— Да, тебе звонил Артур... — сказал Сергей Ерболович. Анжелика подняла трубку телефона и собралась набрать номер. Высоцкий молча нажал на рычаг. — Мне запрещено звонить? Может он нашёл документы по Анастасу... Ладно, нельзя, так нельзя. В дверь кто-то позвонил. Сергей Ерболович пошёл открывать. В комнату вошёл Владимир Иванович — отец Марины Кузнецовой: — Что случилось. А, приветствую Вас, Геннадий Юрьевич, — поздоровался он с Высоцким. — Так вот, обыск тут проводят, говорят, что никто никуда не едет... — ответила Анжелика. — А тебя предупреждал, что доиграешься. Лучше отдай добровольно, что им надо. — Отдала бы, так ведь нету у меня. — Нету, значит будем искать. Да, к стати, билетики выложите... — Снежко открыл второй чемодан. — Владимир Иванович, скажите хоть вы этому кретину... — Анжелика, — остановил её Римадзе. — А что Анжелика, если так оно и есть. Ему же русским языком сказали, что это вещи родителей. Ну не держу я свои вещи в их комнате, или в комнате малышей. Если надо что-то искать — ну пусть они в моей и ищут. И потом, пусть родители уедут, а потом — хоть поселяться у меня. Мне не скучно будет. — Не понял, а кто уезжает? — переспросил Лысков. — Как кто? Родители с малышами, а я остаюсь. На кого я Джекки оставлю, да и мне учиться надо. — последняя фраза вызвала смех у Римадзе. — Тоже мне, ученица. Так ты не едешь? — Нет, а Вы, пади, обрадовались, что у Вас командировка закончилась... — Виктор, остановись, — Высоцкий подтвердил свои слова жестом: — Анжелика, а ведь это хорошая мысль. Махабат Тимировна, Вы на кого оставляете Анжелику? — На Татьяну. — Пожалуй, мы поселим к Вам Римадзе. Надеюсь, Вы не будете возражать. — Я... — Махабат Тимировна беспомощно посмотрела на мужа, — девочку оставить в одной квартире с молодым мужчиной... Я не знаю. Анжелика с интересом посмотрела на родителей, потом на Римадзе: — Спартак Палладович, так ведь наплачетесь со мной. И потом, я не умею готовить, так что придётся Вам всё делать самому. — что-то сказала по-узбекски маме. — Ладно, я согласна, — сказала Махабат Тимировна. В это время Кунсулу включила музыку и вдруг начала кружиться в медленном узбекском танце. Этот танец, казалось, всех заворожил. Первым пришёл в себя Высоцкий: — Красиво танцует девочка. А Вы почему уезжаете? — У Махабат мама в тяжёлом состоянии. Вот хочет перед смертью собрать всю семью. А Анжелика сказала правду — мы не можем её дёргать по середине года. Да и собаку оставить не на кого... — ответил отец. Наступила ночь. Спартак Палладович смотрит, как Анжелика ему стелит на диване в зале. В комнате мягкий полумрак. Здесь ничего не напоминает о недавних событиях. — Анжелика, а почему ты согласилась, чтобы я остался здесь жить. И чем ты убедила маму? — Чем? И почему? Если не Вы, так тут обязательно появиться господин Трегир. А мне этого очень даже не хочется. Если и выбирать, так Вы меньшее из зол. По соглашению Трегир не может посетить мой дом без разрешения моих родителей, как впрочем и жилье прочих армейцев, т.е. чтобы не страдали люди, которые не играют в наши игры. А если тут я останусь одна... Он не замедлит этим воспользоваться. — Ты думаешь, что он здесь? — Он сегодня улетел в Анастас. Я лично была в аэропорту, чтобы убедиться в этом. Но ведь он скоро вернётся. А я не жажду его принимать у себя. — Какие у Вас взаимоотношения и почему тогда на день рождение мама его пригласила? — Она предпочитает ублажить врага, чем бросать ему открытый вызов. Ладно, спите, завтра у вас трудный день — Вам надо делать обыск. — она усмехнулась. — А у меня вечером дискотека. 21. Римадзе в доме Геббер Воскресение. Римадзе казалось, что живёт он здесь неделю, хотя шёл всего-то второй день. Обыск провели на следующее утро после отъезда родителей. Хорошо, что была суббота. Как и следовало ожидать, он ничего не дал. Они не стали искать во всех комнатах. И так было ясно, делалось лишь для «галочки». Начали его с утра пораньше, ибо Высоцкий боялся, что Анжелика исчезнет из дома на весь день. Поэтому он и собрал всю свою группу в 7 утра. Комната Анжелики была маленькая. Она молча наблюдала, как сначала они снимали все вещи с полок, потом ставили обратно. В 10 утра все, кроме Римадзе, ушли. Анжелика оделась, и вышла из дома, захватив с собой собаку. Римадзе, как и полагалось мужчине грузинских кровей, хорошо готовил мясо. За приготовление обеда он взялся со знанием дела. Приготовив, решил в одиночку не обедать, а подождать Анжелику. Уютная домашняя обстановка убаюкивала. Он уселся в кресло перед телевизором и, сам не заметил, как заснул. Анжелика тихо зашла в комнату, прошла в гостиную, выключила телевизор. Комната погрузилась во мрак. Было ещё рано, всего-то шесть часов, но уже опускались сумерки. Она закрыла дверь комнаты и прошла на кухню. Попробовала «варево», которое приготовил Римадзе. Вкус ничуть не уступал ароматному запаху. Но есть почему-то не хотелось. Она вообще себя неважно чувствовала, побаливала голова. В прочем, так она себя чувствовала уже с неделю. Она покормила Джекки, бирманского кота «Лорд фон де Ваську», парочку волнистых попугайчиков Мики и Ники (Микеле и Николя — как она их величала). Потом зашла в свою комнату. Быстро переодевшись, она оставила на столе записку, что пошла на дискотеку в клуб «Юность», и если Римадзе очень хочет, то может к ней присоединиться. Поблагодарила за вкусный обед, часть которого она отдала Джекки, ибо её саму слегка подташнивало, а обижать Римадзе она не хотела. «Какая разница, кто съел. Он ведь всё равно не узнает...» Утром её разбудил шум кастрюль и сковородок. Она посмотрела на часы. Было ещё 6 утра. Начиналась новая неделя. Утро! Ранее утро. Анжелика любила утро. Каждое утро таило в себе неизвестное будущее. Что новый день несёт? Она улыбнулась. Она не помнила, чтобы хоть раз просыпалась утром без улыбки. Она любила утро, какое бы оно не было: дождливое или ясное, ветреное или снежное. Но больше всего на свете она любила солнечное утро. Она вообще любила солнце — яркое солнце на высоком небосводе. Ещё немного, и она уже на улице с Джекки. Яркая шерсть колли мелькает среди деревьев. Радостный лай хрустальным звоном разлетается средь берёз. В штабе сегодня объявили выходной день. Трегир уехал, а вместе с ним и уехал Лаур. Свободцы опять замерли. Сейчас их больше интересовали проблемы собственной страны, чем армейцы. Спартак Палладович зашёл в комнату к Анжелике. Она сидела на софе, подогнув ноги под себя, и увлечённо читала. Римадзе взял книгу у неё из рук и посмотрел название. Это была «Осуждение Паганини» Виноградова. Потом отдал книгу Анжелике. Она молча посмотрела на него. — Пойдём завтракать. — сказал он миролюбиво. — Не хочу, — она снова уткнулась в книгу. Ей действительно не хотелось есть. Она понимала, что надо подкрепиться, но организм не принимал пищи. Голова слегка побалевала. Она не любила болезненное состояние: становилось жарко, потом холодно, от еды мутит. Потом — в один прекрасный миг она теряет сознание от голода. Но каждый раз она не верила, что болеет и каждый раз надеялась, что это так расклеилась или переутомилась. Вот и сейчас ей не хотелось верить, что она заболела. Мамы не было, а только она могла определить состояние дочери. Внешний же вид обманывал окружающих: блестящие глаза, розовые щёки, улыбка. Да самое здоровье!!! Римадзе же не знал всего этого и поэтому он решил, что она обиделась на вчерашне. «Зря это она», — подумал он и вздохнул. А вот, что произошло вчера вечером. Он проснулся и нашёл на столе записку. Выходить на улицу ему не хотелось, но... Зашла соседка — Татьяна. Это была худосочная хлебосольная одинокая женщина двадцати семи лет. Каждого молодого симпатичного мужчину она сразу же записывала в потенциального жениха и вцеплялась в него мертвой хваткой. В первый же вечер она решила «навестить» Римадзе и Анжелику. Пообщавшись с Танюхой полчаса, Римадзе понял, что надо «делать ноги», иначе она не отцепится. Пришлось ему «крупными скачками» бежать на дискотеку. На этой дискотеке было много армейцев, которые по обыкновению из обыкновенных танцулек делали импровизированное представление. Роман, пригласив Анжелику на медленный танец, почувствовал, что она вся «горит». — Анжелика, ты заболела? — Скажешь тоже, — хмыкнула она, — просто напрыгалась, вот и разгорячилась. — Анжела, я что-то боюсь за тебя. Может тебе отлежаться дома пару дней. Давай завтра с утра отправлю к тебе Витю. — Роман, ты меня танцевать пригласил или нравоучительную беседу проводить? Что-то не припомню, чтобы ты в медицину собирался. Я здоровая. Здоровее вас всех. Просто напрыгалась. — Ну смотри, только как бы не повторилась история прошлого года. — Не повториться, будь уверен. Тем более, что я уже теряла один раз сознание в этом году... Танец закончился. Анжелика вышла на улицу. Роман вышел в след за ней. Она действительно горела. У него не оставалось сомнений, Анжелика заболела. Но она так любила дискотеки!!! Вытащить её оттуда было невозможно. Она так любила танцы и умела красиво танцевать!!! Анжелика зашла в зал. Она снова скакала под какую-то заводную музыку. «Ещё чуть-чуть. Завтра отосплюсь. Когда теперь на дискотеку? Припрётся Трегир — сильно не разбежишься. Сейчас — свобода!!! Ну ещё чуть-чуть.» — как жаждущий воды, она цеплялась за музыку. Роман увидел Римадзе. Он понимал, что ему самому Анжелу с дискотеки не увести. — Спартак Палладович, здравствуйте. У меня к Вам дело. Это правда, что Вы теперь живёте у Анжелики? — Да, информация хорошо поставлена... Ну, привет. — Римадзе пожал руку Романа. — Она сама сказала, что прикрылась Вами от Трегира, и что Вы это знаете. У меня к Вам просьба. Её надо увести с дискотеки. — Увести с дискотеки? — удивился Римадзе. — Ну да. Понимаете, мне кажется, что она заболела. Для неё это опасно. Она болеет очень редко, не простывает, ни гриппует, но есть какая-то хворь, которая каждый год её укладывает в постель недели на три. Она тянет до последнего, пока не потеряет сознание. — Но она как-то теряла сознание, и при этом врач сказал, что от духоты и что это возрастное... — Да, но это другое. Я не врач и не знаю причину. Но она так болеет примерно раз в год. У неё потом будет очень тяжело сбить температуру. В этом вся проблема. Помогите её забрать с дискотеки. У меня здесь машина. Она Вас послушает. — Меня? — переспросил Римадзе. Ему казалось, что Анжелика его ни во что не ставила. Правда во время обыска она сказала Снежко, что тот не умеет себя вести в отличие от него — Спартака Палладовича. — Да, Вас. Она очень упрямая и меня слушать ни за что не станет. — По-моему, на неё могут повлиять Артур и Оксана, — Римадзе показал на танцующую парочку. — О, нет, это не так. Кроме Вас на неё ещё может повлиять Трегир. — Трегир? — удивился Римадзе. — Ага. Если она его не послушает, то он силой заставит её это сделать. Только его здесь нет. А я не могу применить к ней силу. — А я могу? — Вы? А Вам и не надо. Вы в микрофон её вызовите. Она выйдет. Она с Вами считается. — Ладно, попробую. Но не думаю, что получится.