Не дожидаясь ответа, я устало поднялась по лестнице, дошла до единственной целой двери, дернула ее и увидела милую холостяцкую обитель. Огромная кровать с пыльным балдахином смахивала на аэродром, куда мне чертовски хотелось приземлиться. Портреты обнаженных красоток в самых соблазнительных позах украшали стены с отсыревшей побелкой, на пыльном столе стопкой лежали книги. Я подошла и взяла одну из них, сдувая пыль с ее красивой обложки. «Как правильно целоваться. Пособие для начинающих. От помидора до сеньоры». Ну хоть не от огурца до молодца. Вторая книга называлась «Гуру пикапа». Надеюсь, что здесь есть все схемы ремонта легкового авто с открытой грузовой платформой. Сразу вспомнился «Конь в Авто». Третья книга тоже порадовала меня названием. «Постельные отношения от «А-а-а-а-а!» до «Я-я!». Все эти книжки были не толще букваря. Зато под ними лежал огромный опус. «Руководство по эксплуатации женщины. Сокращенное издание». Я открыла первую страницу. «Возьмите женщину…» Хм… Начало хорошее. А мне всегда казалось, что именно это должно стать кульминацией отношений. Простите, уважаемый автор, брать всю? Или можно по частям? За какие части конкретно брать? Где схема? Где рисунок? Вы, уважаемый автор, как-то непрофессионально подходите к составлению мануала по женской эксплуатации. «Посмотрите на нее внимательно…» Сначала правым глазом, потом левым, а потом обоими сразу. И если ничего не увидели, переходим к пункту три. «Что вы видите?» Как что? Если отследить, куда устремляются мужские взоры… «Вы видите человека!» Ничего себе! Неужели я… я… человек? После такого начала, автор, вы мне льстите! «Но вы не обольщайтесь. Женщина – это не человек… Она лишь имитирует человеческое поведение. И я вам это докажу. Если мужчина, такой, как вы или я, думает о многом, женщина думает только о любви. Все ее мысли исключительно о любви… Она просто физически не способна думать о чем-то другом! Без любви женщина чувствует себя несостоявшейся. Все женщины похожи друг на друга. Неважно, какой у нее цвет волос, цвет глаз, размер груди… Все женщины думают только о любви. Другие мысли просто не помещаются в их голову…» Я задумчиво пролистала оглавление. Глава первая. Женский лепет, или Как делать вид, что ты ее слушаешь Глава вторая. Женская истерика: как пережить и чем закрыть ей рот Глава третья. Женская обида и как правильно обижаться на нее за то, что она обиделась на тебя Глава четвертая. Как называть женщину, если лень запоминать ее имя Какая прелесть! Удачи, автор. Я посмотрела на книгу, потом на камин. Запахло вторым томом «Мертвых душ». На кровати не было ни подушек, ни одеял, зато был продавленный матрас сомнительной чистоты. Судя по грязным отпечаткам подошв и комьям земли, предыдущие владельцы спали в сапогах. Еще бы! Принц должен был готов к труду и обороне в любое время дня и ночи! Старый пыльный камин, все еще сохранивший черный след копоти и остатки золы, меня порадовал. Всегда мечтала о камине. Окна с пыльными подоконниками отсвечивали в утреннем сумраке немытыми стеклами. На одном подоконнике валялся засохший яблочный огрызок, покрытый паутиной, и женское белье сомнительной чистоты. Есть у меня предположение, что девушку звали Евой. Санузел был представлен рукомойником, неким подобием унитаза и огромным плесневелым бассейном-ванной, над которым стояла обнаженная мраморная красавица с кувшином. Я присмотрелась к унитазу, вспоминая, был ли среди «принцев» хоть один, страдающий косоглазием. Вроде не было. Но стена вокруг свидетельствует, что был. И не один. Такое чувство, что здесь тренировалась целая сборная косоглазых биатлонистов под руководством слепоглухонемого тренера. Я выдохнула с облегчением. Какое счастье, что никто из «Аллеи славы», украшающей холл, не почтил меня своим визитом. Иначе бы его труп обнаружили на следующий день с потным носком во рту, с отпечатком грязного сапога на груди и мокрым седельцем на шее. Я поежилась. В комнате было холодно. Взглянув на кровать, я содрала две шторы с карниза. Одна стала простыней, другая – одеялом. Потом я перешла ко второму окну, содрала еще одну шторку, свернула ее, и получилась подушка. Сняв вонючие сапоги, пошевелив благоухающими носками, которые решила не снимать в связи с нарушением температурного режима, я расстегнула грязный камзол и бросила его на спинку стула. И вот я лежу на самодельной подушке, укрываясь импровизированным одеялом, и чувствую, что колыбельную мне петь не надо. Я и так усну. Я подоткнула одеяло под себя, перевернулась на живот, засунув руки под подушку, поежилась и закрыла глаза. Нет, ну определенно холодно. Надо как-то решать вопрос с отоплением. Но усталость все-таки победила холод, и я задремала. Проснулась я оттого, что по мне кто-то топтался. Началось в колхозе утро! Кого еще блохи принесли? – Слышишь, животное! – злобно прошипела я, оторвав голову от пыльной подушки. – Если ты непременно решил спать со мной в одной комнате – свернись калачиком на стуле! – Я? На стульчике? Шутишь? – прошипел котофей, наминая меня когтями. – Здесь кровать трехспальная. Я и так в уголочке лежу. У тебя там целый плацдарм. Иди маршируй там! – огрызнулась я, стряхивая кота с себя, но тот вцепился когтями в одеяло. – Тогда готовься отдавать мне честь, – язвительно заметил он. – Ага, вот только я не при параде, чтобы честь отдавать, – зевнула я. – Имей же совесть… Дай мне поспать! И так холодно, а тут еще ты на мне мнешься! Сделай так, чтобы мне было тепло! – Как скажешь. Учти, я люблю быть сверху, – сладко заметил котишка, снова запрыгивая на мою спину. Вроде улегся на талии. Я положила голову на подушку, закрыла глаза и почувствовала, как он снова начал искать удобное местечко. Вот неймется ему! Кот спустился ниже и с удовольствием впивался когтями в мою многострадальную часть тела, которая сегодня получила впечатлений на пару лет вперед. – Вообще-то я и так сделал тебе одолжение, разрешив спать на МОЕЙ кровати, – сладенько заметил кот, снова впиваясь когтями в мой седалищный нерв. – Цени. Я сегодня добрый. – Слышишь, а ты не офеел? Нет? Давай мы найдем тебе какую-нибудь коробочку, в которой ты перезимуешь… Тьфу ты, переночуешь. Обещаю, закапывать ее не буду, – простонала я, пряча голову под подушку. – Лопаты нет… Через пять минут вынужденной духоты я вылезла и перевернулась на спину. Кот лег мне на живот, свернувшись клубочком в районе солнечного сплетения. Что-то заурчало. – Это я мурчу или твой желудок? – встревожился кот, встрепенувшись и навострив уши. – Это мой желудок урчит… Ты обещал мне еду, если спасем принцессу, – мрачно напомнила я, отгоняя живодерские мысли. – Фу! А я уже испугался, что это я случайно замурчал… Эх! – сладко зевнул котик, сворачивая язык в трубочку, показывая острые зубки и прижимая ушки. Вроде улегся. Нет! Ма-а-а-ама… Да что ты будешь делать! Я ведь не живодер… Но иногда так хочется им побыть! «Коврик – для хозяев. Кровать – для кошек!» – Куда бы тебя послать, чтобы неслабо обидеть? – всхлипнула я, чувствуя, как пятикилограммовая кошачья тушка все никак не уляжется. – Считай, что я выписал тебе генеральную доверенность, с которой ты будешь ходить на все органы вместо меня, – зевнул кот, явно наслаждаясь моими мучениями. Он прошелся по спине, спустился по ногам, а потом… – Мне холодно… – заметил котэ, залезая под одеяло. – А у тебя носок дырявый… Зашить было лень? Моя ж ты хозяюшка… Ничего, сейчас еще пару дырок сделаем для вентиляции. Ай! Сволочь! Да что ты творишь! Зачем было меня за палец ноги кусать? Лови ответку! Кот слетел с кровати, но тут же запрыгнул сверху. Да он не Фей, а исчадье ада! – Я же сказал, что мне холодно! – язвительно заметил кот, прогуливаясь по мне. – Кстати, какой бритвой ноги бреешь? Плохая бритва. Выбрось ее… Я застонала, закрывая голову самодельной подушкой. Кот не унимался. Я изловчилась, схватила Фея одной рукой, а другой стала снимать с ноги грязный носок. Кот вырывался, но я была неумолима и беспощадна, как диарея в автобусе дальнего следования. Я придавила кота собой и стала пытаться засунуть ему в рот кляп. Кот царапался и возмущался, а через секунду носок резко поменял траекторию и устремился мне в рот. Меня крепко держали, со смехом пытаясь накормить моим же носком. Я щедро награждала Фея пинками, вырывалась и сопротивлялась так, словно на кону стояла моя жизнь. А потом удалось вырвать у него из рук носочек и снова натянуть его на ногу. Я легла, демонстративно отвернувшись от крестного и закрыв уши подушкой. – Нет у нас подушки, нету одеяла… Прижмемся друг к дружке, чтоб теплее стало! Да, моя Мышка? – наигранно жалобно заметил кот, залезая мне на голову. Я изловчилась и поймала его в одеяло. Кот в мешке. – Вот и сказочке конец, а кто выжил – молодец! – заявила я, вытряхивая кота на пол. Через секунду меня стащили за ногу, завернули в одеяло и вытряхнули на пол с гаденькой усмешкой. – Я тебя сейчас так отфеячу, что мало не покажется, – выругалась я, подтягивая спадающий носок, – Вот нафея ты это делаешь? Ответь мне! Нафея? Я устала, хочу просто лечь и… Я даже слюной подавилась на полуслове. На моем месте расположился Фей, опять в человеческом обличье, обнимая подушку и коварно улыбаясь. Я не выдержала, залезла на кровать и прошлась по нему ногами. Он превратился в кота и ускользнул. Откашлявшись, я убрала волосы с лица, упала на кровать и снова попыталась уснуть. – Ты никогда не пробовала спать втроем? Предлагаю попробовать! – ехидно предложил кот, потягиваясь. – Ты, я и дохлый голубь. Ты согреваешь мое тело, а голубь согревает мою душу… Все! Мое терпение оборвалось! Я молча вскочила, схватила кота за шкирку, открыла дверь, путаясь в шторе-покрывале, и швырнула его в коридор. – Свободен, котишка! – надрывно крикнула я, закрывая дверь и пытаясь пальцами нащупать хлипкую щеколду. Пока силилась ее задвинуть, почувствовала, как меня поднимают за шкирку в воздух. – Свободна, Мышка! Спасибо, что нагрела место! Если бы феминизм был спортивным соревнованием, то ты бы уже целовала медальку и махала с пьедестала, – раздался язвительный голос над ухом. Дверь открылась, и я оказалась в коридоре. Нет, конечно, без отпечатка ноги на попе, но все равно в глубокой обиде. Ничего, сейчас моя очередь. Я с ноги выбила старую дверь, разъяренно влетела в комнату и увидела холмик под одеялом. Сейчас холмик станет курганчиком. Я залезла ногами на кровать и наступила на него. – Приятно? Приятно, когда по тебе топчутся? – озверела я. Я всегда зверею, когда мне не дают нормально поспать. Кот принял человеческий облик и скинул меня. – Вон тебе плацдарм, там и маршируй, – зевнул он с гаденькой ухмылкой, прижимая уши, а потом снова превратился в кота, которого я скинула с кровати. – Спасибо, что нагрел! – съехидничала я, заползая под одеяло и закрывая глаза. Он снова топтался по мне, а потом перепрыгнул на подушку и стал перебирать лапами мои волосы. Я с глухим стоном накрылась одеялом с головой. Еще через минут пять я сдалась. – Хорошо, полезай под одеяло, – с глухим стоном выдохнула я, приоткрывая ему вход. Долго упрашивать не пришлось. Кот моментально юркнул под одеяло. Я закрыла глаза, а потом поняла, что мне нагло лезут под футболку. – Я сказала под одеяло, а не под футболку! – прошипела я, вытаскивая кота. Он вцепился когтями в лифчик и потянул его следом. Резинка щелкнула, но застежка не поддалась, зато лифчик съехал. Пришлось его поправлять. – А у тебя что? Левая больше правой? – с явным интересом спросил кот, а потом успокоился и просто лег рядом. Я лежала с закрытыми глазами и мысленно проклинала тот день, когда меня угораздило с ним связаться. Сегодняшний день. Или вчерашний. Мне уже все равно. Пришлось поджать ноги под себя и свернуться буквой «зю», чтобы не дрожать всем телом. Мышцы были напряжены, и я чувствовала, что, стоит хоть немного расслабиться, как тут же начинаю трястись, как осиновый лист. – Я требую, чтобы ты меня обняла! – заявил кот из-под одеяла. – Я, между прочим, кот одинокой независимой женщины и веду себя соответственно! Ты просто обязана меня обнимать! – Я тебе сейчас волшебную палочку оторву и хвост на палец накручу! – процедила я сквозь зубы, понимая, что он не отстанет. – Ладно, хорошо, обниму. Но только при условии, что ты дашь мне поспать, с… кот! Я сгребла котишку в охапку и прижала к груди. Он вроде бы притих. Я даже проверила, дышит или нет, а то мало ли, вдруг переусердствовала? Дышит.