— Нет, мне некогда. Учиться надо. — Анжелика, родители-то знают, что ты сегодня опять ночевать не будешь? — Владимир Иванович помнил тот первый раз, когда в шесть утра им позвонила плакавшая Махабат Тимировна и спрашивала, что делать, её старшая дочь не пришла ночевать. Это было около двух лет назад, Анжеле было 12 лет. Они тогда только познакомились. Потом Анжелика часто не ночевала дома, но она после того случая всегда стала предупреждать родителей, чтобы её не ждали. Но они всё равно теми ночами, когда дома не было Анжелики, спали плохо. Это она думала, что она уже взрослая, а для них — она оставалась их маленькой дочкой. — Знают, они привыкли. — Говорят, по твою душу москвичи приехали. — В этом маленьком городе новости распространялись очень быстро. А сохранить что-то в тайне было практически не возможно. — Ну, вы прямо меня слишком высоко цените. Не по мою. Просто я оказалась связующим звеном между свободцами и армейцами. — Это как?.. — Слава взглянул на Анжелику по-новому. В его взгляде появился интерес. — Да очень просто. Я их консультирую, чего не следует делать. Если они не слушают, то армейцы потом им объясняют это же, но на практике... Ладно. Это не интересно. — В школе-то у тебя как дела? — спросила мама Марины — Любовь Петровна: пухлая невысокая женщина с большими тёмно-синими глазами и короткими светло-русыми волнистыми волосами. — Нормально. Ладно. Меня машина ждёт. — Какая машина? — не понял Владимир Иванович. — Ну у нас, тех, кто дежурит, привозит и отвозит дежурная машина. — Ну прямо всё как у нас. — Спасибо за вечер. Мне, действительно, пора. А тем, кому интересно, приходите в армию. — Ты, давай не пропагандируй и с правильной дороги молодёжь не сбивай... — Так тех кто не хочет, ну никак с прямой дороги не собьёшь. А потом, почему Вы думаете, что у нас плохо. Ну скажите, где ещё в городе семи-десятилетние дети могут научиться водить машину? Или, разве в городе есть конная секция или школа юных каскадёров, секция фехтования? В гимнастику принимают только маленьких девочек, а если тебе тринадцать, то ты уже старая? Ведь у нас практически каждый может найти себя там, где хочет. А языки? У нас есть Митко — цыганёнок. Так он пятерых цыганскому языку обучает. И свои тимуровцы есть, и няни усатые... — А зачем им цыганский язык? — спросил Серёжа. Они дома говорили в основном на русском. И он стал постепенно терять навыки родного языка. — А я откуда знаю. Вот захотелось людям цыганский выучить. Говорят, что цыганские романсы нравятся. А потом история этого народа очень интересная... — Ну прямо, не армия, а клуб по интересам. — воскликнул Владимир Иванович. — Только, чего же Вами органы интересуются, если всё так хорошо. — А Вы сами спросите. Вы, кажется, знаете Высоцкого. Москвичи у него и тусуются. Он Вам всё сам расскажет. Я-то почём знаю... Декабрь. 11. В компании Анжелика закрыла глаза и под песню Володи Смирницкого думала о своём. Она давно мечтала посидеть в компании и не думать о делах. А это удавалось так редко. В последнее время свободцы утихомирились. Похоже, что они действительно готовились к приезду кого-то из членов королевской семьи. Обмен Вадима прошёл удачно. Трегир ещё не вернулся. И пока что штаб свободцев практически оставался без руководства. Вернее — за руководство оставался кто-то, но Анжелика в это не вникала. Если возникали какие-то проблемы, то этот кто-то решал их с Романом или Артуром, не предъявляя требований обязательного присутствия консультанта на совещаниях. Анжелика вот уже как полтора месяца практически не пропускала школу. Римадзе и Лыскову уже казалось, что их миссия заканчивается. Они несколько раз телеграфировали в Москву, что здесь им нечего делать. И им даже дали двух недельный отпуск. Всё напоминало затишье перед бурей. И так, Анжелика сидела на софе, закрыв глаза. Казалось, что весь мир успокоился. Володя — за глаза ребята его называли «Александрийский столп» за его почти 2-х метровый рост, широкоплечий, как все пловцы. Когда он улыбался, то на подбородке появлялась маленькая ямочка, что придавало шарму его круглому лицу. Светлые коротко стриженые волосы ёжиком торчали на голове. Его любимая одежда — красно-синий спортивный костюм. Он не страдал от отсутствия внимания со стороны девчёнок, и обращался с ними довольно вольно, пока не влюбился сам. Но ему попалась такая же эгоистка и самовлюблённая девица, каким он был до этой встречи. Поиграв мальчишеским сердцем она бросила чемпиона области по плаванью ради секретаря школьной комсомольской организации. Володя же, изменившись после своего «горя», а именно так ему казалось то, что он остался один, сложил песню о своей девчёнке. И даже один раз, собрав своих друзей, он спел ей серенаду под окном. Слова в песне были незатейливы по типу «любовь — морковь», но мелодия — очень даже ничего. Сейчас Володя представлял собой образ печального рыцаря, везде и повсюду исполняя одну и ту же песню. Анжелика знала её наизусть, но её почему-то притягивала это милая и нежная мелодия: Я не успел догнать тебя, Ты не смогла остаться, Я не смог понять тебя, Ты не успела со мной попрощаться. Ну, подожди, ну не спеши, Давай вместе решим, как дальше быть. Не уходи ты, пойми, Задачи сей жизни не так уж легко решить. «Интересно, а бывает счастливая любовь? Или чтобы это понять, надо обязательно страдать?» — задумалась Анж. Вдруг она почувствовала, что кто-то сел рядом. «Интересно, кто это может быть...» — подумала она, но глаз не открыла. Осеннее солнце безжалостно палило через оконное стекло. И если бы не снег за окном, то можно было бы предположить, что наступила весна. Воробьи — вечные спутники солнечного тепла — расположились на нагретой завалинке и о чём-то громко диспутировали. Кто-то положил на плечо Анжеле свою руку. Ещё мгновение... Анжела открыла глаза. Она оказалась на руках у Петра. — Отпусти — она хотела рассердиться, но ей не удалось. Черные глаза Пети смотрели на Анжелику из-под густых сросшихся бровей озорно и весело. Среднего роста, крепко сбитый, он был похож на одного из тех парней, которых часто показывали по телевизору, называя их «голубые береты». Быть десантником — голубая мечта Пети. Он ходил в спортзал, чтобы поддержать свою форму. В армию его привело именно то, что он там мог научиться навыкам борьбы, которые так необходимы десантникам. — Петя, кому говорю, немедленно отпусти... — Анжелика попыталась вырваться, а потом взмолилась: — ну пожалуйста. — Ах, пожалуйста, ну, поехали, цыплёночек мой, дитятко моё... И Петя под дружный смех понёс Анжелику в соседнюю комнату. Там он посадил её на софу: — Слушай, подруга, есть дело государственной важности. Пока не получу согласие, ты отсюда не сдвинешся с места... — Петя говорил самым серьёзным тоном. А в это время в комнате: — Сейчас кто-то вылетит, — засмеялась Оксана. Уж кто-кто, а она знала крутой нрав своей подруги, которая не очень-то жаловала фамильярности. Время шло. Володя по-прежнему перебирал струны гитары. Анжела и Петя так и не появились. — Пойду, посмотрю, чем они так занимаются... — сделала было движение в сторону комнаты Римма. Римма училась в одном классе с Оксаной и Анжелой. Красивая большеглаза татарочка с длинными чёрными косами, она уже понимала силу своих чар и даже пользовалась этим. Римма выросла в интеллигентной семье. Отец — главный инженер стройтреста, был на 15 лет старше её матери. Родители Риммы представляли красивую пару. Эта красота перемешалась и передалась дочери. Римма была философом. Она любила рассуждать на умные темы, томно закатывая глаза и опуская вниз длинные чёрные ресницы. — Оставь людей в покое. Может у них важное дело.. — Володя взял Римму за руку. — Посиди. Если честно признать, то Володя вряд ли уже вспоминал свою первую любовь с настоящей грустью. Теперь в его сердце жила красавица Римма. Но, к сожалению, когда девушка красивая, да ещё и к тому же умная, мужчины просто её бояться. Вот и с Риммой была та же история. Она видела восхищённые взгляды ребят, но они шли со своими подругами, оставляя Римму с комплиментами. Они боялись её красоты и её ума. Нельзя сказать, чтобы девочки уж очень любили Римму. Одни считали её задавакой, другие просто завидовали. По-настоящему же Римма сдружилась с Оксаной, Анжелой и Люцией, которой сегодня не было среди них, потому что она простыла. В Римме, раньше, чем в других её подругах, уже просыпалась женщина. Римма ВСЁ видела!!! ВСЁ понимала!!! А какие делала выводы!!! Ну и любопытства ей было не занимать. — Володя, отпусти... А может Анжеле помощь нужна. — Римма потянула на себя свою красивую маленькую руку, обтянутую смуглой кожей с голубыми прожилками. — Уж кому-кому, а помощь скорее нужна будет Пете, — засмеялась Оксана, уходя на кухню. — Очи-тайные как ночи, Волосы — черней всевластья. Щиколодки голубые, Шоколадные запястья[1] — продекламировал Володя, нехотя отпуская её руку. Римма зашла в комнату. Посреди комнаты стоял Петя, который загораживал проход Анжелике. Услышав, что кто-то зашёл в комнату, Петя бросил взгляд через плечо и, Увидев Римму, проговорил: — Римма, не мешайся. Выйди, у нас тут дела государственной важности. Вот решим их и я отпущу примадонну в целости и сохранности. Римма, тяжело вздохнув, демонстративно вздохнув: — Ну, голубки, ну — ну, — вышла из комнаты. — Петя, отпусти, Ну что ты на самом деле. Перед Оксаной неудобно... — Анжелика села на диван. — Анжелика, ну что ты за человек. Я же тебе сказал, вот услышу «да», тогда и отпущу. — Человек, как человек. Пётр Батькович. Я-то вам зачем. Вот давай подумаем логически... — Зачем думать логически, когда можно просто сказать: «Да...» — Хорошо, но у меня же нет времени. — Анжела, я посмотрел график. Завтра у тебя нет дежурства. Пропустишь одну тренировку — это не страшно. Ну вспомни, когда ты последний раз в кино была. А тут такая компания? — Ну хорошо, а кто ещё пойдёт? — Оксана, Римма, Люция, если поправиться, конечно, Света, я, Володя, в общем, все наши. И весь ваш класс... — Какой ещё класс? — Анжелика весело засмеялась. — Ты же не учишься с нами. — А... ну и что. Я каждого спросил и каждый сказал, что пойдёт. Понимаешь. Мы билеты сейчас покупаем. Зал полный. Мест может не быть. — Ладно, а как называется фильм? — «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Там Высоцкий песни исполняет. Класс. Такие средневековые сцены. В общем, один доблестный рыцарь по имени Айвенго спасает одну красавицу... — Постой, если ты его уже видел, то зачем идти ещё раз? — Там такие классные песни... Замок временем скрыт и укутан, укрыт... В общем, музыка к фильму так здорово подобрана. Ты же знаешь — я фан Высоцкого... — Знаю, — вздохнула Анж. Ей было ясно, что насчёт класса Петя нагло врал. Высоцкого она любила выборочно. Вот «Кони привередливые» — это вещь, а вот про «Записки из дома сумашедших»... Ей они не нравились. — А фильм что, уже показывали? — Да, представляешь, повтор идёт по просьбе зрителей. И вот уже второй день как каждый раз зал полон. Ты не пожалеешь — Ладно, может и пойду... — замялась Анжелика. Ей, конечно, было приятно, что её уговаривали. Да, в конце концов, она же живая девчёнка, а не робот. — Как это может быть?