– А у тебя есть свой герой на этих играх? – спросила Персефона Гермеса. – Да, – ответил он. – Третий слева. Его зовут Эзоп. Персефона нашла его в ряду других – высокий сухопарый мужчина с песочными волосами. – Ты как будто не особо от него в восторге, – заметила Персефона. Он пожал плечами: – Он способный, но не такой сильный, как Аякс, и не такой напористый, как Гектор. Вот у этих двоих будет настоящее соревнование. Среди героев были также Дамон, принадлежавший Афродите, Кастор – от Геры, Анастасия – от Ареса, Деми – от Артемиды, Киниска – от Афины. Они вышли на поле, разминая мышцы и позируя, отчего толпа завопила еще громче. – Дамы и господа, боги и богини, царственные божества, встречайте аплодисментами героев Новой Греции! Персефона наклонилась к Гермесу, чтобы спросить под шум толпы: – Ты сказал, что Гектор напористый. Что это значит? – Увидишь. Зазвучали фанфары, богиня выпрямилась, и из тени стадиона появились восемь колесниц – каждая запряженная четырьмя могучими лошадьми. Это были огромные боевые жеребцы с шелковистой шерстью разных мастей. Их копыта загрохотали по земле, когда те вышли на дорожку, поднимая пыль и разбрасывая комья земли, в то время как их колесничие приказывали им мчаться вперед. – В чем смысл гонок? – спросила она Гермеса. Ее сердце уже колотилось от страха. – Колесничие должны сделать двенадцать кругов по ипподрому. Счет будет показываться вот там, – он указал на механическую систему в центре арены – ряд статуй-дельфинчиков, нырнувших носом вперед, когда был пройден первый круг. – Зачем использовать такую древнюю систему ведения счета? Он пожал плечами: – Мы тщательно выбираем, что хотим сохранить из античности, Сефи. Ты разве не заметила? Разговаривая, они оба не сводили глаз с поля, следя за гонкой – сражением между животными и людьми за право первым пройти поворот. Там было так много пыли, скорости и силы, что это просто не могло быть не опасным. И стоило лишь этой мысли мелькнуть в голове Персефоны, как одна из колесниц перевернулась. Резкий вдох шокированной Персефоны застрял у нее в горле, когда колесница с грохотом ударилась о землю и развалилась на части, накрыв собой тело Кастора. Но от чего кровь застыла у нее в жилах, так это от смеха, что вырвался у Зевса и Посейдона при виде гибели смертного. – Что, победа тебе не светит, да, Гера? – с издевкой произнес Зевс. Персефона взглянула на Гермеса, который тут же потянулся к ней и сжал ее руку: – Для них это всего лишь игра, Сефи. Она прикусила губу, вспомнив, почему Триада выступала против игр – именно поэтому они и протестовали. На поле выскочила группа людей, чтобы собрать обломки разбитой колесницы, спутать лошадей и унести тело. – Почему они не останавливаются? – не могла понять Персефона. – Этот человек… Кастор… он же умер. – Такова природа игры, – ответил Гермес. Прошло совсем немного времени после первого происшествия, как случилось второе. Две колесницы столкнулись, спутавшись лошадьми и поводьями. Эзопа выбросило из его колесницы, в то время как колесница Деми переломила ей ногу – крики девушки донеслись до них с поля. И все же оба были живы. Персефона разрывалась между необходимостью продолжать смотреть и желанием сбежать из этого места, но она осталась, потому что Аякс все еще участвовал в гонке и лидировал в ней – наряду с Гектором. Колеса их колесниц находились всего в нескольких дюймах, а лошади то и дело наскакивали друг на друга. Из них двоих более отчаянным выглядел Гектор, понукавший своими жеребцами с помощью плети – взмахивая ею снова и снова, а потом хлестнул ею и Аякса. – Так же нельзя? – Персефона наклонилась вперед, глядя на Гермеса. – Или можно? Бог хитрости пожал плечами: – Тут нет таких правил. Честно ли это? Нет. Она вдруг поняла, почему Гермес описывал Гектора как более напористого. Персефона снова посмотрела на поле. Гектор продолжил хлестать Аякса, пока тот не ухватился за его плетку и не выдернул ее у него из рук, – жульничество Гектора имело свою цену, так как его колесницу занесло к стене, и она ударилась о нее с такой силой, что разлетелась на куски, выбросив Гектора. Персефона даже не видела, куда упал смертный, она сосредоточилась на Аполлоне, появившемся на поле, как только Аякс завершил свой последний круг, выиграв гонку. Аякс остановил колесницу, широко улыбаясь публике. Когда он спешился, Аполлон подошел к нему и нерешительно протянул руку, чтобы коснуться окровавленного лица смертного, рассеченного плетью. А потом они вдруг поцеловались. Аякс обхватил ладонями лицо Аполлона и в порыве страсти прильнул к губам бога. Такая демонстрация привязанности была встречена аплодисментами – даже от Гермеса. – Да! Вперед, брат! Персефона старалась не рассмеяться. Когда из толпы донеслись неодобрительные возгласы, Аполлон повернулся и увидел Гектора, поднявшегося из грязи с прижатой к груди рукой. Он сплюнул кровью, из носа и рта у него текли красные ручейки, в глазах сверкала ненависть. И тут Персефона заметила нечто странное – несколько зрителей повскакивали со своих мест на стадионе и побежали вниз по ступенькам. – Гермес… кто эти люди? Стоило ей лишь произнести вопрос, как Аякс, кажется, тоже заметил этих людей и в следующую же секунду закрыл собой Аполлона – раздались выстрелы, и воздух вокруг наполнился криками. – Ложись! – закричала Сивилла, но Персефона могла лишь с ужасом наблюдать, как Аякс толкнул Аполлона на землю, получая одну пулю за другой. – Нет! – крик Персефоны был полон отчаяния и боли, раздирая ей горло, она встала и ударила по стеклу. – Персефона, – Гермес потянулся к ней. – Нам нужно уходить. Аполлон кричал под содрогающимся в конвульсиях телом Аякса. Наконец ему удалось перевернуться, и пули, что летели в него, застыли в воздухе, а потом попадали на землю. – Сражаться будут другие, – пытался достучаться до нее Гермес. – Но не ты. Гермес схватил ее за руку и оттащил от окна. Затем раздался страшный звук – грохот, словно из-за туч прорвалась магия Зевса, – вот только это была не она. Часть стадиона взорвалась. – Уводите смертных! – скомандовал кто-то, и вокруг вдруг забурлила магия. Персефона увидела, как Гармония исчезла вместе с Сивиллой и Левкой. Зофи встала, протянув руку Персефоне. – Уходи! – Гермес подтолкнул ее к амазонке. Затем раздался еще один оглушающий взрыв, и Персефона почувствовала, как летит куда-то. Она упала прямо на беговую дорожку посреди обломков и пыли. Ударившись, богиня ощутила острую боль в ребрах, воздух словно высосали из ее тела. Она перекатилась на спину, хватая ртом воздух, и тут над ней нависла чья-то тень. Смертный мужчина занес над ней камень. Персефона закричала, ее магия всколыхнулась, и из-под земли вырвались огромные колючие стебли, пронзив мужчину. Он уронил камень, и кровь закапала у него изо рта. Персефона отползла и поднялась на ноги посреди хаоса отчаянных криков и смерти. Всюду лежали неподвижные люди, другие бежали прямо по телам, чтобы выбраться из разрушенной арены. Сотни нападавших продолжали идти к своей цели, несмотря на спустившихся к ним богов. Она не понимала этого, но знала, ради чего это все – ради ненависти. Магия воспламенила воздух в потоке яркого света – засверкали молнии, запульсировала энергия. Артемида выпустила дождь смертоносных стрел, Афина наносила удары своим копьем, Арес – мечом. Зофи тоже сражалась, приземлившись в противоположной части арены. По ее лицу стекала кровь, но меч амазонки был обнажен, а сама она двигалась ловко, быстро и опасно. Это была бойня. Кровопролитное сражение. – Персефона! – ее имя сорвалось с губ Аполлона. Она обернулась, но было слишком поздно. Пуля пробила ей плечо. – Нет! – С пылающими глазами Аполлон бросился к ней. Она проковыляла пару шагов, ошарашенная. Левая часть ее тела онемела. Богиня опустила взгляд и увидела кровь, сочащуюся сквозь белую ткань ее платья. Персефона начала заваливаться на бок, но, прежде чем она успела упасть в грязь, ее подхватили сильные руки. От резкой встряски у нее из груди вырвался крик боли. – Ты со мной, – произнес Аид. Она лишь на секунду заглянула в его темные глаза, прежде чем они перенеслись. Глава XXV Чудовища Когда они оказались в подземном царстве, в стенах спальни Аида, все ее тело до костей пронзила острая боль, исходящая из плеча. Персефона застонала, заставляя себя дышать, несмотря на эту боль, в то время как Аид усадил ее на кровать. Он высвободил ее руку из блейзера и разорвал платье, чтобы добраться до раны. Когда его пальцы коснулись разорванной плоти, богиня резко втянула воздух сквозь зубы. – Ч-что ты делаешь? – выдавила она. – Мне нужно посмотреть, не осталась ли в твоем теле пуля, – сказал Аид. – Дай мне себя исцелить. – Персефона…