– Особенно когда он раздевается? – она приподняла бровь. Аполлон фыркнул: – Вот еще. Персефона прыснула со смеху, но ее веселье продлилось недолго, потому что затем она услышала то, что омрачило ее настроение. – Взгляни на него – одет как воин, но ничего не слышит, – сказал один из мужчин на поле другому, кивнув в сторону Аякса. – Вот потеха. Персефона сжала кулаки и взглянула на Аполлона, который никак на это не отреагировал. – Я ему не доверяю, – сказал второй. – Что, если он нас всех дурачит? Может, он просто притворяется глухим, чтобы мы потеряли бдительность и вели себя с ним помягче? – Он любовничек, одаренный благом, – добавила женщина. – Посейдона, если я правильно услышала. Они все засмеялись, а Персефона пришла в смятение. Она посмотрела на Аполлона: – И ты позволишь им и дальше так разговаривать? – Это не мои герои, – ответил он. – Может, они и не твои, но ты же главный судья Панэллинских игр. Разве не ты устанавливаешь стандарты их поведения? – Она замолчала. – Или это и есть стандарт? Аполлон ответил ей убийственным взглядом, но их внимание снова привлекли люди на поле, потому что Гектор наклонился поднять деревянную палку. – Аполлон, – голос Персефоны едва не сорвался на крик. Гектор размахнулся, продемонстрировав огромную силу горы своих мускулов, и швырнул палку в Аякса. Персефона в ужасе наблюдала, как палка летит тому прямо в голову, но смертный вовремя обернулся и поймал ее одной рукой. Он окинул холодным взглядом Гектора и всех тех, кто стоял с ним рядом во время этой выходки. Их ухмылки как ветром сдуло, и теперь они глазели на него, разинув рты, как и сама Персефона. Аякс сломал палку о колено и отбросил обломки. Гектор улыбнулся: – У тебя отличные рефлексы – но каков ты в яме? В следующий же миг он атаковал Аякса. Они вместе упали в грязь, расплескав воду и обрызгав тех, кто стоял рядом. Аполлон шагнул под край козырька, пока эти двое боролись – вот только они не боролись, а дрались. Пару мгновений преимущество как будто было на стороне Гектора, ударившего Аякса в лицо после того, как тот упал на спину, но Аякс быстро перехватил инициативу, сжав между ладонями кулак Гектора и сбросив с себя, будто тот был легче пушинки. Они оба встали на ноги, двигаясь по кругу с яростными лицами. Гектор набросился на Аякса, но тот нагнулся и ударил соперника в живот. Потом он поднял Гектора, оторвав его ноги от земли, и бросил на спину. – Они друг друга ненавидят, – сказала Персефона. – Они соперники, – ответил Аполлон, но Персефона была в этом не уверена. Гектор смеялся и шутил с остальными героями, а отношение к Аяксу у него было другим. Она задалась вопросом, было ли дело в том, что он другой – глухой, или, может, в зависти. Аякс был сильным и хорошо обученным, несмотря на отсутствие слуха. И все же у Персефоны появилось ощущение, что ей знаком его гнев, – она чувствовала то же самое в Лесу отчаяния. Ее взгляд переместился на Гектора, стонавшего на мерзлой земле. Драка закончилась так же быстро, как и началась. Аякс не стал злорадствовать над Гектором, но повернулся и бросил сердитый взгляд на Аполлона, прежде чем собрать одежду и покинуть двор. Персефона сдвинула брови, переведя взгляд с силуэта уходящего смертного на бога солнца: – Ты не собираешься проверить своего героя? – Нет. Гектор наказан за свою гордыню, – пояснил Аполлон. – Может, это собьет с него спесь перед поединком с Аяксом на Панэллинских играх. – Ты собираешься проводить игры, даже несмотря на погоду? – Если мужчины и женщины не могут соревноваться под небольшим снегопадом, им не место на играх. – Дело не только в соревнующихся, Аполлон. Как насчет зрителей? В такую погоду опасно путешествовать. – Если ты так беспокоишься, может, тебе стоит побеседовать со своей матерью? Персефона опустила глаза, нахмурившись: – Так ты знаешь? – Мы все знаем, – ответил Аполлон. – Нельзя сказать, что Деметра не делала этого раньше. Это лишь вопрос времени, когда вмешается Зевс. У Персефоны заныло в груди. – А она послушается Зевса? Если он скажет ей прекратить? – Да, – кивнул Аполлон. – Или начнется война. Они оставили поле, и Аполлон устроил Персефоне экскурсию по Дельфийской палестре. Это было прекрасно оснащенное здание с несколькими комнатами для купания, занятий спортом и хранения экипировки. Эти комнаты ответвлялись от крыльца и окружали поле. Здесь также имелось несколько крытых тренировочных полей и огромный открытый стадион для колесниц. Персефона увидела это поле из вип-ложи, оборудованной баром, большими телевизорами на стенах и кожаными сиденьями у панорамного окна. Она была рада уже просто оказаться в помещении, где было тепло. – Здесь просто потрясающе, – воскликнула она. Стадионы для колесниц и гонок впечатляли еще больше. Персефоне прежде доводилось видеть их лишь по телевизору, но осознать всю грандиозность можно было, только оказавшись здесь лично. – Я рад, что тебе здесь понравилось, – кивнул Аполлон. – Я… ею очень горжусь. Персефона не думала, что когда-нибудь услышит подобное от Аполлона. После они вместе молча уставились на центральную часть стадиона с низкой стеной и дорожкой, проложенной по прямоугольнику, – это был ипподром. Там стояло несколько статуй, включая золотую Аполлона, а кроме него – Артемиды и еще одной женщины, которая была незнакома Персефоне. – А третья статуя – это кто? – поинтересовалась она. – Моя мать, Лето, – сказал Аполлон. – Она рисковала своей жизнью, родив меня и мою сестру, так что мы ее защищаем. Персефона знала, что Гера, ревнуя к ней изменившего ей Зевса, неустанно преследовала Лето до и после того, как та родила своих божественных близнецов. Ей также было известно, что Аполлон имел в виду под «защитой»: они с сестрой жестоко убивали как смертных, так и других существ. От этой мысли Персефона сжала губы. – Я хочу, чтобы ты вместе со мной посетила первую из игр, – сказал Аполлон. – Это будут гонки на колесницах. – Это просьба или приказ? – уточнила Персефона. – Просьба, – ответил Аполлон. – Если только ты не ответишь «нет». – А я-то уж подумала, что ты начал меняться, – мягко произнесла она. – Маленькими шажками, Сахарные сиськи. – Если сейчас явится Аид, чтобы убить тебя, я не стану ему мешать. – Что? Я же не говорил, что мне знаком их вкус. – Уже самого того факта, что мы вообще это обсуждаем, достаточно, чтобы вызвать гнев Аида. – Может, тебе стоит сказать ему, что в нездоровой маскулинности нет ничего привлекательного? Персефона закатила глаза: – Он тебе не доверяет. – Но тебе-то он должен доверять. – Он и доверяет, но ему также известно, сколько раз я уже просила тебя не давать мне прозвищ, – она бросила на него многозначительный взгляд. Аполлон надул губы и скрестил руки на груди: – Да я просто хотел немного повеселиться. – А я думала, мы веселимся вместе! Бог солнца просиял: – А тебе весело? Она громко вздохнула: – Ты вынуждаешь меня жалеть о том, что я продолжила эту сделку. Он широко улыбнулся: – Урок номер два, Сефи. Когда бог предлагает тебе выйти из игры, соглашайся. – А каким был урок номер один? – Никогда не соглашаться на сделку с богом. – Если это уроки, то их все прослушали.