— Ну, что она подумает, Эндрю? — Ничего, — прошептал он. — Вот именно. Ничего. Мэри взглянула на стенные часы. — Через четыре минуты в эту дверь постучат братья Лоуренс. Они будут чинить паркет. И она нажала на ствол так сильно, что под головой Андрея заскрипела дощечка. — Слышишь? — Да, — пробормотал Андрей. Ствол давил все сильнее. — Я понял, — простонал он. — Вот и хорошо, теперь лежи и жди. За тобой придут. Прошла минута. Андрей уже совсем было отчаялся, как вдруг у него в голове мелькнула спасительная мысль. Он хорошо изучил характер Мэри. Это его и спасло. Ощепков, знаменитый московский тренер по дзюдо и самбо, всегда говорил, что хорошее знание противника — залог победы. — Так что ты хотел украсть, Эндрю? Андрей разжал руку. — Вот это. На его ладони лежала скомканная белая тряпица. Под дулом ружья Андрей машинально выдернул ее из ящика. — Это? Мэри наклонилась. Она сразу узнала легкую сорочку, в которой Этель спала теплыми летними ночами: это была память о матери, часть ее свадебного приданого. — Это? — переспросила Мэри. — Да, — всхлипнул Андрей. Нажим ствола резко ослаб. Андрей угадал: лишь одна вещь на земле не могла оставить Мэри равнодушной. Она пролепетала: — Да ты никак… Любовь! О да… это, несомненно, была она. — Эндрю! — Я больше не буду, мисс Мэри! Никогда! И Андрей усилием воли выдавил слезы из глаз. — Только не рассказывайте ей! — взмолился он. — Лучше уж скажите, что я хотел украсть деньги. Мэри всматривалась в лицо юноши. «Он ее и вправду любит или это я схожу с ума?» — спрашивала она себя. — Я не хочу, чтобы она узнала. Мне стыдно. Она меня и так в упор не видит. Пусть я буду вором, скажите ей, что я вор. Я предпочту кончить жизнь в тюрьме. Мэри совсем растерялась. Какое счастье! Она словно угодила в пятый выпуск «Туманов Глории», где пастух встречает королеву, плавающую в пруду. Однажды она прочитала эту историю на газетном листке, в который был завернут сыр. С тех пор она потеряла сон и покой и каждую неделю покупала в деревне газетку с очередным выпуском. Стоило ей вдохнуть запах старого овечьего сыра, как она вспоминала о пастухе, который спрятался в дупле и жалобно распевал: «Ах, зачем, ах, зачем я родился пастушком?» В самых дерзких мечтах Мэри воображала себя той самой королевой, плывущей через пруд. В роли пастушка неизменно выступал комиссар Булар. — Убейте меня! — воскликнул Андрей. Мэри вздрогнула. На сей раз он перестарался. Уж не считает ли он ее полной дурой? — Можешь рассказывать свои истории мисс Этель, ты, жалкий воришка! Я в них вот ни на столечко не верю! Послушать тебя, так я влюблена в вице-короля Индии. В дверь постучали: пришли братья Лоуренс. — Подождите, — шепнул Андрей. Снова стук в дверь. Андрей взмолился: — Выслушайте меня! Мэри заколебалась, и это позволило Андрею сказать: — Приподнимите мою правую штанину. Мэри замерла в изумлении. Все это выглядело как-то неприлично. Но любопытство и «Туманы Глории» взяли верх. И Мэри крикнула плотникам, повернувшись к двери: — Подождите! Я приберу комнату и разрешу вам войти. Это все-таки дамская спальня. Не отводя ствол от головы Андрея, она приподняла носком ноги его правую штанину. Войди кто-нибудь в этот момент, он увидел бы пикантную картину: домоправительница почтенного возраста держит на мушке молодого парня, лежащего на полу, и любуется его лодыжкой. — О Господи! Мэри увидела под коленом Андрея татуировку: пять букв — ЭТЕЛЬ. Да, сомнений нет, он любит ее хозяйку! Мэри густо покраснела, словно ей на глазах у полного зала пришлось играть худшую из ролей — мегеры, ополчившейся на отвергнутого юношу. Но это еще не поздно было исправить. Она должна простить мальчику его ошибку — и публика снова полюбит ее. Мэри представилось, как зрители, ряд за рядом, вскакивают с мест и аплодируют ей, вытирая слезы умиления. Когда братья Лоуренс наконец вошли в комнату, там их ждала Мэри с пылающим лицом, а за ней стоял Андрей, обхватив сразу три свернутых наспех ковра. — Я решила заодно выбить ковры, — сказала Мэри. — Поторопитесь. Негоже, чтобы паркет скрипел. Вам придется поработать еще в одной комнате. Завтра к нам пожалует герцогиня д’Альбрак. Я не хочу, чтобы она решила, будто попала в дом с привидениями. Затем Мэри обратилась к Андрею: — А ты чего стоишь, ну-ка тащи все это вниз, да поживей! Дождь к тому времени прекратился. В течение часа в доме стучали молотки, а во дворе на мокрой траве Андрей выбивал ковры. После каждого удара он исчезал в облаке пыли. Этель вернулась домой поздно вечером, одна. Машину она оставила перед второй конюшней, служившей гаражом. У «нейпир-рэйлтона» не было дверцы, и из него приходилось выбираться, как из кабины самолета — прыжком. Этель сдернула кожаный шлем с очками и оставила его на сиденье. Замок был погружен в темноту. Светилось только одно окно на первом этаже. Этель подумала о брате. Возвращаясь вечерами, она всегда надеялась увидеть свет в слуховом окошке под крышей. Вот уже много месяцев она не получала никаких вестей от Пола. В августе он вернулся в Испанию, узнав о гибели четверых друзей по кастильскому полку в бойне под Бадахосом, вблизи португальской границы. В газетах Этель читала о создании интербригад, которые поддерживали испанских республиканцев, воюющих с мятежниками. За несколько последних недель многие смельчаки со всего света приехали в Мадрид, чтобы вступить в эти отряды. Этель боялась за жизнь Пола. Она очень хотела, чтобы он вернулся домой, но вместе с тем ей было страшновато: вдруг ему не понравится то, что она затеяла. Когда приехала Этель, Андрей еще не спал. Он затаился в деннике. Фары погасли. Послышался скрип гравия под ногами девушки. Андрей поплотнее завернулся в одеяло. Теперь снаружи было тихо, только летучие мыши шуршали крыльями в темноте. Внезапно в конюшне вспыхнул свет. Перед ним стояла Этель. Она смотрела на Андрея, заслонявшего рукой глаза. — Ты что, спал?