Они шли не спеша: она в сопровождении Римадзе и Лыскова. И последним уже не казалось, что это глупое задание. Им всё больше и больше нравилась эта непокорная девчонка, которая была наполнена романтикой и авантюризмом одновременно, и девиз которой был: «И вечный бой, покой нам только снится...». Под ногами шуршали листья, редкие капли прошедшего дождя падали с проводов, обнажённых веток и крыш. 6. Вторник 6. Вторник Вторник. Позади остались выходные и понедельник. Впереди ещё четыре дня работы. В школе относительно тихо. Из–за дверей слышны объяснения учителей, ответы учеников. С утра Анжелика настроилась на серьёзный трудовой день. Она уже написала контрольную по алгебре, ответила на литературе. Идёт урок химии. Анжела понимала, что сейчас ей нужны оценки, потому что потом пойдут пропуски. И всё было бы о'кей, если бы не... Каждый вторник в школу приходил инспектор из детской комнаты милиции. Анжелику это совсем не интересовало... Итак, шёл урок химии. Учитель объяснял новый материал, когда в класс вошла директор: — Геббер, выйди. Анжелика с каким-то смутно тревожным чувством вышла из класса. Она уже несколько дней вообще была как паинька. Конечно, она посещала штаб, тренировки, но вела себя тихо-тихо. Никуда не встревала и была недосягаема для всех без исключения. — Лариса Анатольевна, что случилось? — То, что и должно было случиться. С тобой решил познакомиться инспектор из детской комнаты милиции. — Лариса Анатольевна шла рядом с Анжеликой. Она говорила тихо, но внятно: — Для тебя это не должно быть неожиданностью. Это же логично, когда кем-нибудь из учеников начинают интересоваться органы, то он автоматически ставится на учёт в ИДН[1]. — Они мне точно не дадут школу закончить. — Сорвать тебя с середины года мы не позволим. Я понимаю, тебе скучно. Тебе бы экстерном окончить школу. Ты хотя бы из вежливости посещай уроки. — Так я и так посещаю когда могу. Ну чего им надо? Я же не срываю уроки... Ну, посещаемость низкая, зато результативная. Учителя, как мне кажется, к этому привыкли. — Ну, ладно, Анжелика, заходи... В пионерской комнате сидел полный пожилой мужчина в милицейской форме. Он был похож на шар: круглая лысая голова, круглый живот. На лице круглый мясистый нос, пухлые губы. Но он был по–своему мил. В этом человеке Анжелика признала инспектора по делам несовершеннолетних. — Геббе’?– просил он, слегка картавя. — Нет, Геббер.– У Анжелы свело зубы от его говора. — Я хочу с тобой погово’ить... Да ты садись, не стой. В ногах п’авды нет... Так вот, тебе уже один ’аз делали п’едуп’еждение... — Какое? Что–то не п’епоминаю,– Анжелика передразнила инспектора. — Зато мы помним... Тебя за твоё поведение ставят к нам на учёт. — И чем, позвольте полюбопытствовать, вам не н’авиться моё поведение? — Школу п’огуливаешь. П’опуски не только не сок’атились, но и наобо’от, увеличились. Д’ужинники тебя замечали на улице после одиннадцати часов вече’а, неизвестно где п’оводишь ночи... — Кому неизвестно, — Анжелике начало надоедать слушать эту монотонную речь. Но по её тону нельзя было догадаться, что чувствовала она в тот момент. Как всегда, ровная и спокойная с лёгкой полу усмешкой. — Мне известно, а вот вам необязательно. На счастье инспектора в пионерской появился Римадзе. Анжелика не знала, что группе Высоцкого совсем ненужно было вмешательство ИДН, но и показать в то же время свою заинтересованность им не хотелось. Им надо было проконтролировать тот момент, когда ИДН заведёт дело на Анжелику, чтобы потом забрать его себе. Они долго колебались, как же им быть. Но потом решили, что пусть ИДН немного поработает. Глядишь, да и что-нибудь новенькое откопает, только держать их следует под контролем. Ларису Анатольевну же попросили позвонить им, когда придёт инспектор, чтобы во время всех бесед был кто–то из их представителей. — Добрый день. Я так понимаю, вы Игорь Львович, инспектор. — Спартак пожал руку инспектору. И, в свою очередь, показал удостоверение. — Зд’авствуйте, Спа’так Палладович.– радостно откликнулся на приветствие инспектор. — Ну вот, Анжелика, мы тебя предупреждали. Сама виновата. Ладно, я сейчас подойду. У меня к тебе тоже есть разговор. — Римадзе вышел, а Игорь Львович стал что–то писать. Прошла ещё одна неделя. Та же пионерская комната. Только в ней теплее, чем было в первый раз. Уже дали отопление. На окнах раскинул свои стволы, покрытые яркой зеленью и розовыми цветочками Мокрый Ванька. Рядом развесил свои длинные пёстрые листья хлорофитум. Но остался прежний запах краски. На столе в вазе стоял шикарный букет из веток голубики. Среди круглых как пятаки листочков висели синие горошины. Было всё по-домашнему мило и уютно, а за окном барабанил поздний дождь. Уроки в первой смене уже закончились. В пионерской сидят трое. Анжелика «мучительно» вспоминает, где она была во время пропусков. Вид у Анжелики самый что ни на есть «рабочий». Она почти лежит на столе, опершись головой на правую руку. И несмотря на то что ей уже неоднократно делали замечание, она позу так и не изменила. В левой руке у неё карандаш, которым она пытается записать даты, перечисляемые Игорем Львовичем. Но левая рука слушается плохо, и почему-то ничем не прижатый лист упорно ускользает по лакированному столу. Римадзе отмечает, когда они снимали её с уроков. Игорь Львович спрашивает: — Итак, шестнадцатого сентяб’я. В этот день ты вообще не появилась в школе. — Я же не могу всё вспомнить... — Зато я могу, — вмешался Римадзе.– В этот день был так называемый захват школы. Анжелика, сядь нормально, хватит кривляться. Уже битый час с тобой тут сидим. И всё без толку. — Да-а-а... Надо же, какая феноми-не-нальная память. — «восхитилась» Анжелика. — Вы чего тут надо мной командуете? — Куда ты пошла после захвата школы? — спросил Игорь Львович, стараясь не реагировать на поведение девочки. — Домой! — А посему не в школу? — А ’азве в школе были у’оки? — Не г’уби! — терпение инспектора явно подходило к концу. — А я и не г’ублю. Игорь Львович резко встал и вышел. Римадзе решил не упускать такого случая: — Ты чего добиваешься? Маленькая? Чтобы извинилась, ясно? — он повысил тон, рассчитывая, что хоть как-то повлияет на Анжелику. Ему было больно смотреть на Игоря Львовича, который очень комплексовал из-за своего речевого дефекта. Подростки жестоки от природы. Но эта жестокость требовала подавления. — А вы на меня не кричите. — спокойно и равнодушно ответила Анжелика, выпрямившись на стуле и, закинув ногу за ногу. — Мне ещё его со своим нравоучением не хватает для полного счастья. И так полный боекомплект в виде группы Высоцкого, парочки свободцев и собственных гавриков. — Анжелика, ты же не злая.. .– но ему не дал договорить вошедший инспектор. — Простите... Я сорвался...– По всему у Игоря Львовича подскочило давление. Он покраснел. Подростки не ведают, что такое высокое давление. И поэтому Анжелика равнодушно смотрела на инспектора. Она даже не собиралась извиняться. Игорь Львович переживал, что так всё произошло. У него самого было двое детей: Маша и Женя. Маша с Женей — двойняшки. Они всего на год младше Анжелики. Раньше они были послушными, открытыми и весёлыми детьми. Да и сейчас вроде как остались прежними, но всё-таки было что-то не то... Какая-то особенная перемена произошла в них, особенно в Жене. Они стали пропадать на какие-то задания. Игорь Львович строго–настрого запретил детям даже близко подходить к армейцам. — Ну что ты, пап... — весело отмахнулся Женя. — Мы с Машкой другим интересуемся. Мы с ней машину учимся водить. — Водить машину? — удивился Игорь Львович. — Что-то я не слышал, чтобы у нас в городе детей этому учили. — Па, ты не понял. Женька всё не так объяснил. Мы картингом занялись... — встряла Маша, но тут же замолчала. — Картингом, — ужаснулся Игорь Львович. — Но ведь это опасно... — Нет, с нами инструктор. — Я хочу посмотреть, где вы занимаетесь и с кем, поговорить с инструктором... — Па, мы же не маленькие. Все сами ходят, а мы с папой придём. Вот когда будут соревнования, тогда и придёшь посмотреть... — Ладно, этим Женя занимается, но ты, Маша, ты же девочка... Девочка должна заниматься чем-то спокойным... — Да я хотела научиться на лошадях ездить, так Женя стал против. Сказал, что это практичнее... — и она тут же повернулась к Жене и, не останавливаясь, продолжила: — А вот Анжелика на лошадях ездит, а машину водить не умеет. — Как это не умеет, она всё умеет. Просто не хочет... — и брат с сестрой вступили в спор. Вот тогда впервые в семье прозвучало имя Анжелика. Игорь Львович решил, что они спорят про Анжелику — героиню фильма. «Да и откуда тогда могли взяться машины», — подумал он. Но потом это имя всё чаще и чаще стало звучать из уст детей. И Игорь Львович как-то спросил: — Это что за Анжелика? Ваша новая знакомая? Что-то раньше я про такую не слышал, в вашей школе вроде такой нет. — Анжела, это одна клёвая девчонка. По ней все парни сходят с ума. — Отчеканила Маша. — Вот и не все, — возразил Женя.– Я, например, не схожу. — Конечно, потому что она тебя не замечает. Ты слишком маленький для неё... — По-моему, вы оба слишком маленькие, чтобы думать об этом... — перебил их Игорь Львович. Он тогда ещё не знал, что судьба сведёт с кумиром его детей. — О чём, папа? — удивлённо спросил Женя. — Она просто классная девчонка. И совсем не зазнаистая. А ещё говорят, что она круглая отличница. И всё — всё знает. А дерётся — не хуже любого пацана. — Ну что ж, пригласите её к нам. Я познакомлюсь с вашей новой знакомой. — Ой, пап, она вряд ли придёт. У неё так много друзей, но она ни к кому не ходит. Говорит, что времени нет. — А чем же она так занята? — Уроки, наверно, делает... — смущённо пробормотала Маша и увела брата.