— Тогда я займусь им прямо в его логове. Устройте так, чтобы они были там все втроем. — Я думал, тебе нужен только Виктор. — Нельзя, чтобы они забили тревогу до того, как цеппелин приземлится в Лейкхерсте. И Зефиро положил перед собой парабеллум с тремя патронами. 22 Белый парус В час ночи с 5 на 6 мая 1937 года в небе над Северной Атлантикой произошло нечто совершенно необъяснимое. Этель лежала на койке, с которой все это время почти не вставала. Глаза ее были открыты. Она не спала с самого первого вечера на дирижабле. Булар предупреждал: однажды Ванго позовет ее на помощь, но будет поздно. Сердце ее сжималось, она думала только о нем. Внезапно раздались звуки музыки. Кто-то играл фугу Баха, и рояль звучал превосходно. Этель села и прислушалась. Потом встала, надела пальто прямо на ночную рубашку и вышла в коридор. Отовсюду бежали пассажиры: они спешили в салон. Там за роялем сидел капитан Леман, его руки порхали над клавиатурой. Видимо, какой-то скучающий путешественник, прежде чем пойти спать, от нечего делать нажал на клавишу. И выяснилось, что рояль в полном порядке. Что же случилось? Как могло произойти такое чудо? Никому и в голову не пришло, что рояль просто освободили от начинки весом в восемьдесят килограммов. Кто-то уверял, что нашел между струнами четки из оливкового дерева. От этой истории веяло тайной. Дождавшись, когда все пассажиры соберутся вокруг рояля, Эскироль пошел в каюту предупредить Зефиро. Зефиро приподнял квадратную панель, которую выпилил в потолке из легкой фанеры, подтянулся и оказался в металлических дебрях каркаса дирижабля. Снизу доносились звуки рояля. Все пространство наполнилось музыкой Баха. Зефиро пробирался в темноте над потолком верхней палубы. Он старался идти вдоль балок, чтобы не сбиться с пути и не рухнуть в какую-нибудь каюту, наступив на ее фанерный потолок. Он считал пролеты: сейчас под ним должна быть лестница. Свернув налево, он начал спускаться по алюминиевой мачте с просверленными в ней отверстиями. Рояль стоял прямо за стеной. Теперь Зефиро пробирался над новыми каютами нижней палубы. Каюта Виктора Волка была десятой по счету, но Зефиро остановился, не дойдя до нее. Он удостоверился, что оружие при нем, вынул из-за пояса кинжал — острый, как опасная бритва. Вырезал в полу отверстие и пролез в него. Виктор и его люди должны были сидеть рядом, в соседней каюте. Через узкое боковое оконце просачивался скудный свет. Он исходил от прожекторов, освещавших темные облака, сквозь которые летел дирижабль. Как Зефиро и надеялся, каюта, в которую он проник, была очень шумной из-за работающих поблизости моторов. Значит, он сможет действовать, не привлекая внимания. Прижавшись ухом к перегородке, он уловил еле слышный шорох. По каюте Виктора кто-то ходил. Зефиро взглянул на часы. Они показывали двадцать минут второго. Эскироль и Пюппе знали, что операция начнется в час тридцать. Они должны были убедиться, что в это время оба телохранителя Виктора находятся рядом с ним. Следовательно, у Зефиро было десять минут, чтобы приготовиться и напасть. Он должен был прорезать отверстие в переборке под кроватью в каюте Виктора. Этот надпил в стене у самого пола наверняка никто не заметит. В последний момент будет достаточно протолкнуть доску вперед. И в час тридцать он окажется наконец рядом с Виктором. Он мысленно повторил последовательность действий. Он знал, под каким углом ему стрелять, чтобы шальная пуля не попала в баллоны с водородом. Ему предстояла очень сложная операция — все равно что удалить опухоль, не затронув соседнего жизненно важного органа. Ведь цеппелин был бомбой, готовой взорваться в любую минуту. Но Зефиро ждал этого момента больше восемнадцати лет. Он чувствовал, что способен на все. Нагнувшись, он приготовился проползти под койкой к переборке. Но едва он оперся ладонью на пол, как чья-то потная рука вцепилась в его запястье, а в плечо впились острые ногти. Он с трудом сдержал крик. Нападавший выскочил из-под койки, зажал шею Зефиро между ногами и стиснул колени так сильно, будто хотел его задушить. Зефиро отчаянно сопротивлялся. Ему никак не удавалось достать нож или пистолет. Сцепившись, они откатились к противоположной стене, прямо к умывальнику. До сих пор ни один не проронил ни слова. Были слышны только приглушенные звуки борьбы. Наконец Зефиро удалось высвободить руку, но он лежал на спине и не мог достать оружие. Он схватил край висящей над ним шторы, которая закрывала вешалку, резко дернул вниз и одним махом накинул ее на шею врага, как удавку. Еще несколько мгновений — и Зефиро овладел ситуацией. Когда штора сдавила ему горло, противник перестал сопротивляться. Зефиро думал, что имеет дело с одним из охранников Виктора, но, когда он повернул к окну лицо побежденного, оказалось, что это совсем молодой паренек, лет двадцати, не больше. Его взгляд молил о пощаде. — Ты кто? — шепотом спросил Зефиро. — Хайль Гитлер! — ответил паренек. Зефиро рукой зажал ему рот. Когда он отнял руку, парень что-то забормотал, но различить удалось только несколько слов: «рейх», «раса» и «кровь». — Как зовут? — спросил Зефиро. — Шифт. Падре ослабил штору у него на шее. Юноша уже не дергался. — Что ты здесь делаешь? — Гинди меня проглотил. — Кто это — Гинди? — Дирижабль. Гинди. Зефиро не мог поймать безумный, мечущийся взгляд Шифта. Нелегал. Значит, он просидел в этом убежище почти три дня. Зефиро освободил его и сел на койку. Достав часы, он понял, что не успеет проникнуть в соседнюю каюту через перегородку. Три его мишени будут вместе еще недолго. — Гинди меня проглотил, — повторил Шифт. Зефиро сжал кулаки. В прошлом году в Нью-Йорке он упустил Виктора из-за Ванго. Теперь его план снова разрушает мальчишка, которому нет и двадцати. — Ты умеешь считать до тысячи? — Один, два, три, четыре… — Считай до тысячи и не двигайся. — Пять, шесть… — Стоп! Начнешь считать, когда я скажу. Он посмотрел парню в глаза. — Если двинешься, Гинди будет недоволен. Ты понял? Шифт кивнул. — Залезай в свое укрытие и считай. Парень повиновался. — Один, два… — Потише. — Три, четыре… — Еще тише! Наверху, в большом салоне, умолк рояль. Зефиро подошел к окну, обернул руку шторой и выбил стекло. Потом прислушался. За стеной было тихо. В разбитое окно ворвался ледяной ветер. Накануне пассажиры видели дрейфующие в море обломки айсберга. Зефиро разбил еще три стекла и выдернул из пазов рейки, которые их разделяли. — Семьдесят шесть, семьдесят семь… — торопливо бормотал Шифт за его спиной. Зефиро положил на пол перед окном алюминиевую стремянку. Вынул из-за пояса парабеллум и крепко сжал его в руке. Наклонившись, он выглянул в разбитое окно. Снаружи было страшно холодно. Несмотря на встречный ветер, дирижабль летел со скоростью сто километров в час. Зефиро задвинул ступни поглубже под перекладины лестницы, чтобы не упасть. Лестница упиралась в стену под окном. Зефиро осторожно вытянулся и попробовал заглянуть в соседнюю каюту. Ветер свистел у него в ушах. В первую минуту ему показалось, что в каюте никого нет. Однако, изогнувшись посильнее, он увидел за стеклом, прямо перед собой, чью-то спину. А где же двое других? Зефиро так и подмывало выстрелить. Он давно не подбирался к Виктору так близко. Но он подумал об Эскироле и Пюппе: те тоже рисковали жизнью. В этот момент он увидел, что на койке слева из-под одеяла высунулась нога. Значит, один охранник спал. Не хватало второго. В это время в курительной комнате Эскироль подошел ко второму охраннику. — Вас зовет месье Вальп. — Что? — Месье Вальп, — повторил Эскироль. — Что с ним? — Ваш коллега передал мне, что месье Вальп попросил стакан воды.