— Ну пока что она тебе понадобится. Не волнуйся, она новая. Я думаю, что этот цвет подойдёт тебе. — Представляешь, что будет с директором, когда он увидит накрашенные губы. — Это почти естественный цвет, поэтому должно быть незаметно. Нелли с какой-то ревностью наблюдала за перешёптыванием Трегира и Анжелики. На её счастье отец разлил спиртное, поднял бокал и произнёс первый тост, столь традиционный и простой: — За встречу. Чтобы не последняя... Самсы были действительно замечательные — сочные, душистые. Гости и хозяева наслаждались их вкусом. Он не спеша ели, не спеша разговаривали. Беседа за столом крутилась в основном вокруг Анастаса. Анжелика думала, что Юсуповы уже наизусть это знали, но они снова и снова расспрашивали. Анжелика решила, что про неё забыли, и она может незаметно скрыться. Она встала из-за стола и направилась к выходу из комнаты. — Анжелика, я надеюсь, что ты не собираешься уйти. — Трегир едва заметно усмехнулся. — Ну что ты, я ещё посижу немножко. Я надеюсь, что мне можно прогуляться до одного заведения. Отец и мать Нелли с удивлением посмотрели сначала на Анжелику, потом на Трегира. — Просто, у этой красавицы есть привычка уходить по-английски. — Пояснил им Трегир. — Я обещал, что доставлю её домой. — А Вы вместе работаете? — спросил Петр Александрович, не зная, как бы по тактичнее подобрать слово. Было очевидно, что Анжелика слишком юна. — Работаем... — Трегир улыбнулся. — Вы, вероятно, знаете, что у Вас в городе есть такая организация, как Международный Детский и Юношеский Союз Армий... — Нелли говорила, что они Вам создают много проблем, особенно какая-то девочка. — Вот именно эта девочка и создаёт нам массу проблем. Поэтому я пригласил её сегодня с собой, чтобы она ничего не натворила вечером. — А как, Вы говорите, у неё фамилия? — спросила Наталья Платоновна, подкладывая на тарелку Трегиру ещё самсы. — Геббер. Они, как и Вы, с Узбекистана. — Так я знаю её маму. Я с ней вместе работаю. Я-то думаю, кого мне эта девочка напоминает... Ой, побегу на кухню, — Наталья Платоновна теперь не доверяла Анжелике. Она много про неё слышала. И ей казалось, что Анжелика — это сгусток неприятностей. Анжелика в это время вернулась в комнату. Она чувствовала себя как не в своей тарелке. Семью интересовал приезд принца: когда, почему. Как они будут встречать. Как выглядит принц. С Анжеликой почти не общались. Трегир ограничивался ничего не значимыми ответами, которые можно было найти в каждой газете. Потом разговор перешёл на выезд Нелли в Анастас. Теперь Наталья Платоновна задавала вопросы. Нелли краснела, где надо и не надо. Изредка Трегир обращался с вопросом к Анжелике. Обычно это звучало примерно так: — Не так ли, Анжелика? Анжела думала о чём-то своём и не следила за разговором, поэтому она отвечала лёгким пожатием плечей. — Пойдём, покурим, — отец Нелли с настойки уже перешёл на водку, поэтому он слегка захмелел и обращался к Трегиру на ты. Анжелика с удивлением посмотрела на Трегира. Она не знала, что он курит. Для неё было открытием и то, что Трегир, оказывается, пил алкоголь. Ей почему-то и в голову не приходило, что он такой же как и все остальные. Для неё он был Трегиром — вечным врагом, у которого в голове одни соглашения и переговоры. Казалось, что все серьёзные темы разговора были исчерпаны и теперь пошли в ход анекдоты и курьёзные случаи из жизни. Смеясь, Трегир и Пётр Александрович взяли по сигарете и вышли на балкон. Наталья Платоновна и Нелли стали убирать со стола, чтобы накрыть к чаю. Анжелика взяла несколько тарелок и вышла с ними на кухню. — Наталья Платоновна, — обратилась она к маме Нелли, которая начала мыть посуду, — у меня к Вам просьба. Я сейчас уйду, а Вы пока ничего никому не говорите. Когда обо мне вспомнят, извинитесь, пожалуйста, за меня. — Но господин Трегир... — Наталья Платоновна вытерла мокрые руки о фартук и закрыла кран. — Он просил тебя не уходить. — Ей было лучше, чтобы эта девочка ушла, ибо она чувствовала, что Трегир относиться к ней несколько по иному, чем к её дочери. И она в душе ревновала. Она, как и Нелли, где-то в тайне надеялась, что таинственный жених Нелли — это сам Трегир, несмотря на то, что Трегир передал Нелли фотографию графа Серни. Ей очень нравился Трегир и она мечтала его видеть своим зятем. Спокойный и вежливый, корректный и умный, красивый и богатый, с положением в обществе. В общем, в нём она видела лишь одни достоинства. И поэтому ей пришлось совсем не по душе его идея привести с собой Анжелику. Но сказать ему против она не посмела. Пожалуй, Анжелика была единственным человеком, который постоянно противостоял Трегиру. — Наталья Платоновна, мы же с Вами взрослые люди, и я прекрасно понимаю, что Вы далеко не в восторге от моего визита к Вам. Вы же Трегира для Нелли примеряете. Ну зачем Вам балласт? — А ты умная девочка. — Наталья Платоновна не видела смысла играть в прятки, когда эта девочка сама шла напролом. А потом она много слышала от Нелли про Анжелику и знала наверняка, что Анжелика не передаст её слова Трегиру. — А скажи, ты тоже хочешь в Анастас? — Я? — Анжелика удивлённо посмотрела на Наталью Платоновну. — С чего Вы это взяли? — Нелли сказала, что господин Трегир хочет, чтобы Вы подружились. Я правильно поняла, Нелли? — она посмотрела на дочь. — Мама... — Нелли укоризненно глянула на мать и покраснела. — Да нет, Нелли неправильно поняла. Просто её оставляли, так сказать, присматривать за мной, когда я лечилась у них. Ну и, заоднем, рассказать о правилах хорошего тона. Трегир в восторге от воспитания Нелли. — Ну, господин Трегир, частый гость в нашем доме и... — начала было Наталья Платоновны. Анжелике было забавно слушать, но оставаться больше она не могла. Сейчас с балкона зайдёт Трегир и она не сможет уйти: — Наталья Платоновна, я побежала. Нелли, отвлеки, пожалуйста, как-нибудь Трегира, чтобы он не вспоминал обо мне с полчаса. — Но, господин Трегир... — начала Нелли. — До свидания, Анжелика, привет маме. — Наталья Платоновна «вытолкала» Анжелику, закрыв за ней дверь. — Нелли, она сделала лучшее. Ну чего ей здесь делать? — Трегир рассердиться. — Нелли села на табурет. Она боялась, что Трегир, узнав о том, что Анжелика ушла, кинется вслед за ней. — Ну и пусть рассердиться. Нам лучше. О себе подумай. Трегира надо приближать. Кто знает, а может он и есть твоя судьба. — Хотелось бы... — Нелли вздохнула. — Сегодня Трегир попросил меня подкрасить Анжелику. У неё на губе красовался огромный синяк. — Ты хочешь сказать, что он с ней спит? — Нет, она слишком наивна. Я думаю, что он пытался её поцеловать. Иначе, к чему такая забота? — А она что сказала? — Что губу прикусила... — Нелли отвернулась к окну. На глазах блескнули слёзы. Она во сне столько раз мечтала, как Трегир её нежно обнимет... Она мечтала о его руках, губах. Нелли, сама того не понимая, влюбилась в своего начальника, как могут влюбиться впервые. Она была и счастлива и несчастна одновременно. — Что-то женщины наши запропастились. Давай ещё по одной, а то промёрзли на балконе. — Петр Александрович налил водку в рюмки. — Нет, спасибо. — Трегир много никогда не пил. Он предпочитал всегда иметь трезвую голову. В комнату вошли Нелли и Наталья Платоновна. Они быстро накрыли стол для чая. Теперь вместо самсов на столе лежала груда маленьких, буквально на один зубок, пирожков с золотистой хрустящей корочкой. — А где Анжелика? — Трегир посмотрел на женщин. — А она попросила извинить её за что, что ушла не попрощавшись. На лице Трегира не дрогнул ни мускул: — В общем, этого и следовало ожидать. Ну, Петр Александрович, по одной... — И Трегир опрокинул в себя маленькую рюмку водки, закусив её пирожком. — Пирожки у вас, Наталья Платоновна, отличные. Что я буду делать в Анастасе без Ваших пирожков? — А Нелли делает не хуже меня. — похвалилась дочерью Наталья Платоновна. — Что ж, Нелли, придётся тебе в Анастасе пирожками заниматься... Вы извините, я позвоню. — Трегир вышел в коридор. Нелли и мама переглянулись. Нелли пошла на кухню, как будто принести ещё пирожков. В кухне было хорошо слышно, как Трегир разговаривал, по-видимому, с Лауром, и просил его проверить, где Анжелика и напомнить ей, что теперь она обязана отчитываться перед ними за каждое своё действие. Нелли облегчённо вздохнула. Значит Трегир не собирался уходить от них. Примерно через полчаса раздался телефонный звонок. Это был Лаур. Он попросил Трегира: — Трегир, она передала тебе наилучшие пожелания, а также иногда читать те бумаги, которые ты подписываешь. И послала нас всех далеко. Правда куда, уточнять не стала. Сам знаешь, девочка он вежливая, грубо не разговаривает... Трегир положил трубку, какое-то время постоял около телефона, ничего не понимая. Бумаги перепечатывала Нелли, а он потом их подписал. Разумеется, что после Нелли он уже их не перечитывал. Но когда отдавал на перепечатку... — Господин Трегир, что-то произошло? — Нелли обеспокоилась, что Трегир так долго не возвращался в комнату. — Нелли, ты когда печатала документы, ты не помнишь, какие изменения вносила. — Некоторые помню. Что Вас интересует? Я что-то не то напечатала? — Было изменение, что Анжелика обязана находиться под полным нашим контролем. — Там была вставка, перед словом «обязана». «Не». — Что? — Трегир посмотрел на Нелли. Он ясно помнил, что вычеркнул эту приставку, и дважды подчеркнул слово «Обязана». — Дальше была сделана запись, что она должна давать регулярный отчёт о всех своих действиях. — Там тоже стояла вставка «не» перед словом «должна». Вставка была сделана рукой Анжелики, но вашей ручкой, и рядом стояла Ваша подпись... Я что-то не так сделала? — Нелли, а в изменениях о визите принца, что-то было добавлено? — Да, вставлено слово «Официальный». Там где говориться, что во время визита принца армейцы не будут препятствовать его передвижению. Так вот перед словом «визита» сделана вставка «официального». Но там тоже была ваша подпись. Что случилось? — Нет, ничего, — Трегир вернулся в комнату. Перед его глазами предстала картина: они сидят за его рабочим столом. Анжелика уже внесла все изменения, он хорошо помнит, что вычеркнул это «не» и «официального». Анжелика в руках держит документы. Она просит у него ручку, потому, что нашла грамматическую ошибку. Она ему даже показала эту ошибку. Потом... потом в кабинет вошёл Лаур, Трегир отвернулся от Анжелики на мгновение... Трегир стал сотрясаться от мелкого хохота. Так вот почему она была такая спокойная на генеральском совете, когда зачитывала документы. Она просто не произносила эти слова. Да в прочем он внимательно и не слушал, ведь он уже их подписал и поставил свою печать... — Петр Александрович, давай, ещё что ли по одной, за женщин... — Не восхититься Анжеликой было не возможно. Фактически он развязал ей руки и предоставил полную свободу действий. Было всем известно, что визит принца делился на две части: официальную и конфидециальную. И вторая часть была наиболее важной. И именно в этой части армейцы теперь были вольны делать, что заблагорассудиться... Вся семья Геббер по старой доброй традиции сидела за столом и лепила пельмени. Для большой семьи пельменей требовалось много. Да и про гостей не стоило забывать. Махабат Тимировна тихо что-то напевала, Анжелика и Кунсулу подпевали маме. Соседка Татьяна любила эти большие посиделки. Петь по-узбекски она не умела, поэтому все слова заменяла на «ля-ля-ля...» Поздний гость оказался настойчив. Сергей Ерболович, стряхнув муку с ладоней, пошёл открывать дверь. — Разрешите? — в прихожую вошёл Трегир. — Ты чего это явился на ночь глядя? — Анжелика даже не соизволила привстать. — Мама, только не вздумай его приглашать. — Анжелика перешла на узбекский. Махабат Тимировна вышла к незваному гостю. Он стоял, переминавшись с ноги на ногу. Его плащ не был рассчитан на поздний апрельский морозец. Было видно, что Трегир много прошёл пешком. — Чаем не напоите? — Трегир посмотрел мутными глазами. — Мне Анжелику на пять минут... Махабат Тимировна, оставьте нас одних и закройте дверь. — Слушай, радость ты моя, ты чего раскомандовался? — Анжелика явно была агрессивно настроена. Она вышла в прихожую. Вдруг он резко схватил её за плечи, развернул и прижал спиной к двери. Потом коснулся одной рукой подбородка, как бы приподнимая голову и глядя прямо в глаза. Только что он практически то же самое проделал с Нелли и увидел, что Нелли приняла его вызов. Она приоткрыла рот и губы были готовы к поцелую. Анжелика оказалась полной противоположностью. Её глаза вспыхнули ненавистью: «Ты с ума сошёл?»