— Между прочим, ты нарушил соглашение... — Интересно, какое на сей раз... — Ты вчера усыпил меня, чтобы воспользоваться моим положением и... — И что и...? — Трегир засмеялся. Анжелика мялась. Наконец, она выдавила из себя, при этом густо покраснев: — Вы раздели меня против моей воли. — Слушай, красавица, ты о себе и впрямь возомнила. Может и говорят, что я за тобой бегаю, но мы-то с тобой знаем, что это не так. В общем, ты же знаешь, что у меня в армии тоже есть девочки. Вот они и переодели тебя. К стати, твоё платье уже постирали, высушили и даже прогладили. Если хочешь, то можешь переодеться обратно. — А это чья одежда? — Твоя. Пришлось запастись на всякий случай. Как видишь, пригодилась. Лаур, — Трегир обратился к вошедшему Лауру. — Позвони Нелли, пусть подъедет. Я её предупреждал, что может придётся поработать. Думаю, что она уже проснулась... А ты, красавица, ну и впрямь, красавица, давай-ка позвони Роману. И давай с документами решай быстрее. У меня в запасе два часа. Не найдём общий язык, придётся опять на «иглу» посадить. — Давай телефон. — Анжелика набрала номер. Попросила соединить с Майдинским. — Привет, Рома... У Трегира загораю. Вот рядом сидит... Да, даже телефончик дал, чтобы пообщаться... — Хватит нежностями обмениваться. Давай по делу, — Трегир задел пальцами её губы. Она дёрнулась. «Неужели после поцелуев всегда губы болят. И что тогда в этом приятного находят?» — подумала Анж, закусив нижнюю губу, слушая, что ей говорит Роман. — Рома, Трегир хочет у генерала кой-какие бумаги подписать. Я их сейчас просматриваю. Я внесу свои замечания... — она прикрыла трубку рукой и обратилась к Трегиру: — сегодня в три часа генеральский совет Вас устроит? — Трегир отрицательно покачал головой и пальцем показал на написанное на бумаге слово «Генерал» — Рома, ему только генерал нужен... Хорошо, говори с ним сам. — Роман, можешь передать, что Анжелика будет возвращена лишь после того, как встречусь с генералом. — Господин Трегир. Я понимаю, что Вы очень высоко оцениваете голову Анжелики, но, думаю, наш генерал и генеральный штаб иного мнения. Сделка не равноценна. Я не могу гарантировать присутствие генерала. Вы же мне не можете гарантировать присутствием королевы. — раздался мз трубки голос Романа. — Если хотите, то и королева может приехать... — Трегир искоса поглядывал за реакцией Анжелики. При слове «королева» её перекосило. «Ещё этой старухи здесь не хватало...» — пробурчала она. — Господин Трегир, я Вам предлагаю реальные вещи. Документы будут завизированы генералом не позднее понедельника. А сегодня наше мнение Вы сможете узнать на генеральском штабе. — Роман, мне не нравиться Ваша ситуация с генералом. Вам самим не надоела эта игра в прятки. — Надоела. Но чьей вине нам приходится играть в прятки? Не по Вашей ли? Это Вы настаивали на смене генерала... — Хорошо, мы подъедем с Анжеликой в три часа, если, конечно, она подпишет документы, которые я ей дал. — Трегир положил трубку. — Ну, что тебя не устраивает? — Трегир, что ты требуешь? Чтобы мы прекратили всякую активность с настоящего времени и до приезда принца. Это глупо. Я могу обещать, что не будем устраивать Вам проблем в Вашей стране, но если у Вас они возникнут не по нашей вине — то мы-то тут при чём? А от меня лично ты требуешь, чтобы я к Вам являлась по первому зову. Но, прости, а ты мне кто? — Лучший друг... — Лучший друг — мёртвый друг. Знаешь, что я могу пообещать, что на время визита принца — исчезнуть из города и не появляться до его отъезда... — Анжелика прищурила глаза. — Анжелика, давай решай быстрее. Всё, что тебе не нравиться, пиши под документом. Согласна, не согласна. Но смотри, я ведь тоже могу быть вредным. Поэтому, давай реально: и тебе, и мне. Анжелика печально просматривала бумаги. Она что-то писала, зачёркивала, исправляла. — Трегир, а тебе не кажется странным то обстоятельство, что в конце 20 века, века ракет и великих открытий существуют королевы, принцы. Самому-то не смешно? — А почему мне должно быть смешно? Потому что я всего-навсего великий герцог, а не принц? — Нет, просто это всё как-то устарело. Неужели ты не понимаешь, что скоро это всё закончиться? — Ну-ка, ну-ка, интересно послушать... — Трегир повернулся к ней и внимательно посмотрел. Он отложил в сторону документы. — Ну смотри, в нашей стране социализм. Если до второй мировой войны мы были единственным социалистическим государством, то сейчас нас много. Неужели ты не видишь, что время монархии прошло? Это как атавизм. Вы морально устарели. — А вместе с нами и Великобритания, Швеция, Испания, Монако и многие другие государства... Но, между прочим, в Швеции, несмотря на то, что там монархия — считается, что наступил тоже социализм... — В Швеции с королём?... Ты меня не смеши. Трегир, понимаешь, но скоро, очень скоро и в Вашей стране победят рабочие и сбросят Вас, так не проще ли добровольно отдать власть? — Добровольно отдать власть не сложно. А кто будет управлять государством? Нас с детства воспитывают и обучают, как быть правителем. — Но ведь у нас правят рабочие и колхозники... — Анжелика, пойми, что каждая передача власти — это гражданская война. Это брат против брата. — Ты говоришь — гражданская война. Но ведь иногда приходится жертвовать. Без крови не бывает революций... Чтобы следующие поколения жили лучше — приходится жертвовать собой. — Представь, что мы говорим не об абстрактном человеке, а о конкретном. К примеру — о тебе. Ты готова пожертвовать собой ради «правого дела»? — Да, конечно. А как же иначе? — А своими родителями? — Но они не играют в наши игры... — Когда начинается гражданская война, то игры заканчиваются. И тогда не спрашивают желания, тогда приходится подчиняться... И потом, ваши правители тоже учатся управлению государства. Просто учиться в зрелом возрасте намного сложнее, чем, когда ты к этому готов с детства. Понимаешь, я обязан думать, что делаю. Если я сделаю ошибки народные массы просто меня сметут. Мне некому передать власть и я не могу свалить всю вину на предшественника, потому что предшественник — мой отец. У нас тоже есть парламент, который и есть народная власть. — Но у Вас правят богатые... — Но почему богатые не должны управлять государством? Почему у Вас стыдно быть богатым и не стыдно бедным? Неужели ты не понимаешь, что беден тот, кто не умеет работать... — Нет, — Анжелика встала из-за стола.. — Ты не прав. Беден тот, кого угнетают. Богатый никогда не поймёт нужды бедного. Богатый думает, что всё решают деньги... Он хочет быть ещё богаче и всё прибирает и прибирает к рукам. — Анжелика, то, что ты сейчас сказала — это психология бедняка. Что в первую очередь делает бедный, когда у него появляется возможность что-то поиметь? Он старается обеспечиться своё будущее, ибо он знает, что такое бедность. Для этого он старается забрать у того, у кого это есть и разделить по своим родственникам. Знаешь, я как-то читал про один опыт, бедным людям давали деньги. И только один из десяти пытались пустить их в оборот, остальные просто все спустили. Понимаешь, деньги должны делать деньги. А в нашем государстве ещё и такое положение. У меня есть предприятия и земли, я с них плачу налоги, которые идут на содержание государства в том числе и бедных. Государство мне не платит. А я, как и все остальные, просто выполняем свою работу. — Ты, работу? Ты который год загораешь в Советском Союзе. Что тебе здесь делать? — Я отвечаю за безопасность в Анастасе. Именно поэтому вынужден постоянно ездить туда — сюда. Я очень надеюсь, что после того, как доставим некую особу в Анастас, я смогу там работать спокойно. А здесь я пока рассматриваю заявления тех, кто хочет выехать из Советского Союза... — И что, есть такие? Я думала, одна только Нелли Юсупова. — Каждый день приходит очень много заявлений и не только из этой области, но и даже из Москвы, хотя там есть посольство. Приходится проверять, встречаться с людьми, выяснять, почему они хотят уехать: искатели приключений или их действительно здесь преследуют... — Трегир, но это же перебеженцы, предатели, диссиденты. Что им здесь не нравиться? — Не суди. У каждого своя правда. Кому-то здесь хорошо, кому-то плохо. Вы говорите, что рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше... Анжелика смотрела на Трегира и не верила ему. Она не могла поверить, что кому-то могло быть плохо здесь. Она любила эту землю и не могла понять, как можно по другому. — Нет, нет, это не правда. Правда может быть только одна. Там, у Вас капиталисты. Они не могут понять, что их сейчас обманывают, будто у Вас лучше. — Анжелика, правда не может быть одна... Вот смотри, ситуация с директором в Вашей школе. Приглядись к учителям и ты увидишь, что одна часть будет за старого директора, а вторая против. И кто сказал, что первые правы, а вторые — нет. Понимаешь, нет рая на земле... Смотри, — Трегир показал ей большую пачку бумаг. — Это те, кто с тобой не согласны. Анжелика задумалась. Она уже заканчивала просмотр документов, внесла свои замечания, дополнения. Трегир дал ей прочить одно письмо человека, который хотел выехать из Советского Союза. Анжелика перечитала его снова и снова. У неё не укладывалось в голове, что кому-то ЗДЕСЬ плохо. Трегир её не трогал, он просмотрел замечания, внесённые Анжеликой, добавил свои комментарии, отдал документы Нелли. Нелли перепечатывала. Наконец, с документами было покончено. Стороны пришли к соглашению. — Нелли, ты свободна. Но если у тебя есть время, то подожди, я довезу тебя. Да, у тебя есть губная помада? — Да, Дзингерс. — Нелли присела на краешек дивана, как будто была робким посетителем. — Приведи, пожалуйста, эту красавицу в порядок. — он указал рукой на Анжелику. — Что тебе не нравиться? — возмутилась Анжелика. — Да так, уж больно хороша, хочется внешность подпортить. — Трегир не знал, что Анжелика страдала по поводу своей внешности. Окружённая ребятами и девчёнками, она не выглядела закомплексованной. Нелли вышла из комнаты. — Трегир, что всё это значит? — она ни разу в жизни, ну разве что в далёком детстве, ни красила губы. Она вообще не пользовалась косметикой, как и её мама. Правда мама использовала помаду, но вот что касалось всего остального.... красивая узбечка с чётко очерченными бровями и длинными ресницами, ей не требовался макияж. — В зеркало надо иногда смотреться. Анжелика вышла из кабинета и прошла в ванную, где на стене напротив раковины висело большое зеркало. На Анжелику из зеркала смотрела девочка с синяком на верхнеё губе. «Теперь понятно, почему губа болит...» — У Анжелики на глазах навернулись слёзы. Она высоко задрала голову, как бы загоняя слёзы обратно. — Анжелика, — в ванную зашла Нелли. — Садись, я тебя подкрашу. Это кто так? — А как ты думаешь? — Я не знаю, но мне кажется, что господа Трегир и Луар слишком деликатны. Это грубо, как будто прикусила губу. — Угадала... — Анжелика совсем не собиралась рассказывать Нелли, что было на самом деле. Нелли посадила Анжелику на край ванны, аккуратно очертила линию губ. Потом, немного подумав, взяла чёрный карандаш.