Они смотрели друг другу в глаза. Дэвид видел, что в душе Франсис Клоуд бушует гнев, и понимал, что эта женщина – опасный враг, который умеет быть безжалостным и неразборчивым в средствах. Когда Франсис открыла рот, чтобы заговорить, он даже ощутил страх. Но она всего лишь произнесла: – Я запомню то, что вы сказали, Дэвид, – и, пройдя мимо него, вышла через окно. Дэвида не покидало чувство, что ее слова таят в себе угрозу. Розалин заплакала. – О, Дэвид, ты не должен был так с ней говорить. Из всех Клоудов только она была добра ко мне. – Замолчи, дуреха! – свирепо рявкнул Дэвид. – Хочешь, чтобы они выдоили тебя до последнего пенни? – Но эти деньги… если они действительно не мои… – Она попятилась под его взглядом. – Я… я не это имела в виду… – Надеюсь. «Все-таки совесть – скверная штука», – подумал Дэвид. Он не учел совестливости Розалин, и это было чревато проблемами в будущем. В будущем? Дэвид нахмурился, глядя на девушку. Какое будущее у него и Розалин? Он-то всегда знал, чего хочет, а вот она… При виде его помрачневшего лица Розалин неожиданно вздрогнула: – Я чувствую, словно кто-то ходит по моей могиле! Дэвид с любопытством посмотрел на нее: – Значит, ты понимаешь, что дело может дойти до этого? – О чем ты, Дэвид? – О том, что пять… шесть… даже семь человек намерены сделать все, чтобы ты сошла в могилу преждевременно! – Ты ведь не имеешь в виду… убийство! – В ее голосе звучал ужас. – По-твоему, такие приятные люди, как Клоуды, на это способны? – Очень может быть, что убийства совершают именно такие приятные люди, как Клоуды. Но они не смогут убить тебя, пока я за тобой присматриваю. Сначала им придется убрать с дороги меня. А вот если у них это получится, тогда берегись! – Дэвид, не говори таких ужасных вещей! – Слушай! – Он стиснул ее руку. – Если когда-нибудь меня здесь не окажется, будь осторожна, Розалин. Помни: жизнь – опасная штука. И по-моему, она особенно опасна для тебя. Глава 7 – Роули, ты не мог бы одолжить мне пятьсот фунтов? Роули уставился на Линн. Она стояла перед ним, слегка запыхавшись от бега, с бледным лицом и плотно сжатыми губами. – Полегче, старушка, – произнес он успокаивающим тоном, словно обращаясь к лошади. – Что произошло? – Мне нужно пятьсот фунтов. – Если на то пошло, мне бы они тоже не помешали. – Это серьезно, Роули. Не мог бы ты одолжить мне их? – Вообще-то я сейчас поистратился. Этот новый трактор… – Да-да. – Линн отмахнулась от сельскохозяйственных подробностей. – Но ты ведь мог бы раздобыть деньги в случае необходимости? – Для чего они тебе, Линн? Ты что, залезла в долги? – Деньги нужны мне для него. – Она кивнула в сторону большого квадратного здания на холме. – Для Хантера? Какого черта… – Мама заняла у него пятьсот фунтов. Она… у нее сейчас туго с деньгами. – Понятно, – с сочувствием промолвил Роули. – Ей приходится нелегко. Я бы хотел помочь, но сейчас сам в таком же положении. – Я не могу вынести, что она занимает деньги у Дэвида! – Не волнуйся, старушка. Деньги дал не он, а Розалин. В конце концов, почему бы и нет? – Почему? Ты еще спрашиваешь, Роули? – Не вижу, почему Розалин не могла вам помочь. Старый Гордон посадил всех нас в лужу, окочурившись без завещания. Если объяснить Розалин ситуацию, она сама поймет, что должна прийти на помощь. – Ты хоть не брал у нее взаймы? – Нет, я – другое дело. Я не могу просить денег у женщины. – Неужели ты не понимаешь, что мне не нравится быть… быть обязанной Дэвиду Хантеру? – Но ты ему ничем не обязана. Это не его деньги. – Фактически его. Розалин полностью у него под каблуком. – Да, но по закону они ему не принадлежат. – Значит, ты не можешь одолжить мне пятьсот фунтов? – Послушай, Линн, если бы у тебя были серьезные неприятности – шантаж или долги, – я постарался бы продать землю или скот, но это была бы отчаянная мера. Я сам с трудом удерживаюсь на плаву. А тут еще не знаешь, что придет в голову этому чертову правительству, – оно только и делает, что чинит препятствия и забрасывает анкетами, которые иногда приходится заполнять до полуночи. Для одного человека это чересчур. – Знаю, – кивнула Линн. – Если бы только Джонни не погиб… – Оставь Джонни в покое! – внезапно рявкнул Роули. – Не говори о нем! Линн изумленно уставилась на него. Его лицо побагровело. Казалось, он вне себя от ярости. Линн повернулась и медленно побрела назад, к «Белому дому». – Ты не могла бы вернуть эти деньги, мама? – Что ты, дорогая! Я пошла с чеком прямо в банк, а потом заплатила Артурам, Боджему и Небуорту. Небуорт в последнее время вел себя просто оскорбительно. Боже, какое облегчение! Я уже несколько ночей не могла сомкнуть глаз. Право же, Розалин оказалась очень чуткой и понимающей. – Полагаю, теперь ты будешь обращаться к ней снова и снова? – с горечью осведомилась Линн. – Надеюсь, это не понадобится, дорогая. Я буду стараться экономить. Но в наши дни все так дорого. Жизнь становится все хуже и хуже. – Да, и мы вместе с ней. Уже начали попрошайничать. Адела покраснела: – Не слишком приятное выражение, Линн. Я объяснила Розалин, что мы всегда полагались на Гордона. – И были не правы. Мы не должны были так поступать. – Помолчав, Линн добавила: – Он имеет право нас презирать. – Кто? – Этот мерзкий Дэвид Хантер. – Право, – с достоинством промолвила миссис Марчмонт, – я не понимаю, какое имеет значение, что думает Дэвид Хантер. К счастью, сегодня утром его не было в «Фарроубэнке» – иначе он повлиял бы на эту девушку. Она совсем у него под каблуком. Линн переминалась с ноги на ногу. – Что ты имела в виду, мама, когда сказала в то утро после моего возвращения: «Если только он в самом деле ее брат»? – Ах это! – Миссис Марчмонт выглядела слегка смущенной. – Ну, ходили разные сплетни… Линн молчала, ожидая продолжения. Миссис Марчмонт кашлянула.