел знать, смотрит ли она на него. И все же богиня попыталась урезонить себя, – ведь они это уже обсуждали. Аид не собирался извиняться перед ней за то, что жил до нее, и она это понимала. Она осознавала, что у Аида, бога мертвых, было много разнообразного сексуального опыта, и все равно ревновала. Наконец Аид поднял на нее глаза. Они были темны, но едва заметный огонь оттенял зрачки, словно осколок луны. Ей хорошо был знаком этот взгляд – не предупреждение, а скорее мольба: «Я люблю тебя, теперь я с тобой. Все остальное не имеет значения». Она это знала – верила в это всем своим сердцем, но когда игра продолжилась, заявлений, по которым она могла выпить, было крайне мало – особенно по сравнению с Аидом. – Я никогда не… ел еду с чьего-то обнаженного тела, – произнес Бен, а потом добавил, бросив прямой взгляд на Сивиллу: – Но мне бы хотелось.