— Петя, ты же не хуже меня знаешь, что сейчас в любой момент может раздаться телефонный звонок типа: «Господин Трегир назначает встречу...» — Но он же в Анастасе. — В Анастасе. Может быть... Его бы на Африканский континент сейчас отправить, так ведь никакими клещами из Анастаса не вытащить. — Я слышал, что он готовит приезд члена королевского дома. Может с ними и приедет. — А откуда ты это слышал? — Анжелика посмотрела с интересом на Петра. — Ну ты, мать, совсем от жизни отстала. Вчера в программе «Международная панорама» показывали интервью с послом Анастаса в СССР. И он сказал, что в начале наступающего года в СССР собирается приехать кто-то из членов королевской семьи. Пока кто — кандидатура не известна. Это может быть как наследный принц, так и сама королева. И что, т.к. господин Тригир не только относиться к членам королевской семьи, но и является главой службы безопасности Анастаса, то он сейчас проводит подготовку к приезду. Что удалось выйти на след похищенной принцессы. — Чёрт бы их побрал с этой принцессой. Без неё так спокойно жилось. Трегира было достаточно, так теперь ещё всю семейку сюда несёт. — Анжелика подошла к окну. — Петя, ты сейчас в какой группе? — Быстрого реагирования, вместе со Стишенок. А что? — Да так, ничего. Придётся переходить на усиленный вариант. Так что кино отменяется. — Анжелика, не гони пургу... Только начало ноября. Один день погоды не сделают. А мы и так постараемся. Хочешь, по ночам тренироваться будем? — Не хочу. Ладно, пошли к нашим... — Ну, наконец-то, а то чай уже остыл. — Оксана собрала всю компанию на кухне за большим круглым столом, накрытым вышитый украинским узором скатерть. У Оксаны дома была стиральная чистота. Мама Оксаны — Иванна Тарасовна, привезла кусочек родной Украины сюда, на Север. На кухне свисали накрахмаленные вышитые рушники, висел календарь с месяцами по-украински. Но больше всего Анжелике нравились праздники, которые проходили в их доме: с народными песнями, танцами. На рождественские праздники и взрослые и дети выворачивали тулупы на изнанку, мазали лица краской и шли колядовать по соседям. В эти дни этот маленький посёлок щитовых бараков превращался в хуторок. Оксана, ярая атеистка, с удовольствием колядовала, считая, что это сохранение национальных обычаев и никак не объединяла их с некогда ушедшим в небытиё праздником Рождества Христова. На Пасху они красили яйца и приветствовали гостей по-старому славянскому обычаю — трекратным поцелуем, сопровождая словами о том, что Христос Воскрес. Всё это носило печать радости и благополучия. Мама же Оксаны, оставаясь человеком верующим, в тайне от домашних бегала в церковь, где освещала вербу на вербное воскресение, которую потом дарила друзьям и своим и друзьям своих детей. Люция и Римма, несмотря на своё «мусульманское» происхождение с удовольствием принимали участие в этих забавах, не забывая в свою очередь позвать друзей на празднование Рамазана. Вот так и жил этот маленький многонациональный бамовский городок: распевая русские и украинские песни под кавказский шашлык и узбекский плов, называя детей именами друзей, которые звучали чудно и красиво: Айгуль, Армине, Богдан, Севда, Никита... Анжелика отхлебнула крепкий чай из большой круглой пиалы, набор которых когда-то сама же дарила Оксане на день рождения, закусила ароматного башкирского мёда... — Ну и что, ты идёшь в кино? — прервала её блаженство Оксана. — Угу, — Анжелика прохрустела таящим во рту печеньем «Хризантемма», которое они с час назад пекли с девчёнками. Проглатив вкуснятину и запив её чаем, Анжелика поставила пиалу на стол: — Но не знаю, как получиться. Петя меня убедил. — Артур ‘оворил, что фильм интересный. Он умудрился посмотреть е’о ещё в первый показ. — Ксюха, а ты вчера видела «Международную понараму»? — Анжела руками обняла пиалу, как будто хотела их согреть. — Это ты про Интервью с послом?... Нет, я не видела, но се'одня звонил Роман, сказал, что в понедельник соберёмся на совещание. Так что у нас ещё три дня отдыха. — Два, — поправила Римма, — пятница почти закончилась. — Ой, девчёнки, и охота Вам в мороз в штаб бегать. Я со школы прихожу домой, сделаю уроки и с книжкой в кресло. — Та, Римма, — поучительно сказал Петя, — старой становишься. Надо больше двигаться, а то твою красоту кроме книжек так никто и не увидит. Ты к нам в армию приходи, там у нас её оценят по достоинству. — А она и так, когда приходит, то парни шеи себе выворачивают. Если ж станет армейцем, то кто служить-то будет? Одна радость будет у ребят — с Риммой рядом повздыхать, — смеясь вместо Риммы сказала Анжелика. — Я её уже приглашала. Ну не хочет она. Пусть просто в гости приходит. — Мне в гости больше нравиться ходить. У Вас весело. Носятся с тобой, как со списанной торбой. А если армейцем буду, так кто же на меня внимания будет обращать. Оксана командовать будет... — засмеялась Римма. — Да, ты уж себя любишь — вставил Володя. — Вот посмотри на мой печальный опыт... — А сам-то ты не в армии. Или уже вступил... — парировала Римма. — Я — нет. — замялся Володя. — Там пловцы не нужны. Да и Вы же знаете, что я приезжаю сюда только на каникулы и праздники. У нас же нет школы по плаванью, вот и приходиться жить в центре. А там... — Какая армия, — за Володю договорила Анжелика. — Ладно, это мы — бездельники, а Вы — люди занятые. Давайте оставим этот разговор... Так что, в кино значит завтра. На сколько ты говоришь? — На четыре сеанс. — А чего так рано? — спросила Римма. — Я бы на шесть пошла. — Так чтобы после кино погулять или на дискотеку пойти. — предложил Володя. — Но дискотека в восемь, а что делать до восьми. — Пойдём в кафе мороженое поедим, и вообще, перед дискотекой поесть надо. — Вот, обжоры, только бы поесть. — усмехнулась Анжелика. — Я вообще-то согласна и на четыре. После кино, можно в штаб заскочить... — предположила она. — А ты, вообще-то в курсе, что Роман распорядился, чтобы тебя до понедельника в штаб не пускали? — спросила Оксана. — Это как ещё ? — удивилась Анжелика. Она не была в штабе почти неделю. С армейцами встречалась на тренировках. — А вот так. Каникулы у тебя. Так что и не думай. И мне он не разрешил до понедельника в штабе появляться. — Это на основании чего? — А он от своего имени, как ‘енерал — полковник, приказ издал. — Что-то я не помню, чтобы он с генералом армии его согласовывал. — А ты забыла, что правила внутреннего распорядка он может устанавливать без согласования с ‘енералом армии. Так что отдыхай, подру’а... — Ну, началось... — томно вздохнула Римма и опустила ресницы. Две длинные тени, как два крыла птицы, опустились на щёки. — Ладно, мы все. — миролюбиво проговорила Анжелика. — Ксюха, тащи лото. Отдыхать, так отдыхать... И вот уже вся компания весело хохотала над игрой. Проигравший выполнял желание остальных: пел, кукарекал, скакал на одной ноге, звонил случайным людям... В общем, подростки, они и есть подростки со своими приколами. [1] «Продающая арбузы» В. Костров 12. В штабе Жизнь закрутилась с такой скоростью, что Высоцкий потерял счёт дням. Кажется, что только вчера всё было так спокойно, а сегодня уже опять передали, что возникли какие-то проблемы на Африканском континенте. Через неделю что-то вспыхнуло снова на Ближнем Востоке. Москва теребила: «Что у Вас происходит?» — У нас? — спрашивал Высоцкий, — У нас тишь и гладь, благодать. Армейцы ведут себя как мыши. Свободцы без руководства — тоже никаких шагов не предпринимают. — Вы в курсе, что господин Трегир гей де Лайнандер носиться по планете, как угорелый, утихомиривая конфликт то в одной стране, то в другой. — Ну а мы-то тут при чём? — по-прежнему «не понимал» Высоцкий, догадываясь, что руку приложили его подопечные дети. Но действительно, какие к ним претензии? Они из города не выезжают. А то, что не могут зафиксировать и взять под контроль их связь, так простите, кто же виноват, что они понасобирали со всего мира юных Кулибиных, которые изобретают такие штучки, которые не снились и фантастам. Кто же виноват, что в Советском Союзе не патентуют разработки юных гениев. А гениев в этой огромной стране было больше, чем во всём мире вместе взятом. — Вы при чём? А Вы в курсе, что когда он прибывает на место, то обнаруживается, что там устраивают «пикнички» детки, и привлечь не кого и не за что... — Ну от нас-то Вы что хотите? — Чтобы взяли под контроль эту организацию. А то смотрите, как бы нам Анастас не заявил ноту протеста. Сами знаете, чем это грозит для страны. Если хотите, то прикройте её наконец... «Хорошо сказать: «Прикройте»... — Высоцкий не спал уже неделю. Он ходил по комнате из угла в угол. Сегодня вернулись Римадзе и Лысков. Они влетели в кабинет и выдали, что руководство крайне недовольно. В их планы не входит портить отношения с Анастасом и вроде как приезд члена королевской семьи пока что не отменяется. — Прикройте. А на основании чего, простите. Они не Советская, а международная организация. И у неё есть разрешение на существование от ООН и они под прикрытием ЮНЕСКО. Интересно, как они умудрились получить защиту такой серьёзной организации. И умудрились выиграть международный суд, доказав свою деятельность законной. И Конвенцию о разрешении деятельности этой организации на своей территории подписало более, чем 100 стран мира, в том числе и мы. Так что же теперь... Закройте... А завтра меня закроют...» Римадзе и Игорь Львович стояли на проходной штаба армии и ждали, когда придёт Анжелика. Римадзе почему-то чувствовал какое-то волнение. Ему не хотелось возвращаться сюда... У его супруги шёл уже восьмой месяц беременности. Её живот округлился и кто-то там маленький пинался своими крохотными ножками. А может толкался ручками... И ему теперь больше всего на свете хотелось остаться около своей Елены Прекрасной. Игорь Львович с интересом наблюдал за проходившими, пробегавшими ребятами. В штабе он был впервые. Если бы не Римадзе — то он так до сюда бы и не дошёл, хотя... Кто его знает. Вот уже неделю, как Анжелика не появлялась в школе. Вернее, почти не появлялась. Лариса Анатольевна сказала, что Анжелика её предупредила, что скорее всего она будет приходить редко и то в основном на первый — второй урок. Зачёты за первое полугодие за 9-10 класс она сдала, а контрольные за первое полугодие восьмого класса ещё не начались. Она, конечно, посетовала на то, что девочка опять забросила школу. Но с другой стороны, что она могла сделать — не привязать же её к школьной парте. Игорь Львович уже неделю не мог «поймать» Анжелику. Именно по этому, встретив случайно Римадзе и, узнав, что тот отправляется в штаб», он ухватился за эту возможность. Вдруг в конце коридора он заметил знакомую фигуру. «Кучерявые соломенные волосы, рост около 160 см, тот же говор без «р»... Не может быть. Женя, сын!!! Мой сын!!!» — ужаснулся он. И как бы в подтверждение его догадке по-внутреннему радио раздалось: — Степанюк Женя, тебя вызывает генерал — майор. Геббер Анжелика и Майдинский Роман — Иржи, Вас ждут у входа. — Да, да, только так, ни о чём другом и речи быть не может. — Анжелика с Романом вышли из кабинета, на дверях которого висела табличка: «Генерал — полковник Майдинский Роман — Иржи». Они прошли на проходную, которая как в любом солидном учреждении отделялась турникетом. Внимательно посмотрев по сторонам, она подошла к Римадзе. — С приездом, Спартак Палладович. Вы ко мне? — давая тем самым понять Игорю Львовичу, что он здесь лишний. Игорь Львович несколько обескураженно посмотрел на Анжелику, потом на Римадзе. Нет, Анжелика не была невежливой. Она поприветствовала обеих лёгким кивком, как это она обычно делала. Ей не хотелось зря обижать Степанюка, но... Ей надо было от него отвязаться. Игорь Львович любил свою работу, он любил подростков — этих нескладных и колючих ёжиков, которые вступают в конфликт со всем миром только потому, что хотят носить длинные волосы или рваные джинсы. Он был добрым и отзывчивым. Его любили и уважали многие. Его бывшие подопечные до сих приходили к нему и поздравляли с днём милиции. Они, не стесняясь, здоровались с ним на улице. Некоторые бывшие сорванцы сами пошли служить в милицию и не редко обращались к нему за советом. Многие, кто попал под его влияние — исправлялись. Но только Анжелика не знала этого всего или просто не хотела знать. Она считала, что выполняет свою, очень важную работу — ведёт борьбу за справедливость, а Игорь Львович пристаёт к ней с какой-то мелочью. «Ну кому нужна эта школа, если перед тобой дела мирового масштаба. Она же не дурочка, и не неуч. Просто природа дала ей немножко больше, чем многим другим...» — Нет, я к Роману. А к тебе — Игорь Львович. Роман, к тебе можно? — обратился Спартак Палладович к Роману, который стоял рядом. — Анжелика, почему ты сейчас не в школе? — спросил Игорь Львович, подыскивая слова без «р». Он решил начать без долгих проволочек, опасаясь, что Анжелика сейчас убежит и он останется один среди этой многочисленной толпы. — Игорь Львович, неужели удобнее места, чем коридор Вы не нашли? Роман, у нас есть свободный кабинет, где нет посторонних ушей? — Да, кабинет генерала армии. — Мы его займём. Пожалуйста, распорядись, чтобы нам не мешали. Ладно?... Что ж, пойдёмте, коли от Вас по другому не отвяжешься. Игорь Львович осмотрел небольшой уютный кабинет. Голубые стены с сине-белым геометрическим рисунком, голубые шторы, темно-синие крутящиеся кресла, голубая ваза для цветов, голубая «тарелка» на потолке. Такое количество голубого цвета не могло не понравиться любителям меланхолии. Но то ли от сиреневого вкрапления в рисунок штор, то ли висевшей на стене картины неизвестного художника с изображением раннего утра — кабинет холодным не казался. Хотя хотелось немного побольше тёплых красок. Степанюк снова повернул голову к картине. Где-то он уже такое видел. Было видно, что художник был ещё очень молод, он только начинал творить, но явно в нём пробуждался большой талант. Да, действительно, это было очень красиво: деревья, освещённые первыми солнечными лучами, которые пробивались сквозь изумрудную зелень. Блики на воде. И склонившие к воде ирисы.