— Роман, — обратился он к Майдинскому, — Анжелика сегодня будет? — А что хотел? — вместо ответа спросил Роман. — Она документы просила подшить. Правда это не срочно, но у меня было время. Я ей здесь их оставлю? — Они с грифом? — Нет, с передаточной надписью. — Давай сюда, — Роман взял папку-книгу из рук юноши. — Так, что это за документы? — Высоцкий протянул руку. Роман, взглянув на обложку, передал книгу Высоцкому. Высоцкий, полистав папку, довольно потёр руками: — Вот, то что нам и нужно, документы по Анастасу... А Вы говорите, что нет. А, на ловца и зверь бежит. Спартак, давай-ка оформи это актом... Римадзе взял папку в руки, повертел, а потом как-то печально сказал: — Это не надо оформлять. Это информация подготовленная для нас. Вот, видите, передаточную надпись. На улице крепчал мороз. Было уже около шести, когда они вышли из штаба. Без особого энтузиазма сели в машину: — Ну и куда теперь? — спросил Снежко. — Куда, куда? К Геббер. — ответил Высоцкий. — Так её наверно уже предупредили... — предположил Римадзе. — Её дома нет, только что перед выходом я просил Романа позвонить ей домой, — сказал Лысков. Дверь им открыла Кунсулу: — А Анжелики дома нет... — сказала она с порога. — Анжела, ты чего так поздно? — раздался из комнаты голос Махабат Тимировны. — Мама, это не Анжела, это дяди к Анжеле, — ответила Кунсулу. Махабат Тимировна вышла из комнаты: — Вы проходите. Она должна вот — вот быть... Проходите, сейчас чай попьёте... — Спасибо за чай, но мы вынуждены отказаться, — вежливо ответил Римадзе. Ему импонировала эта семья и совсем не хотелось, чтобы Снежко опередил своею грубостью. Они прошли в зал. Высоцкий скинул полушубок на диван, пригласил обоих родителей, детей попросил выйти из комнаты. В это время заскочила соседка: — Ой, Люба, у тебя гости... — Что хотела, Танюха? — А Анжелика ещё не пришла? Я потом. Лысков за руку остановил выходящую из комнаты соседку: — Останьтесь, пожалуйста, Вы будете понятой. — Понятой? А что случилось. Люба, что опять что-то Анжела натворила? — Простите, а почему Люба? — поинтересовался Римадзе, глядя на Махабат Тимировну. — Потому что Махабат в переводе с узбекского — Любовь. Вот она меня и зовёт Любой. Меня на работе все так зовут. — пояснила Махабат Тимировна. — У Вас есть ещё кто-нибудь из взрослых, чтобы понятым пригласить? — спросил Высоцкий. — А что случилось, может Вы объясните? — спросил Сергей Ерболович, который молчал всё это время. — Мы у Вас будем проводить осмотр. — ответил Высоцкий. — А на каком основании? — По нашим сведениям Ваша дочь Анжелика незаконно носит оружие, которое храниться у Вас дома. — Так может её подождём и спросим. Я не видела дома оружия. — ответила Махабат Тимировна. — Вы знаете, что Анжелика вообще может не прийти ночевать. Так что же мы тут вечно сидеть будем? — наконец-то вставил Снежко. — Нет, она сейчас подойдёт. — Нам нужен второй понятой и мы можем начать. — У меня дома мама, только она очень старая и в суд не пойдёт... Её пригласить? — Татьяна сбегала домой и вскоре вернулась со старушкой «божий одуванчик», которая едва передвигала ноги. Бабушка, ни о чём не спрашивая, тихонько села в уголок на кресло, с интересом наблюдая за происходящим. Римадзе сел за стол и начал оформлять протокол, он чувствовал себя неуютно. Лысков стоял рядом с ним, ему тоже было не себе. Высоцкий медленно обвёл квартиру глазами, Снежко прошёл по всем углам. — У Вас в квартире есть имущество, которое Вам не принадлежит, а так же запрещённые к обороту предметы? — спросил Высоцкий. — Нет, — ответил Сергей Ерболович. — Виктор Александрович, Артур Максимович, начинайте. Работа, она и есть работа, какая бы не была приятная или неприятная. Лыскову нравилось «идти по следу», искать доказательства. Но обыска он не любил. Он органически не переносил рыться в чужих вещах, да ещё если люди были ему симпатичны. Он всегда старался уговорить выдать добровольно. Но что делать, если люди этого делать не хотят. Сейчас же он чувствовал, что они ничего не найдут и это лишь пустая трата времени. Поэтому он медленно подошёл к книжному шкафу и стал передвигать книги. Снежко в это время вытащил откуда-то два больших чемодана, Положил один из них на диван, открыл их: — Так, чьи это вещи? — спросил он, указывая на аккуратно сложенную одежду. — Наши, — Махабат Тимировна вспленула руками, — у нас через три часа поезд. — Какой поезд? — взревел Снежко. Все повернули голову в его сторону. — Какой поезд? Никто никуда не поедет. Вы хоть понимаете, что происходит? — Серёжа, это как же, — Махабат Тимировна уронила голову на стол и тихо заплакала. Сергей Ерболович подошел к ней и стал гладить по голове: — Успокойся, дорогая, это какое-то недоразумение. Всё будет хорошо. В это время открылась входная дверь и в квартиру вошла Анжелика: — Привет всей честной компании. А что происходит? Я купила хлеба в дорогу... — она застыла в недоумении, глядя на то, как Снежко выбрасывает вещи из чемодана: — Э, Вы совсем свихнулись? У людей через три часа поезд, а они тут вещами разбрасываются. — Никто никуда не едет... — резюмировал Снежко. — Так, а на каком основании Вы запрещаете людям ехать? Я что-то плохо понимаю. И может мне объяснят, что всё-таки происходит? — потом она перешла на узбекский, что-то сказав Кунсулу. И, вернувшись на русский, обратилась к соседке: — Таня, можно дети у тебя побудут, а здесь я думаю им не место... У тебя открыто? Давайте к тёте Тане... — Мы проводим осмотр квартиры... — Высоцкий привстал. — Зачем? Что Вы не видели у меня в квартире. К стати, это квартира моих родителей, а не моя. — Нам нужно оружие. — Какое к чёрту оружие? — Анжелика повесила шубу в шкаф и прошла в комнату. — Анжела, дай, пожалуйста, руки... — попросил Римадзе. — Наручники наденете? — она усмехнулась, но подошла к Римадзе и демонстративно протянула руки. Махабат Тимировна поняла голову и с недоумением посмотрела на них. Римадзе расстегнул пуговицы на манжетах, приподнял рукав. На левой руке были маленькие электронные часы спортивного типа, такие, что в воде не тонут и в огне не горят. На правой руке — золотая браслет цепочка с кулончиком в виде золотого ключика. Анжелика с лёгкой усмешкой посмотрела на Римадзе: — Я не ношу оружия дома. Только в тире, когда стреляю... А это, насколько я знаю, не запрещено. И так, оружия у меня нет, можете выметаться. И потом, если Вам нужно оружие, то почему Вы его ищите в вещах родителей? Виктор Александрович, а теперь потрудитесь всё так же сложить. — Ты как со старшими разговариваешь? — Как старшие себя ведут, так и разговариваю. Я не же говорю подобным тоном со Спартаком Палладовичем... — Анжелика, нам нужны документы по Анастасу... — Лысков подошёл к ней и присел на краешек стола. — Ах, вот оно что Вам надо... Мне надо было сразу догадаться. У меня нет документов. — Какие документы? — переспросила Махабат Тимировна. — Мама, в Анастасе начались беспорядки. И вот эти товарищи наивно полагают, что я в этом виновата. Думаю, что они были в штабе и ничего не нашли...