– Сделал, – отворачивается, чтобы я не видела, насколько он недоволен, что не получил ответ сразу. – Что ответила? – Ничего. Взяла паузу подумать. – Сам-то как думаешь, согласится? – завожу разговор о подруге, стараясь саму себя отвлечь. – Хотел бы услышать «да». – Судорожный вздох даёт понять, что внутри у него кипит коктейль похлеще моего. – Но теперь она в курсе, на кого я работаю. Тебе ли не знать, что нахождение в подобных кругах создаёт некоторые нюансы. – Инструкции она получила, – указываю на себя. – Первое время на вопросы придётся отвечать. Аптечку соберёт на случай… если встрянешь, как Лев. А в остальном привыкнет. – Думаешь? – Человек – такое существо, что привыкает ко всему. А если к мотивации плюсом идёт любовь, то привычка вырабатывается в разы быстрее. Немного время потянет, – улыбаюсь, вызвав в ответ подобную эмоцию, – чтобы оставался в тонусе, но согласится. – У меня прямо-таки отлегло. Спасибо, что сказала. Ну хоть кого-то сейчас одолевают радостные эмоции, согревающие душу и позволяющие свободно дышать. И это не я. Понимаю, что приехали в нужное место, когда издалека замечаю полицейские машины и скорые, снующие перед въездом. Даже подпрыгиваю на сиденье в стремлении выскочить и выяснить, что произошло. Поэтому не жду, когда Женя найдёт место для парковки, выскакиваю и мчусь к толпе зевак, собравшихся лицезреть представление. – Аня! – слышу за спиной голос парня, но, не обращая внимания, расталкиваю локтями людей, чтобы пробраться на первую линию. Застываю, заметив пять тел, накрытых белым полотном. Тёмное удушающее облако окутывает лёгкие, лишая кислорода и возможности думать рационально. Внимательно осматриваю тела, тщетно пытаясь различить знакомые очертания. – Что тут? – за спиной вырастает Женя, остановившись рядом. – Их пять. – Мой голос дрожит. – Есть возможность узнать, кто это? – с мольбой смотрю на парня подруги. – Не уверен, – всматривается в лица снующих полицейских. – Хотя… Стой тут, вижу знакомую рожу. Женя разрезает толпу, нагло идя напролом и через минуту оказавшись в эпицентре. Подходит к сотруднику правопорядка, пожимает руку и что-то быстро говорит, а затем мужчины направляются на площадку, поочерёдно осматривая каждое тело. Пять минут беседы, и Женя возвращается. – Нет его там. Так что жив. – Что случилось? – Семёныч сказал, что сидела большая компания. В какой-то момент беседа стала агрессивной, кто-то вытащил ствол, пальнул, и завязалась перестрелка. Пятерых положили, – кивает в ту сторону, откуда только что вернулся, – ещё шестерых скорая забрала. Один нежилец, остальные выкарабкаются. – Сколько всего их было? – уточняю, чтобы прикинуть шансы Льва. – Официанты сказали, человек пятнадцать. Среди них была женщина. – Женщина? Пахомова, – отчего-то сразу заключаю, не сомневаясь в догадке. – Лично приехала на встречу. – Дочка Кирилова? – Киваю. – Та ещё сука. – Парень усмехается, оттаскивая меня подальше от любопытных зевак. – Отодвинула папашу в сторону, взяв бразды в свои руки. Можно сказать, всем управляет она. Беспринципная и жестокая. Чувство жалости погибло при её рождении. Она из тех, кому проще всех положить, чем договориться. Её слабость – деньги. И чем их больше, тем она счастливее. Продаст всё и всех. Игнатов упомянул, что Ольга управляет финансами, но ни словом не обмолвился, что дочь Кирилова способна на большее. – А младшая? – Та, которая невестка Андросова? Как только Лев убрал муженька, её сразу отправили за границу, чтобы под ногами не мешалась. Она права голоса не имеет, если ты о делах Кирилова сейчас. Всегда в стороне стояла, но за сына Андросова вышла замуж по любви. Договорной брак по обоюдному согласию.7c3179 – Пойдём прогуляемся по территории, – предлагаю, чтобы убедиться в отсутствии Льва с очередной дыркой в теле. Женя не отмахивается, подталкивая меня к боковому входу, который свободен и никому, по всей видимости, не интересен. Но как только заходим за здание, меня начинает трясти, потому что я вижу Льва в компании женщины лет сорока. Они стоят около внедорожника, скрытые открытой дверцей, оставляющей на виду лица и ноги. Она слишком близко к Глоку, почти утыкается ему в губы, а в тот момент, когда приближается и прикусывает нижнюю губу Льва, оттягивая и прикрыв глаза, меня начинает трясти. Опомнившись, становлюсь свидетелем того, как настойчивый язык женщины проталкивает в рот того, кто так ни разу меня не поцеловал. И Лев принимает её ласку, пожирая чувственный рот и позволяя льнуть к своему телу. Сердце сжимается от боли и разочарования, осознания, что мужчина, который ещё утром заботливо нёс на руках и прижимал, словно в последний раз, сейчас с чувством отзывается на ласки другой. К чёрту неопытную девчонку, которая не знает, как мастерски доставить удовольствие, он возьмёт ту, что достойна его поцелуя. Не сразу понимаю, что Женя шепчет рядом какие-то слова. Словно я в вакууме, и пелена мешает воспринимать окружающую действительность. – Это Пахомова. – Пахомова… – вторю ему эхом. Стоп. Неужели всё, что рассказал Лев, – ложь? Он отказался выполнять заказ не по причине принципов, суть в ином – эту парочку связывают отношения. При таком раскладе его рассказ несколько часов назад не имеет никакого смысла и аннулирует причину этой встречи. И пока мысли толкутся, опережая друг друга, Лев и Пахомова устремляют свой взор на нас. Красивая женщина: чёрные волосы, такого же цвета длинные, тонкие стрелки, делающие глаза выразительными, алая помада дополняет образ. Приковывает взгляд, пленит, манит. Не могу осуждать Льва. Я по сравнению с ней угловатая и зажатая девочка. Но меня больше интересует Лев, равнодушно окидывающий меня ледяным недовольством, покрытым пеленой. Так он смотрел на меня вчера и сегодня, сгорая от возбуждения и желания оттрахать. Ольга что-то шепчет, прикусывая мочку, а затем вылизывая ушную раковину длинным, извивающимся языком. От представшей картинки становится мерзко, а тошнота подкатывает к горлу. Чувствую, что меня куда-то тянут, не сразу понимаю, что Женя почти волоком тащит меня к машине. – Ань, нам пора. Самолёт через полчаса. – Да-да… пора… ты прав… – бессвязно бормочу. – Документы остались у Дины… я выскочила так… Парень усаживает меня на сиденье, и я проваливаюсь в липкую, гнетущую пустоту, едва сдерживая рыдания. Вновь неприятным потоком врывается жалость, граничащая с отчаянием, и все слова Льва, которыми он меня заботливо наградил за прошедшие сутки, перекрываются увиденным эпизодом. – Я так и не понял, помощь Льву Павловичу нужна была? – Нет. Не нужна. Он прекрасно справится сам. С Пахомовой уж точно подсобить не требуется. Уверена, общие точки в постели они найдут. Язык… Невероятно мерзкое представление с вылизыванием частей тела Льва, проникло в меня и не желает выметаться, делая день и без того паршивым. Машина трогается, выворачивая с парковки, выезжает на трассу, набирая скорость и неся меня к подруге. Есть немного времени, чтобы схватить вещи, документы и отправиться в аэропорт, чтобы уничтожить мысли о Льве так же быстро, как самолёт взмывает в небо. Удар. Автомобиль раскручивается, превращаясь в бешеный волчок, а затем летит на обочину, останавливаясь между деревьями. Звон разрывает барабанные перепонки, и я закрываю уши, решив, что звук сторонний. Не помогает. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Женю. – Жень… Женя… – трясу за плечо, и парень стонет, начиная двигаться. Живой. Отчего-то сразу думаю о Дине и их скорой свадьбе, надежды на которую могли оборваться сегодня. Слышу голоса, становящиеся громче и резче, отчего моя голова готова лопнуть. С моей стороны открывается дверь. Нет, не так – её вырывают, а затем моё тело поднимают и куда-то несут. – Нужно помочь парню… – шепчу и закрываю ладонью глаза, защищаясь от слепящих солнечных лучей. – Там мужчина… Не получив ответа, начинаю шевелиться, но уже через пару минут оказываюсь в горизонтальном положении и ощущаю острую боль в шее, увлекаемая во тьму. Глава 19 Сознание возвращается медленно, словно меня вытягивают из непроглядной пучины. Странное чувство беспомощности заполняет изнутри. Пространство не сразу наполняется звуками: шуршание, женские голоса, стук, чей-то стон, всхлипы. Самое неприятное, что я не могу пошевелиться, меня раскачивает, будто я дрейфую на поверхности воды. Глаза отказываются открываться, словно их залепили чем-то вязким. Чувствительность возвращается вслед за слухом, отдавая резкой болью в шее и плече. Попытка пошевелиться остаётся безрезультатной, потому что обмякшее тело отказывается реагировать. – Она проснулась… – Женский голос шипит рядом. – Он приказал дать ей воды. Хочу спросить «кто?», но язык не подчиняется. Издав мычание, с трудом переворачиваюсь на спину и, наконец, открываю глаза, уткнувшись взглядом в белый потолок. С трудом привыкаю к яркому свету одинокой лампочки, раскачивающейся на длинном проводе под потолком. Поворачиваю голову, вылавливая взглядом два тела на полу. Девушки: лет по шестнадцать, блондинки, худые, даже костлявые. Осматриваю маленькую комнату без окон, где на пол скинуты матрасы, на одном из которых я и лежу. – Пей. – Одна из них подползает, подставляя к моему рту бутылку и заставляя сделать несколько глотков, болезненно откликающихся в горле. – Молодец, – хвалит, будто я совершила нечто героическое. – Я Люба, а это, – кивает за спину, – Таня. Полежи полчаса, тело придёт в норму. Только шея будет болеть после укола. – Укола?.. – Да, они всех так вырубают. – Они – это кто? – А кто тебя забрал? – Меня?.. Ответить на вопрос не могу, потому что последним воспоминанием числится авария. Чёрт, Женя! Резко дёргаюсь, но валюсь обратно, испытав неприятные ощущения во всём теле. Он точно остался жив. Или мне показалось? А потом… Что было потом? Меня вытащили из машины и куда-то понесли. Отчего-то я сразу решила, что врач… – Не помню. Попали с другом в аварию. Очнулась только что. – Опираюсь на руку и с помощью девушки занимаю сидячее положение. – Где мы? – растираю лицо ладонями, чтобы хоть как-то начать понимать происходящее. – Мы не знаем. – Девчонка пожимает костлявыми плечиками, усаживаясь напротив. – Неделю назад я пришла на кастинг в модельное агентство. Кроме меня там было ещё с десяток девушек. Вроде бы всё привычно, без подвохов. Когда отсмотрели всех, пошла переодеваться. Очнулась уже здесь. – А она? – киваю в сторону Тани, забившейся в угол. – Семья у неё неблагополучная. Куча детей, она самая старшая. Работала официанткой, подошёл мужик, предложил должность гувернантки в богатом доме. Согласилась. Как ты понимаешь, никакая работа не планировалась. – Лет вам сколько? – Мне шестнадцать. Она на год старше. Я по сравнению с ними старушка. И если весь контингент здесь подобен этим девочкам, я не вписываюсь. Хочу спросить, для чего они здесь, но осекаюсь. Вряд ли услышу нечто позитивное, а для чего используют женское тело, понятно без слов. Но нужно выяснить хоть что-то, чтобы понять, как действовать.