Его ноздри слегка раздулись, глаза потемнели. «Час от часу не легче. Совсем без царя в голове...» — Римадзе переводил взгляд от одного к другому. — Вот как... А я тоже хочу с тобой дружить... — Трегир положил свою руку ей на плечо и потянул к себе. — Отстань... — Анжелика выпрямилась, но её рукой завладел Трегир. Он несильно вывернул её назад и удерживал в таком положении, поглаживая пальцами своей руки по её ладоням. — Трегир... — Тихо, девочка, сиди и не дёргайся, а то больно будет... — Принесите чай... — сказал он неизвестно кому, продолжая смотреть на Анжелику. Его внешний вид казался равнодушным, и никто даже не подозревал, какой огонь бушевал внутри. Сейчас ему хотелось больше всего на свете отшлёпать этого ребёнка. Именно ребёнка, по иному он её и не воспринимал. Но ему почему-то было неприятно, что Римадзе жил с ней в одной квартире. Кто-то из свободцев принёс чай для Трегира, Лаура, Анжелики и Римадзе. Римадзе прошёл к столу, на котором стояла чашка. Лаур подал чай Анжелике и Трегиру, которые сидели на софе. Анжелика, обрадовавшись, что наконец-то рука освобождена, обхватила пиалу. У неё появилась шальная мысль — вылить чай на Трегира, но... Она тут же откинула её. В самом деле, какой смысл: уйти она не уйдёт — слишком много свободцев и слишком мало места. В таких случаях пользуются паникой. Но здесь паники не будет, даже если Трегира будут убивать — слишком хорошо выдрессированы его ребята... Анжелика это знала наверняка. Каскадёры армейцев имели такую же подготовку: ни одного лишнего движения. Трегир сделал глоток ароматного чай: — Хорошо, правда? Сейчас чай попьём, ты мне про Генмерола расскажешь, документы выдашь, кой-какие наши бумаги подпишешь, и мы расстанемся добрыми друзьями... — Что ж, давай Ваши документы. Может и подпишу... — Э, нет, дорогая. Я же сказал, — Трегир перешёл на русский язык, и чётко проговаривая каждое слово, повторил: — сначала про Генмерола расскажешь, потом — документы выдашь, а вот уже потом наши документы подпишешь... — Я же сказала, — Анжелика, подражая Трегиру, перешла на английский, — давай Ваши документы. — Я хочу услышать про Генмерола... Ведь он был здесь, не так ли? — Трегир снова говорил по — английски. — Кто был здесь? — Анжелика вернулась на русский. — Генмерол... — Какой Генмерол? И почему он должен быть у меня? — Так, я вижу, по-хорошему говорить не хотим. Хорошо, к первому вопросу вернёмся позже. Документы где? — Какие документы? — О подготовке беспорядков в Анастасе. — Так у меня их нет. — Так, а где они? — Да я откуда знаю? — «Значит они не взяли Генмерола... Все документы у него...» — Анжелика почувствовала облегчение. — Хорошо, и на второй вопрос ты не хочешь отвечать... Можете начинать. — Трегир поставил пустую чашку на стол, взял пиалу из рук Анжелики и тоже поставил на стол, вывернул ей одну руку назад... — Э, я чай не допила... — Анжелика рванула вперёд. Но боль, как будто обожглась крапивой, заставила её принять прежнее положение. — Потом допьёшь... Анжелика видела как свободцы снимали с полок бумаги, пересматривали и ставили обратно. — Между прочим, эти бумаги уже искали, можете спросить у Спартака Палладовича. Они ничего не нашли. Можете, конечно, искать, но я же не сумасшедшая, что — либо хранить дома... — Вы искали эти бумаги? — Трегир посмотрел на Римадзе, — почему? — Да, мы искали, но не бумаги, а оружие. Но бумаг действительно никаких нет, а то мы бы их тоже забрали, — в душе Римадзе был готов убить Анжелику за то, что она его так подставила. — Ладно, поехали к нам, там мне больше нравиться с тобой разговаривать... Анжелика, только без фокусов. Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе может быть за то, что ты совершила... Давай обе руки назад... — Трегир достал наручники. — Трегир, не надо. Я иду сама... Римадзе с недоумением посмотрел на Трегира, на Анжелику. — Значит ты обещаешь, что сейчас без всяких выкрутасов выйдешь из квартиры и дойдёшь до машины... Спартак Палладович, мы оставляем Вас в одиночестве... — Я поеду с Вами... Я понимаю, что Вы полагаете, что Анжелика виновата в тех событиях, которые произошли в Вашей стране, но, думаю, что Вы скоро поймёте, что она всего — навсего ребёнок и не могла ничего совершить. А потом, кто-то же должен её поддерживать и ей помогать. В общем, я не могу её оставить одну... — Я обещаю, что дойду до машины... — Анжелика встала. «Тоже мне, адвокат нашёлся. Сидел бы дома, только обузой будет...» — Анжелике не нравилась идея Римадзе сопровождать её. Трегир накинул на плечи Анжелике свой меховой плащ. Лаур положил ей руку на плёчо. Они вышли на крыльцо. На улице не было ни души, хотя ещё всего чуть больше восьми. Но холодный февральский ветер загнал всех по домам. Анжелике это совсем не нравилось. На улице она увидела, что Трегир приехал на трёх машинах и свободцы стояли недалеко от крыльца. Она дошла до машины, как и обещала, спокойно. Лаур открыл дверцу машины и слегка надавил ей на плечо, давая понять, чтобы она садилась. Анжелика, слегка наклонившись, и вдруг резко, как пружина выпрямилась, оставив плащ в руке у Лаура, провела один приём и перескочила через свободцев. Она «шла» к остановке, где всегда было много народу. Напротив остановки до девяти вечера обычно работал магазин. Этот маленький магазинчик с большими окнами в народе прозванный «Стекляшка» обычно освещал улицу. В такой ситуации свободцы вряд ли продолжили её преследование. Но сегодня... В магазине был санитарный день... Анжелика увидела, как впереди показались свободцы. «Окружена...» Вдруг её внимание привлёк скрип. Какой-то мужчина вышел из туалета и спускался по высоким ступеням. Чудо!!!! Изобретение 20-го века. Уличные туалеты в 40-градусный мороз!!! Анжелика, не долго думая, залетела в туалет. Запахи, безусловно, были не из самых приятных. Но у неё не было иного выхода. Сквозь щели досчатых стены она смотрела, как свободцы занимают позиции около туалета. Наконец, они расположились. Она стала просчитывать вариант, как лучше уйти. Самое идеальное — угнать у них машину. Но она не думала, чтобы водители покинули свои места. Значит прорываться надо было к речке. Маленькая замёршая речка. Анжелика знала её как свои пять пальцев, ведь каждое утро она здесь гуляла с Джекки. Мороз стал пробирать. Она уже не чувствовала ног. Замёрзла спина, ведь она была в одной ситцевой рубашке. Анжелика открыла дверь и, сделав кульбит, полетела за линию свободцев. Но она не рассчитала, что земля около туалета была покрыта толстым слоем льда. Ноги подскользнулись, она стала падать. И сейчас стало её главной задачей — защитить голову от удара. Она не поняла, что произошло, кто-то смягчил падение, но в то же время, почти одновременно, она оказалась на животе, и что-то холодное обожгло запястья. Анжелику подняли, перекинули через плечо, как барана, понесли к машине. Машина тронулась. Анжелика исподлобья сначала бросила взгляд на Трегира, который сидел справа, потом на Лаура, который сидел впереди, потом перевела взгляд на Манфреда-водителя, и лишь потом на Римадзе. — Больно? — участливо спросил он. — Нет, щекотно... Трегир, сними наручники, куда я теперь уже денусь? — Ничего, потерпишь... Это тебе на будущее урок, чтобы сбегать было неповадно. Слышь, Анжелика, а я думаю, что разговор у нас получиться... — Он двумя пальцами приподнял её лицо за подбородок. — Фу, ну и арматами ты надушилась... Ну ничего, сначала тебя в ванной отмоем, а потом уже с утречка и побеседуем. — У меня собака осталась. Мне домой надо... — Раньше думать надо было о собаке. Не беспокойся, соседка предупреждена. Она присмотрит за Джекки. Ну так как насчёт разговора... — Трегир наклонился к самому уху и что-то ей прошептал. Анжелика слушала внимательно, потом густо покраснела, и отпрянула от него, как ошпаренная: — Отвали... Я сказала, нет... — она сделала попытку отвернуться, но Трегир удерживал её лицо, глядя ей прямо в глаза. — Не нет, а да. Будет, как я сказал. Подумай над этим, девочка... — Трегир отпустил Анжелику. Римадзе казалось, что он попал в театр для глухонемых. Анжелика закрыла глаза. Она почувствовала, что её заливает жар. «Нет, только не это... Ещё мне этого не хватает для полного счастья...» — температура явно взбиралась вверх. Машина остановилась. — Приехали. Выходи... — Трегир потянул Анж за руку. Она послушно, как кукла, кивнула и сделала движение к выходу. Трегир вытащил её из машины, накинул плащ, взял на руки. Занёс в штаб. Римадзе шёл за ним в сопровождении Лаура. Он впервые был в штабе свободцев. В прочем, здесь не было ничего не обычного: коридоры и с дверями. Они поднялись на третий этаж. Трегир зашёл в одну из комнат. Комната была хорошо освещена. Вдоль стены стоял большой диван, в центре — большой стол со стульями. Трегир положил Анжелику на диван, раскрыл плащ. Анжелика хотела закрыться от яркого света и от холода, но руки, скованные наручниками, не смогли это сделать. Её некогда белоснежная рубашка, теперь была чёрного цвета с пятнами крови, местами порвана. — Так, и где же ты порезалась? — Трегир осторожно приподнял её, чтобы найти, откуда идёт кровь. — О, да ты горячая. — Это с потому что с мороза в тёплое помещение. Я не горячая... — возразила Анж, едва открывая глаза, которые предательски слипались. В комнату вошёл высокий коренастый мужчина с коротко стриженным ёжиком на голове. Греческий нос разделял брови на два крыла. Большие губы приоткрывали ровный ряд белоснежных зубов. — Что случилось? — Мне кажется, она заболела. Анжелика, я сейчас выйду, ты останешься с доктором. Кроме него ещё будут наши девочки. Если окажешь сопротивление я приду к ним на помощь. — Трегир сделал знак Лауру и Римадзе выйти из зала... — Вы можете ехать домой. — обратился он к Римадзе. — Мы её недельку подержим, подлечим. — Но её только что выписали... — возразил Римадзе. Он не доверял Трегиру и не хотел оставлять эту девочку наедине с её врагом. — Понимаете, я думаю, что она не лечилась. Около трёх лет назад эта красавица была у нас в гостях. Я думаю, Вы знаете эту историю... — Это когда её будто машина сбила... — Почему будто? В прочем, это не важно. Так вот, она не оценила гостеприимство и решила сбежать. Я не знаю, через какое время после побега, её забрали армейцы, но в то время на улице стоял мороз за тридцать градусов, а она сбежала в одной рубашке. Через несколько дней после побега она слегла с высокой температурой. Не было ни насморка, ни кашля, просто температура. И теперь, как только она сильно замёрзнет, у неё поднимается высокая температура. Я это знаю от её врача. Я ведь тоже врач, так вот мы как-то с ним встречались — у нас были проблемы и нужна была его консультация. Не все могут жить в холодном климате. Как-то в очередной раз мы её пригласили в гости, а она заболела. Пришлось вызывать её врача, чтобы он прописал лечение. Тогда вот про эту симптоматику он мне и рассказал. Сказал, что её необходимо госпитализировать и проколоть. Я ему предлагал её у нас оставить. Мы бы всё выполнили. Но он то ли чего-то опасался. В общем, положил её в больницу. Разумеется, что она сбежала оттуда в первый же день. Где-то через неделю вышла из укрытия. Думаю, что отлёживалась в штабе. Сейчас то я уже точно её никуда не отпущу. — Выходит, это Вы виноваты в её болезни... — Выходит, что мы. Мы виноваты, мы и будем лечить. — Вы сами пропишите ей лечение? — Зачем? Завтра привезём Серафима Викторовича, сообща решим, как её лечить. Ну а дальше — придётся в принудительном порядке. — Ну а Вам-то какое дело до неё? — Римадзе посмотрел на него с недоумением. Неужели у Трегира не было других проблем, как лечить Анжелику. — Понимаете. Мне совсем не хочется, чтобы наши враги как институтки падали в обморок во время совещания. А потом, коли мы виноваты в болезни, нам и исправлять. Из комнаты раздался голос Анжелики. Она явно паниковала: — Нет, не надо, пожалуйста, не надо. Римадзе и Трегир заскочили в зал. Анжелика сидела на диване, поджав под себя ноги и вытянув вперёд руки. Она уже вымылась и переоделась в чистый халат. Около дивана стояли девушки в чёрной форме. — В чём дело, Анжелика? — строгим голосом спросил Трегир. — Не надо мне ставить укол... Не надо... — Заканчивай истерику... Доктор Смит, какая у неё температура? — 41,5 — голос доктора был тихим. — Значит так, ложишься на живот... Анжелика, я плохо объясняю? — Трегир подошёл к ней. Римадзе недоуменно смотрел на происходящее. Он знал Анжелику как убийственно — спокойную. А тут... Чтобы она впадала в панику: — Трегир, что Вы ей хотите ввести?... Анжелика, это жаропонижающее. Если ты им не доверяешь, давай я тебе поставлю... — Не надо мне укол... Пожалуйста, — Анжелика замолчала и гипнотически смотрела на подходящего к ней Трегира. В комнату вошёл Лаур. Он быстрыми шагами подошёл к Анжелике. Трегир и Лаур резким движением положили Анжелику на живот. Лаур держал ей ноги, Трегир — около груди: — Анжелика, ты же уже не маленькая... Спартак Палладович, она не нам не доверяет. Она уколов боится... Вот и всё. А теперь... баиньки. С тобой девочки рядом посидят, чтобы ты не сбежала... — Трегир взял Анжелику на руки и понёс куда-то в угол.