– Аид, – она попыталась произнести его имя, но во рту у нее была кровь, и Персефона поперхнулась, окатив его туфли красными брызгами. У богини закружилась голова, и она рухнула на пол. Аид наклонился и поднял ее на руки. Она никогда прежде не видела его таким – терзаемым и готовым взорваться – и поняла, что он боролся с чем-то страшным и темным. Ей хотелось успокоить его, и она могла лишь надеяться, что он знает, как сильно она его любит. А потом все погрузилось во тьму. Часть вторая Мне ненавистен настолько ж, насколько ворота Аида, Тот, кто в душе своей прячет одно, говорит же другое [4]. Гомер «Илиада» Глава XIX Остров Лампри Очнувшись, Персефона обнаружила, что лежит в незнакомой постели. Язык по-прежнему был слегка опухшим, но она могла дышать, а в горле больше не стояла кровь. Она подняла руки – кожа была гладкой, чистой от магии, которую богиня использовала, чтобы защитить себя в полуподвальном зале клуба «Афродизия». Персефона была исцелена, и все же ее не покидало ощущение, что она потерпела поражение, потому что не смогла сделать это сама. Она села, оглядев залитую светом комнату в поисках Аида. Ей не пришлось долго искать. Балконные двери были распахнуты, впуская свежий соленый воздух, и прозрачные шторы развевались над кроватью. Аид сидел на балконе. Она соскользнула с постели, завернувшись в простыню, и вышла к нему. На нем был черный халат. Он сидел, наклонившись вперед, уперевшись локтями в бедра, с бокалом виски в руках. Черты его лица были суровы, брови сошлись на переносице, челюсти сжаты. Казалось, он о чем-то глубоко задумался, и Персефоне было немного страшно его тревожить, но ей просто необходимо было увидеть его глаза. – Аид, – прошептала она. Он посмотрел на нее грозовым взглядом, и она задалась вопросом: что за битва шла у него внутри? – Ты в порядке? – спросила она. – Нет. – Его ответ заставил ее вздрогнуть. Он отпил глоток виски из бокала и снова уставился себе под ноги. Немного поколебавшись, Персефона подошла к нему и протянула руку, чтобы провести пальцами по его волосам. Они были влажными, с сильным запахом пряностей. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Аид, – она снова произнесла его имя. На этот раз он не сразу поднял на нее глаза. – Я тебя люблю. Богиня заметила, как он тяжело сглотнул и отвел взгляд. Она вздохнула, забрала у него бокал и поставила на столик рядом. Ей удалось усесться на него верхом в его маленьком кресле, расположив колени по бокам от его ног. Персефона обхватила его лицо ладонями и провела большими пальцами по щекам. Он был таким красивым и таким сломленным. – Ты расскажешь мне, что чувствуешь? – Я не знаю, о чем тут говорить, – ответил он. Она всмотрелась в него долгим взглядом: – Ты на меня злишься? – Я злюсь на себя за то, что отпустил тебя, что доверил другому позаботиться о тебе. – Я приказала Гермесу… – Он принес мне клятву, – прорычал Аид, перебив ее. Персефона на мгновение застыла – гнев бога застал ее врасплох. Она только проснулась, и ей не хватило времени все обдумать. Она лишь видела его и хотела его. Ей следовало знать, что он примет все на свой счет. Он уже винил себя за Пирифоя, а теперь будет винить еще и за это. И все же она попыталась объяснить. – Аид, – она положила ладони ему на грудь. – Я… навредила себе. Это я потерпела неудачу. Я не смогла исцелиться. Аид стиснул челюсти. – Я в порядке, – сказала она. – Я здесь. – А могла и не быть, – процедил он. Лишь тогда Персефона заметила, что руки Аида по-прежнему были не на ней. Вместо этого он вцепился в подлокотники кресла. Увидев это, она соскользнула с его коленей и отступила, уперевшись спиной в перила балкона. – Я не знаю, что мне сделать, – беспомощно произнесла она. – Ты можешь прекратить, – в его глазах плескалась ярость. – Можешь отказаться в этом участвовать. Ты можешь перестать пытаться изменить умы людей и спасти мир. Позволить людям самим принимать решения и после иметь дело с последствиями. Так мир жил до тебя, и так мир будет жить и дальше. Она оттолкнулась от перил и выпрямила спину, услышав его гневные слова. – Это другое, Аид, и ты об этом знаешь. Это группа людей, сумевшая пленить и подчинить богов. – Еще как знаю, – прорычал он. – Я уже переживал такое прежде и могу защитить тебя от этого. – Я не просила тебя защищать меня, – едва не закричала Персефона. – Я не могу тебя потерять. – Он встал и положил руки на перила по бокам от нее, обнажив зубы. – Но почти потерял, ты это понимаешь? Потому что не мог собраться с мыслями, чтобы исцелить тебя. Я держал на своих руках мужчин, женщин и детей, которые истекали кровью, как истекала ты. Мое лицо было забрызгано их кровью. Они умоляли меня о жизни – о жизни, которую я не мог продлить, исцелить или подарить, потому что не мог побороть их судьбу. Но ты – ты не умоляла о жизни, ты вообще не цеплялась за нее. Ты выглядела такой умиротворенной. – Потому что я думала о тебе, – огрызнулась она. Он словно всадил нож ей в грудь. Ее сердце оказалось обнаженным, выставленным напоказ, бьющимся со всей ее и его болью. Аид замер. – Я думала не о жизни, смерти и всем остальном, а о том, как сильно я тебя люблю. Я хотела это сказать, но не могла… Персефона умолкла. Дальше можно было не объяснять – Аид уже знал, почему она не могла говорить, и она не хотела напоминать ему о том ужасе, что он пережил, пока она лежала без сознания, вся в крови. Он долго всматривался в ее лицо, прежде чем опустить голову в изгиб ее шеи и прижаться к ней своим сотрясающимся телом. Она молчала, чувствуя на своей коже горячие слезы. Прошло немало времени, прежде чем он снова овладел собой. Когда Аид отстранился, его глаза были красными. Она никогда еще не видела его таким. Это была его боль, настоящая и обнаженная. Богиня прижала ладонь к его щеке: – Ты уложишь меня в постель? – Я уложу тебя здесь. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее. На его губах был вкус соли и виски. – А потом возьму в постели, потом в душе, после – на пляже. Я буду любить тебя на каждой поверхности в этом доме и на каждом дюйме этого острова. Его руки опустились ей на бедра, и он притянул ее к себе, снова сев в кресло. Она позволила простыни соскользнуть с ее тела и оседлала его. Ладони Аида накрыли ее грудь, а потом он поочередно обхватил соски губами. Персефона вплела пальцы ему в волосы, наслаждаясь ласками, ее дыхание сбилось, а тело двинулось навстречу его возбужденному члену, все еще скрытому под тканью. Желая ощутить прикосновение его кожи, она распахнула полы его халата, обнажив грудь и восставшую плоть бога. От движений и нарастающего тепла ее лоно увлажнилось. Ладони Аида обхватили ее ягодицы и сжали их, пока она двигалась на его коленях. Затем его пальцы скользнули внутрь нее, и она задрожала. Она блаженствовала несколько минут, но вскоре захотела большего. Богиня потянулась за его членом и направила внутрь себя. Она в исступлении задвигалась на нем. Дорожка волос, спускавшаяся от его живота к паху, щекотала ей клитор. Предоставив ей полный контроль, Аид откинулся назад, подняв руки над головой и ухватившись за подголовник кресла. Он наблюдал за ее лицом поблескивающими глазами, которые по-прежнему были полны теней. Вскоре его руки вернулись на ее талию, и Аид помог ей двигаться, все глубже погружаясь в нее. Ощущать его тело было все равно что пить тонизирующий напиток – и она была готова делать это всю оставшуюся жизнь. Он приводил в чувство ее тело, разжигал пламя в душе. Его губы скользили по ее плечу, зубы прикусывали кожу. Их дыхание перемешивалось, а стоны раздавались все чаще. Персефона почувствовала напряжение внизу живота, ее мышцы сжались вокруг члена Аида, и его горячее семя наполнило ее лоно. Она опустилась на него, тяжело дыша. Спустя некоторое время Персефона прижалась поцелуем к груди Аида, а потом выпрямилась, все еще ощущая его член внутри. Она заулыбалась: – Ты устал? – Я никогда еще не чувствовал себя таким живым, – ответил он, и ей показалось, что тьма в его глазах немного рассеялась. Персефона поцеловала его – долго и медленно, касаясь его языка своим, пока его плоть внутри ее не отвердела снова. Она положила голову ему на грудь, согласная сидеть так вечно. – Где мы? – тихо спросила она. – Мы на острове Лампри. Нашем острове. – Нашем? – Я давно им владею. Но редко здесь бываю. Когда я нашел тебя в клубе, у меня не было никакого желания возвращаться в подземное царство. Я хотел, чтобы мы остались одни. Так что я перенес нас сюда. И снова последовало долгое молчание. – Ты не знаешь, Тюхе выжила? Руки Аида обняли ее еще крепче. – Нет, – ответил он. – Не выжила. * * * Позднее Аид вернул Персефоне ее телефон, и она смогла связаться с Сивиллой, Левкой и Зофи. Они создали общий чат и написали, что любят ее. Глаза богини наполнились слезами, когда она читала их сообщения. Она дала им знать, что у нее все в порядке, и спросила, как дела у них самих.