Удобно устроился, подумал Дэвид. На столике несколько бутылок, в камине ярко горит огонь, отнюдь не лишний холодным весенним вечером. Одежда не английского покроя, но носит он ее так, как носят англичане. Возраст тоже подходящий… – Спасибо, – поблагодарил Дэвид. – Я бы выпил виски. – Скажете когда. – Сейчас. И поменьше содовой. Они напоминали двух псов, ходящих кругами и готовых в любой момент дружелюбно завилять хвостами или с рычанием ринуться в драку. – Ваше здоровье, – произнес Арден. – Взаимно. Они поставили стаканы, слегка расслабившись. Первый раунд подошел к концу. – Вас удивило мое письмо? – спросил Арден. – Откровенно говоря, – отозвался Дэвид, – я ничего в нем не понял. – Да неужели? Хотя вполне возможно. – Кажется, – продолжал Дэвид, – вы знали первого мужа моей сестры – Роберта Андерхея? – Да, я хорошо знал Роберта. – Арден улыбался, лениво пуская в потолок клубы дыма. – Пожалуй, даже очень хорошо. Вы никогда с ним не встречались, верно, Хантер? – Никогда. – Ну, может быть, это и к лучшему. – Что вы имеете в виду? – резко осведомился Дэвид. – Это все упрощает, дружище, – беспечно откликнулся Арден. – Простите, что пригласил вас сюда, но я подумал, что лучше… – он сделал паузу, – лучше не посвящать в это Розалин. Незачем причинять ей ненужную боль. – Вы не возражаете перейти к делу? – Разумеется. Вы когда-нибудь подозревали, что в смерти Андерхея было нечто… ну, скажем, сомнительное? – О чем вы? – У Андерхея были довольно странные идеи. Возможно, из-за рыцарской натуры, а возможно, по совсем другой причине, но допустим, что в определенный момент несколько лет назад ему стало выгодно, чтобы его посчитали мертвым. Он всегда умел расположить к себе туземцев и без труда мог уговорить их поведать о его кончине со всеми подробностями. Ему оставалось бы только объявиться где-нибудь за тысячи миль под другим именем. – Мне это предположение кажется абсолютно фантастическим, – сказал Дэвид. – В самом деле? – Улыбнувшись, Арден наклонился вперед и похлопал Дэвида по колену. – А что, если это правда? – В таком случае я бы потребовал четких доказательств. – Вот как? Ну, неопровержимых доказательств, возможно, нет. Как бы вы отнеслись к тому, если бы сам Андерхей появился здесь – в Уормсли-Вейл? Для вас этого было бы достаточно? – По крайней мере, это было бы убедительно, – сухо отозвался Дэвид. – Да, убедительно, но несколько неловко – для миссис Гордон Клоуд. Потому что тогда она перестанет быть таковой. Вы должны признать, что возникнет неловкая ситуация. – Моя сестра вышла замуж без всяких дурных намерений. – Конечно, приятель. Я ни минуты в этом не сомневаюсь. Любой судья скажет, что ее не в чем упрекнуть. – Судья? – резко переспросил Дэвид. – Я имел в виду двоемужие, – виноватым тоном объяснил Арден. – Куда вы клоните? – свирепо осведомился Дэвид. – Не стоит так возбуждаться, старина. Нам с вами нужно только поразмыслить и найти лучший выход – лучший для вашей сестры. Никому не нравится ворошить грязное белье на людях. Как я говорил, у Андерхея всегда была рыцарская натура. – Он сделал паузу. – Была и есть. – Есть? – Вы не ослышались. – Вы заявляете, что Роберт Андерхей жив. Где же он теперь? Арден доверительно понизил голос: – Вы в самом деле хотите это знать, Хантер? Может быть, лучше пребывать в неведении? Насколько известно вам и Розалин, Андерхей умер в Африке. Если он жив, то понятия не имеет, что его жена снова вышла замуж. В противном случае он сразу бы объявился… Видите ли, Розалин унаследовала от второго мужа солидную сумму, а если ее первый муж жив, она не имеет никакого права на эти деньги… У Андерхея было хорошо развито чувство чести – ему бы не понравилось, что она получила наследство на ложных основаниях. – Арден немного помолчал. – Но вполне возможно, что Андерхей ничего не знает о ее втором браке. Бедняга в очень скверном состоянии. – В каком смысле? Арден печально покачал головой: – У него плохо со здоровьем. Он нуждается в медицинском уходе и специальном курсе лечения – к несчастью, очень дорогом. Последнее слово было произнесено без всякого подчеркивания, но именно его Дэвид Хантер подсознательно ожидал. – Дорогом? – переспросил он. – Увы, все стоит денег. Бедный Андерхей практически без гроша. У него ничего нет, кроме того, что на нем надето… Глаза Дэвида быстро скользнули по комнате. Он заметил висящий на стуле рюкзак, но не увидел никаких чемоданов. – Интересно, – мрачно промолвил Дэвид, – действительно ли Роберт Андерхей такой рыцарь, каким вы его воображаете? – Он был таким, – заверил его Арден. – Но жизнь часто превращает людей в циников. – И, помолчав, вкрадчиво добавил: – Гордон Клоуд был очень состоятельным человеком. Зрелище чрезмерного богатства пробуждает низменные инстинкты. Дэвид поднялся: – Вот вам мой ответ. Убирайтесь к дьяволу! Арден благожелательно улыбнулся: – Так и думал, что вы это скажете. – Вы грязный шантажист! Можете ваше вранье хоть в газетах публиковать! – Похвальное чувство. Но от публикации не будет толку ни вам, ни мне. Если вы не купите мой товар, я найду других покупателей. – Каких? – Клоудов. Предположим, я скажу им: «Не будет ли вам интересно узнать, что покойный Роберт Андерхей и не думал умирать?» Они сразу же на это клюнут. – Вам ничего из них не вытянуть, – с презрением проговорил Дэвид. – Они все разорены. – Да, но существует такая вещь, как предварительное соглашение. Они платят такую-то сумму наличными в тот день, когда будет доказано, что Андерхей жив, что миссис Гордон Клоуд все еще миссис Роберт Андерхей и что, следовательно, завещание Гордона Клоуда, составленное до брака, по-прежнему действительно. Пару минут Дэвид молчал, потом спросил напрямик: – Сколько? Ответ был таким же откровенным: – Двадцать тысяч. – И речи быть не может! Моя сестра не имеет права прикасаться к капиталу – она распоряжается только процентами. – Тогда десять тысяч. Такую сумму она легко сможет раздобыть. Ведь у нее имеются драгоценности, не так ли? Дэвид снова погрузился в молчание. – Хорошо, – неожиданно согласился он. Какой-то момент Арден казался растерянным, словно его удивила легкая победа, затем предупредил: – Никаких чеков. Только наличными. – Вы должны дать нам время достать деньги. – Я дам вам двое суток. – Лучше до следующего вторника.