— Я сказала что-то не то? — голос прозвучал напряженно. Феста и две другие переглянулись, а Иста с явным усилием выдавила из себя улыбку. Она же и ответила: — От Нейсона действительно можно ожидать чего угодно. — Он особенный, — после новой паузы добавила толстушка. — И совсем безбашенный, — выдохнула на сей раз Феста. — Один из лучших охотников в истории. Девушки вновь замолчали, но напряжение, возникшее за столом, никуда не делось. Оно было очень заразительным, и я снова не выдержала: — Что-то не так? — Нейсон… — начала Иста. А закончила с явным усилием: — Сейчас не с нами. Пропал. Исчез в ходе одной из операций. Слова стали громом среди ясного неба. — Пропал? — выдохнула я. — Как? Когда? — Это случилось почти год назад, — сказала Феста. — Но мы надеемся, что он вернётся. Сердце совершило болезненный кульбит, и я застыла, сознавая сказанное. Почти год? Так давно? — Но его же ищут? — задала новый вопрос. Феста как-то очень нервно пожала плечами, а Иста повторила: — Нейсон вернётся. В голосе блондинки прозвучала убеждённость фанатика, а я испытала сильное желание выспросить обо всём, о каждой мелочи. Только выражения лиц девчонок к допросу не располагали. Более того… — Кофе сегодня какой-то… жидкий, — явно стремясь замять и перевести тему, сказала рыженькая. — Может, жалобу на поваров накатать? Мой вход в учебную аудиторию, до которой милостиво проводила всё та же Феста, сопровождался десятками любопытных взглядов. Студенты первого курса направления «Общие дисциплины» буквально шеи выворачивали, а я шла и внушала себе, что всё будет хорошо. Когда села за одну из первых парт — знаю, что место стрёмное, но более приличные места были заняты, — испытала желание удариться головой о столешницу и вылететь из аудитории пулей. Просто я огляделась ещё раз и заметила весточку из прошлого — бывшую подругу, Вилинию. Она выглядела так же, как в последнем классе школы: крашенные в платиновый цвет волосы средней длины, макияж в стиле «томная дева», одежда броских цветов. Семья Вилинии никогда не бедствовала, а в последние пару лет дела её отца пошли в гору, и вот. Но я даже не подозревала, что бывшая подруга умудрилась поступить в настолько престижный университет. А ещё по спине снова бежал холодок. Ведь после того случая в Сити и рассказа Вилли о том, что именно я втравила её в ту затею, наши отношения перешли в особенную стадию — в стадию ненависти. Нет, лично я Вилинию не трогала, зато она меня… Вилли не упускала возможности задеть, превратив последние годы в школе в подобие ада. Уезжая в Кросторн, я радовалась тому, что больше никогда Вилинию не увижу, а теперь… это был страх с нотками паники — я чуяла, что без неприятностей не обойдётся, и понятия не имела, как этих неприятностей избежать. От панических настроений отвлекло появление преподавателя, который буквально сразу начал читать лекцию. Предмет был, мягко говоря, незнаком, и я чувствовала себя деревом, но конспект всё равно писала. Политология! Кто бы мог подумать, что мне придётся изучать такое? До вчерашнего дня я училась на контролёра качества пищевых производств, а тут… Тем не менее первый учебный день я пережила и даже мигрень не заработала. Правда, на каждом занятии ощущала себя тупицей, но хотелось верить, что со временем это пройдёт. Зато теперь стало особенно радостно от того, что «детей охотников» из универа не отчисляют, и именно об этом я сказала куратору Фендалсу, когда тот подошел с вопросом. Куратор спрашивал, как мои дела, а услыхав ответ, хмыкнул и сказал: — Не волнуйся, Лирайн. Втянешься. Крам, который поймал после занятий с той же целью, что и Фендалс, отреагировал аналогично. Глядя в тёмные глаза байкера, я невольно вспомнила про дорогу из разбитых сердец, а ещё подумала: может, про Вилли ему рассказать? Не саму историю ссоры, а предупредить о том, что здесь, в Тавор-Тин, у меня есть враг? Подумала и мысль отмела — зачем? Крам и охотники никакого отношения к теме не имеют, их это не касается, им это не надо. Проблема — моя, и если перейдёт в острую стадию, то решать её мне. К тому же… а вдруг обойдётся? Тут, в универе, никто о нашем с Вилинией знакомстве не знает, так, может, бывшая подруга вообще успокоится? Ведь доказывать, что мы не вместе, больше не нужно, а если так, то о чём речь? В итоге, наш с Крамом разговор темой учёбы и завершился. Парень кивнул, а я отправилась в библиотеку за учебниками. Затем поднялась в комнату и тяжело вздохнула — мне предстояло попробовать разобраться с ещё одним вопросом. Впрочем, вопрос — мягко сказано. Объективно это была катастрофа. Полный трындец! Весь мой гардероб, включая обувь, с лёгкостью умещался в два небольших чемодана, причём вещи свои я знала наизусть, но всё равно потратила уйму времени на то, чтобы пересмотреть каждый носок, каждую футболку. Наверное, где-то в глубине души жила надежда, что если перебрать и рассмотреть всё ещё раз, то случится чудо, но, увы, чуда не произошло. Вещи не стали новее, а настроение совсем испортилось — ведь я не слепая, я прекрасно видела, как на меня косились студенты Тавор-Тин, и отлично понимала, с чем связано внимание. Даже в колледже, где учатся дети из куда менее обеспеченных семей, я выглядела бедновато, а уж тут… Окинув несколько жалобных кучек одежды взглядом, я глубоко вздохнула и поплелась к повешенной на спинку стула сумочке. Открыла, запустила руку в потаённый кармашек, но чуда опять не произошло. Все деньги, заработанные и сэкономленные в первом учебном полугодии, я потратила на поездку в Чиртинс — на билет и подарки близким. А до следующей зарплаты оставался месяц, причём никаких сверхъестественных денег не ожидалось — так, обновить гардероб на пару вещей. Ситуация был тупиковой, и я едва не разревелась. Уже сталкивалась с таким, меня уже высмеивали из-за одежды, но что я могу? Разве что… Нет. Нет, дичайшая мысль о том, что Кара и Темор продолжают получать пособие и я могла бы претендовать на эти деньги, была отметена самым суровым образом. Приёмные родители не поймут и не согласятся, к тому же им эти деньги нужнее. Семье всегда не хватает. Ещё одна попытка не разреветься, и слёзы всё-таки проступили. Ощущение беспомощности — самое паршивое, и сейчас оно накрыло с головой. Потребовался час, чтобы прийти в чувство и решить: с ближайшей зарплаты ничего откладывать не буду! Просто пойду и потрачу всё, до последней монетки. Куплю… что угодно. Но куплю! Для моего курса суббота оказалась учебной — мы решали задачи по экономике. Вернее, это они, сокурсники, решали, а я сидела и жестко тупила, разглядывая то страницу учебника, то пустой, выданный для отработки заданий лист. Преподавательница — худая женщина с тонкими губами — смотрела на меня как на преступницу, а под конец занятия, приблизилась, выхватила лист и написала на нём размашисто: «неуд!» Объективно в этом «неуде» не было ничего особенного — как я могу решить задачи по предмету, который никогда не изучала? — но ситуация задела. Я почувствовала себя полнейшей идиоткой. Уже не деревом, а не пойми кем. Покорно отсидев ещё два академических часа, в течение которых нам факультативом читали «важнейшую тему», я кабинет покинула. Отправилась в столовую, хотя желудок под действием стресса скрутился в трубочку и пищи не желал. В столовой встретила Фесту, с которой обменялась парой фраз — в момент моего появления приятельница уже уходила. Потом взяла салат и тарелку горячего, к которой почти не притронулась… Остаток дня провела у себя, а под вечер вышла из комнаты и, пересилив желание запереть дверь, отправилась на смену. Впрочем, для начала предстояло понять, как теперь добираться до работы. Пока я представляла лишь, где расположена автобусная остановка, а вот какие автобусы оттуда идут — нет. Из главного здания университетского комплекса вышла уже в потёмках. Глотнула холодного воздуха, одёрнула пальто, поправила шарф и рюкзак. Добралась до остановки и после нескольких минут изучения представленной здесь транспортной карты облегчённо выдохнула — автобус под номером 208 подходит. Жизнь определённо налаживалась! Правда, ровно до тех пор, пока к остановке не подъехал блестящий навороченный байк… Было не слишком темно, и свет фар не ослепил, и мотоцикл я узнала. Личность водителя тоже секретом не стала — слишком хорошо помнила эту агрессивную кожаную куртку с шипами и внушительный разворот плеч. — Лирайн? — подняв тёмное забрало шлема, спросил Крам. Голос прозвучал недоумённо. — Что ты тут делаешь? Только не говори, что решила сбежать. Я непроизвольно улыбнулась и отрицательно качнула головой. Ответила: — Еду на работу. Лицо собеседника я видела плохо — из-за шлема, но удивление было почти осязаемым. — Какая ещё работа? — после паузы хмуро уточнил он. — Самая обыкновенная. — Я пожала плечами. Брюнет продолжил смотреть удивлённо, мотоцикл под ним нетерпеливо порыкивал. Я тоже нетерпение испытала — конечно, вышла пораньше, с запасом, но автобуса пока не было, и я уже боялась опоздать. А ещё намёк, повисший в воздухе… Ведь охотник явно не понимает, зачем я куда-то иду, и это его молчание… Когда молчание стало неприлично долгим, я сказала: — Ну а как ты хочешь, Крам? Мне ведь надо на что-то жить. Кажется, опять не понял. — Мне нужно покупать личные вещи, — добавила я со вздохом. — Некоторые женские мелочи и вообще. — А, ну да, — недовольно буркнул он. И после новой паузы: — Ты работаешь по ночам? Мне это не нравится. Я, не выдержав, фыркнула. Будто сама в восторге! — А где именно работаешь? — вновь подал голос байкер.