Она накинула на плечи пальто и отправила Левке и Елене быстрое сообщение, что их утренняя встреча отменяется и она увидится с ними вечером. – Встретимся у Сивиллы? – спросила она амазонку. – Да, на новоселье, – ответила та, а потом сдвинула брови: – Мне принести дрова? [2] Персефона рассмеялась: – Нет, Зофи. Принеси… вино или еду. Персефона мало что знала о том, как росла Зофи, но было очевидно, что народ на острове, где она родилась, не развивался вместе с современным обществом. Спросив об этом Гекату, она получила ответ: «Так предпочитает Арес». «Предпочитает… что?» «Амазонки – его дети, воспитанные для войны, а не мира. Он держит их в уединении на острове Терма, чтобы они не знали ничего, кроме войны». Услышав об этом, Персефоне стало интересно, как Зофи познакомилась с Аидом и стала ее эгидой. Богиня снова сконцентрировалась на амазонке: – Если тебе нужны идеи, просто напиши Сивилле и спроси, что принести. Она поможет. Когда Персефона вышла из кафе, ее окружил пронизывающий ветер. Там, где одежда намокла, кожа стала мерзнуть еще сильнее. Она пошла по тротуару, уже скользкому от воды и снега, и свернула за угол здания, чтобы скрыться от глаз прохожих, после чего перенеслась в подземное царство. Она оказалась в спальных покоях, в глубине души надеясь, что Аид уже будет там – раздраженный и готовый осмотреть ее раны, – но он еще не прибыл. Она отложила сумочку, сбросила пальто и осторожно стянула с себя лосины из искусственной кожи. Она все еще чувствовала остаточную боль от ожога там, куда выплеснулся горячий кофе. К счастью, урон был минимален, – бедра покраснели и кожу слегка саднило, кое-где уже появился намек на волдыри. «Может, мне поможет холодная вода», – подумала она. Но стоило лишь богине повернуться к ванной комнате, как дорогу ей преградил Аид. Ошеломленная Персефона замерла на месте, вскинув руки, чтобы инстинктивно прикрыть обнаженную грудь. Бог стоял перед ней, сверкая глазами, одетый в костюм с иголочки. Его волосы были приглажены назад и собраны в идеальный пучок на затылке – каждая прядка на своем месте. Рельефный подбородок аккуратно выбрит с коротко остриженной бородкой. – Аид! Ты меня напугал. Его взгляд опустился к ее груди, и он улыбнулся, потянувшись к ее руке. – Тебе следовало бы знать, что я появлюсь рядом, как только ты останешься без одежды. Это шестое чувство. Он наклонился, чтобы коснуться губами костяшек ее пальцев, его глаза скользнули ниже, и рот скривился. Аид отпустил ее руку только для того, чтобы прижать ладонь к ее бедру. Она поежилась. Его ладонь показалась ей холодной по сравнению с жаром, что создавали волдыри. – Что это? – его голос почти перешел в шипение. Очевидно, до него еще не дошли новости. – Какая-то женщина вылила кофе мне на колени, – объяснила Персефона. – Вылила? – Если ты спрашиваешь, сделала ли она это намеренно, то ответ «да». Что-то темное вспыхнуло в глазах Аида. Это был тот же взгляд, что она видела прошлой ночью, когда он принес весть о смерти Адониса. Спустя мгновение он опустился перед ней на колени. Волна магии выплеснулась из его ладоней, окутав ее кожу, пока боль от ожога не утихла и волдыри не исчезли. Исцелив ее, Аид не поднялся с коленей, а обхватил ее ноги сзади. – Ты расскажешь мне, что это была за женщина? – спросил он, скользя губами по внутренней поверхности ее бедер. – Нет, – она сделала резкий вдох, опустив ладони ему на плечи. – И я не смогу… уговорить тебя? – Возможно, – выдохнула она. – Но я не знаю ее имени, так что все твои… уговоры будут напрасны. – Я ничего не делаю напрасно. Аид обхватил ее крепче, уткнувшись головой ей между ног, – его рот сомкнулся на клиторе. Персефона охнула, погрузив пальцы в его гладкие волосы. – Аид… – Не заставляй меня останавливаться, – хрипло произнес он. – У тебя есть полчаса, – сказала она. Аид поднял на нее взгляд. Боги, как же он прекрасен и чертовски эротичен. Жар внизу живота плавил ее изнутри. Ее сердцевина уже была влажной. К тому времени, как он прикоснется к ней губами, она уже достигнет экстаза, – ему даже не придется добиваться ее оргазма. – Всего полчаса? – А тебе нужно больше? – поддразнила она. Бог ответил ей плутовской улыбкой: – Дорогая, мы оба знаем, что я могу заставить тебя кончить за пять минут, но что, если я не хочу торопиться? – Позже, – ответила она. – У нас впереди вечеринка, и мне еще надо испечь кексы. Аид нахмурился: – Разве у смертных не считается модным опаздывать? Персефона приподняла бровь: – Это Гермес тебе сказал? – А он ошибается? – Я не собираюсь опаздывать на вечеринку Сивиллы, Аид. Если хочешь доставить мне удовольствие, позволь мне кончить и не опоздать. Аид ухмыльнулся: – Как пожелаешь, моя дорогая. Глава IV «Я никогда не» Персефона с Аидом появились у двери квартиры Сивиллы. По спине богини бежали мурашки. Виной тому был как холод вокруг, так и последний час, проведенный с богом мертвых на коленях перед ней. Ей следовало бы уже привыкнуть к греховности Аида, но ему по-прежнему удавалось ее удивить – он ублажал ее, пока она стояла, перекинув одну ногу через его плечо. Его язык ласкал, дразнил и мучил. Богиня прижималась к нему, неспособная преодолеть стремление своего тела к его губам. Она кончила под рычание Аида, вырвавшееся из глубин его груди. И после этого у нее осталось достаточно времени, чтобы приготовить кексы для вечеринки Сивиллы. Ее тело вновь сотрясла дрожь. Холод пронизывал, словно втыкая иголки ей в кожу. Для июля такая погода была противоестественна, и ничто – даже счастье, вдохновленное любовью Аида, – не могло усмирить ужас, что она испытывала от продолжающегося снегопада. «Это начало войны». Так сказал Аид – в тот вечер, когда сделал ей предложение, на этот раз опустившись на колено с кольцом в руках. Это было лучшее мгновение в ее жизни, но оно было омрачено магией Деметры. Кончики пальцев Персефоны вдруг начало покалывать от магии – реакция на внезапную дрожь гнева, пробежавшую у нее по спине. Аид крепче обхватил ее за талию. – Ты в порядке? – уточнил он, без сомнения, почувствовав прилив ее магии. Персефона пока еще не овладела способностью не давать своей магии реагировать на эмоции. – Персефона? Голос Аида привлек ее внимание, и она осознала, что не ответила на вопрос. Богиня запрокинула голову, встретившись взглядом с его темными глазами. Тепло распустилось в глубине ее живота, когда ее взгляд скользнул по его губам и щетине на подбородке, и она вспомнила их прикосновение к своей коже, восхитительное трение – дразнящее и ласкающее. – Я в порядке, – ответила она. Аид с сомнением приподнял бровь. – Да, – добавила Персефона. – Я просто думала о своей матери. – Не порти себе вечер мыслями о ней, моя дорогая. – Немного сложно игнорировать ее при такой-то погоде, Аид.