– Послушайте, с вами все в порядке? – растерявшись, воскликнул Лев. Мужчина не ответил. Он вообще вел себя крайне странно. Забравшись в салон, быстро опустился на пол, полностью скрывшись за спинками передних сидений. Гурову ничего не оставалось, как вернуться в машину. Он повернулся назад и спросил: – Вы хорошо себя чувствуете? Хотите, чтобы я отвез вас в больницу? – Поехали, – хрипловато ответил мужчина. Лев перегнулся через спинку сиденья, пытаясь рассмотреть того, кто прятался на заднем сиденье. Мужчина забился лицом в угол и непрерывно шептал: – Поехали, друг! Пожалуйста, поехали! Худющие плечи, впалая грудь, нечесаная шевелюра. Одежда не по размеру и босые ступни. Кожа на пятках сбита в кровь. Внезапно полковник понял, кто перед ним. Оглянувшись по сторонам, он убедился, что за ними никто не наблюдает, скользнул на сиденье и включил зажигание. Вел машину Гуров молча. Странный пассажир продолжал жаться в угол и тоже молчал. Когда здание полицейского отделения осталось далеко позади, Лев съехал на обочину и заглушил движок. С минуту сидел, барабаня пальцами по рулю, прикидывая, как начать разговор. Потом развернулся лицом к пассажирскому сиденью и скомандовал: – Поднимайтесь, поговорим! Пассажир даже не шевельнулся. – Послушайте, – смягчил тон Лев, – вы ведь не к первому встречному под колеса кинулись. Наверняка выбрали меня намеренно, значит, у вас были на то причины. Вам придется довериться мне, иного выхода нет. В том состоянии, в котором вы находитесь, долго скрываться вы не сможете. Нам необходимо поговорить, а для этого вам нужно, по крайней, мере сесть. – Вы Гуров? Из Москвы? – осторожно спросил незнакомец. – Я – Гуров, и я из Москвы, а вы – товарищ тех несчастных, чьи трупы найдены в карьере, – ответил Лев. – Так что поднимайтесь, и поговорим как взрослые люди. Хватит играть в шпионов. Мужчина поднялся, бросил настороженный взгляд за окно. Справа от дороги высились жилые дома, слева проходила железнодорожная ветка. Место было достаточно пустынное, и это несколько его успокоило. Откашлявшись, он произнес: – Меня зовут Алексей Тараскин. Много лет я был рабом на подпольном предприятии человека, имени которого не знаю. И это не выдумка. – Думаю, я знаю имя вашего мучителя, – спокойно проговорил Гуров. – Как давно вы сбежали? – Вчера ночью, – коротко ответил Леха. Гуров присвистнул. Ситуация осложнялась. События происходили чересчур быстро. Если Тараскин сбежал ночью, то сейчас в доме Щурова настоящий переполох. Он может в любой момент принять решение свернуть лавочку и сбежать. Может быть, уже сбежал. Предупредил ли он Бобкова? Быть может, тот не вышел на работу именно по этой причине? А может, прямо сейчас собирает вещи и его еще можно застать дома? На долгие размышления времени не было. «К дому Щурова отправились люди Дмитренко. Они сообщат, если поймут, что объект собирается в бега. За Бобковым же никто не присматривает. Нужно хотя бы попытаться остановить его». Приняв решение, Лев повернул ключ зажигания. Мотор ровно заурчал, машина тронулась с места. – Куда мы едем? – насторожился Тараскин. – Есть одно дело. Неотложное. Придется вести разговор на ходу. Ваш побег спутал все карты, придется действовать экспромтом и надеяться на то, что еще не слишком поздно. Вы готовы рассказать все, что с вами случилось? – Какой сейчас год? Вопрос Тараскина ошеломил Гурова. Он ответил. Тараскин охнул и, застонав, выдохнул: – Шесть лет! Я провел в подвале шесть лет! Выходит, мне сейчас сорок семь? Странно, я думал… – Прошу вас, оставим душевные терзания до более подходящего времени, – вынужден был остановить его Гуров. – Начните с самого начала. Как вы попали в тот подвал? – Завербовался на работу, – ответил Леха. – Так глупо получилось. Вся ситуация была глупой. Он вздохнул и начал рассказывать. Свой первый и единственный срок Алексей заработал по глупости. Будучи профессиональным боксером, он подчинялся строгим правилам. Правильное питание, жесткий режим, многочасовые тренировки. И никакого алкоголя. По барам и ночным клубам он не ходил, а тут вдруг согласился. А все из-за симпатичной девушки, которую он встретил в гостях у друга. На тот момент Тараскин жил один, но уже несколько лет мечтал о том, чтобы обзавестись семьей. Знакомиться с девушками не умел. Несмотря на все свои регалии в области спорта, перед девушками парень робел. А тут такая красавица, аж крышу снесло. Поэтому, когда друг пригласил его на вечеринку и намекнул, что приглянувшаяся особа тоже будет там, Тараскин, не раздумывая, согласился. В баре, куда была приглашена компания, было шумно и дымно, но Алексей не обращал на это внимания. Девушка была явно к нему благосклонна, и он буквально млел, не избалованный женским вниманием. После двух часов непрерывных танцев и возлияний Алексей предложил девушке сбежать и уединиться в более спокойном месте. Та согласилась. Тараскин взял ее за руку и начал пробиваться сквозь толпу танцующих к выходу. Внезапно один из молодых хлыщей, которыми изобиловал бар, схватил его девушку за свободную руку и начал тянуть к себе, делая непристойные предложения. Она испугалась. А Тараскин рассердился и грубо осадил парня. Тот в ответ рассмеялся, посоветовав ему убираться ко всем чертям. То, что он сделал в следующий момент, решило его судьбу. Он впился губами в губы девушки, не обращая внимания на ее сопротивление. Тараскина захлестнула волна неконтролируемого бешенства. Одним движением он оттолкнул девушку в сторону, сгруппировался и нанес сокрушительный удар парню в челюсть. Тот ничком повалился на пол и затих. Танцующие расступились. Кто-то начал кричать, кто-то вызвал охрану. Тараскин стоял над телом поверженного обидчика и ждал, когда тот очнется. Только он не очнулся. Приехала полиция, Тараскина забрали. Следствие длилось недолго, после чего его отправили в тюрьму по статье за непредумышленное убийство. Ждать, пока Тараскин выйдет на свободу, спасенная им девушка не стала. О спортивной карьере можно было забыть. Друзья – и те забыли о его существовании, поэтому, когда подошел срок освобождения, Тараскин пребывал в полной растерянности. Что он станет делать на воле, если ничего, кроме как махать кулаками, не умеет. Первый час на воле оказался для него непреодолимым испытанием. Ужасно хотелось напиться и забыться. Он пошел в бар. Там-то к нему и подкатил его бывший сокамерник Вовчик Боб, освободившийся на неделю раньше. Как он оказался в том баре, Тараскин понятия не имел, да и не хотел знать. Вовчик предложил выпить, Алексей согласился. За бутылкой они разговорились. Тараскин поведал о своих сомнениях относительно работы, а Вовчик рассмеялся и сказал, что сама судьба их свела. Есть у него для Алексея такое предложение, отказаться от которого он не сможет, да и не захочет. Он рассказал о частном предприятии своего друга. Работа не пыльная, знай паяй платы. Заработок сдельный: сколько наработаешь, столько и получишь, а то, что судимый, так до этого его приятелю никакого дела нет. Лишь бы работал добросовестно. Мог ли Тараскин отказаться? Естественно, он согласился. Вовчик предложил ему ехать немедленно. Загрузившись в машину, Леха думал о том, как ему повезло. Все сомнения и терзания можно оставить в прошлом. Спустя какое-то время он задремал, а очнулся уже в подвале. Видимо, в баре Вовчик опоил его снотворным, чтобы было легче сдать с рук на руки заказчику. В этом подвале Алексей провел много лет. Вскоре стали прибывать новые рабы, именно так Тараскин называл себя и остальных, купившихся на сказочку Вовчика. Все они, как и Тараскин, были бывшими заключенными из колонии Двубратского. Работой их действительно обеспечили. Только дармовой. Суть ее заключалась в следующем: их обеспечивали дешевыми китайскими запчастями, из которых они собирали поддельные смартфоны брендовой фирмы. Наблюдал за ними один-единственный охранник, которого они за злобный характер прозвали Бультерьером. Этот Бультерьер был настоящим зверем, избавиться от которого было практически невозможно. Все те годы, что Тараскин провел в заточении, он не переставал думать о побеге, но решиться на этот шаг его подстегнула смерть сразу нескольких товарищей. Тогда он понял: если не сбежать, окончишь жизнь так же. В безвестной канаве. – Ты говоришь о том подвале, что в отдельно стоящем доме? – дождавшись паузы в повествовании Тараскина, спросил Гуров. – Там вас держали? – Все правильно. Мы с товарищами сумели проделать отверстие в стене. Через него я вас и увидел, когда вы приезжали к хозяину. Было ясно, что вы не из местных, а значит, хозяин не успел вас подкупить. Я понял, что это наш шанс, и уговорил остальных действовать. Только все сложилось не совсем так, как мы рассчитывали, – превозмогая возобновившуюся боль в ноге, проговорил Леха. – Там еще остались люди? – спросил Гуров. – Четверо, – ответил Тараскин и добавил: – Если они еще живы. Гуров задумался. Надо было решать, как действовать, чтобы накрыть сразу всех участников преступления. У дома Щурова дежурят двое. Этого мало. Нужно вызывать подкрепление, но уверенности в том, что, кроме Уланова, из местных органов никто не подкуплен Щуровым, у него не было. Звонить Орлову и просить о помощи – вот единственно верный шаг. Возможно, Щуров не решится вывозить заключенных засветло. Это дает шанс успеть подготовить операцию. Гуров достал телефон, набрал номер Орлова и сразу заговорил в трубку: – Здравствуй, Петр Николаевич. Прошу тебя, не задавай вопросов, просто выполни мою просьбу, ладно? – Ты напал на след преступников? – игнорируя просьбу полковника, спросил Орлов. – Так точно. Я знаю, кто убил четверых мужчин, найденных в карьере. И мне нужна помощь. – Время поджимает? – догадался Орлов. – Ладно, выкладывай просьбу, о деталях поговорим потом. – Сможешь организовать группу захвата из Краснодара? Это ближайший крупный населенный пункт, если выехать немедленно, должны успеть. – Почему не воспользуешься кадрами Дмитренко? – поинтересовался генерал. – Или на его счет есть сомнения? – Есть, Петр Николаевич, но сейчас не время, – снова остановил его Гуров. – Обозначь задачу, – потребовал Орлов. – В подвале загородного дома группа преступников силой удерживает четверых мужчин. Нужно взять дом штурмом и арестовать хозяина дома и его помощника, – сообщил Лев. – Не сомневайся, Петр Николаевич, информация проверенная. Сейчас со мной один из тех, кто был в подвале. – Сколько у тебя времени? – задал новый вопрос Орлов. – Нисколько. Возможно, мы уже опоздали, но попытаться стоит. В данный момент у дома дежурят двое оперативников. Вдвоем они справятся лишь с наблюдением. – Диктуй координаты и имена, – приказал генерал. Гуров продиктовал все, что требовалось. – Хорошо. Будь на связи. Сделаю все, что смогу. Убрав телефон, Лев развернулся к Тараскину: – Машина заработала. Скоро твоим обидчикам… Он не договорил, пораженный видом Тараскина. Голова свесилась на плечо, глаза закатились. Тараскин едва дышал. Гуров выскочил из машины, обежал капот, рванул дверцу пассажирского сиденья. Первое, что бросилось в глаза, – повязка, неуклюже наложенная на лодыжку. Поверх повязки проступила кровь. Видимо, от резкого движения рана открылась. Он пощупал пульс, тот едва прослушивался. – Этого еще не хватало! – воскликнул Гуров, обращаясь к бесчувственному телу. – Тебе же в больницу срочно надо! – И, сев за руль, помчался к больнице. «Сдам его на попечение врачей – и к Бобкову. Только бы выжил. Только бы выжил», – мысленно молил Лев. О том, что упускает драгоценное время, он не думал. Вся операция летела в тартарары, но для него в данный момент жизнь Тараскина была важнее. Столько выстрадать, суметь сбежать и умереть сейчас? Нет, это было бы слишком несправедливо! Глава 11 Подъезжая к дому Бобкова, Гуров еще издали заметил припаркованный у поворота «илосос». «Машина на месте. Быть может, и водитель еще не успел сбежать», – мелькнула в голове обнадеживающая мысль. Он оставил свой автомобиль у соседнего дома, не желая раньше времени привлекать к себе внимания. Если Бобков в квартире и окна его выходят во двор, он мог заметить Гурова, а этого допускать нельзя. Лев прошел вдоль дома, прижимаясь к стене. Войдя в подъезд, пробежал глазами по почтовым ящикам. Двенадцатая квартира была как раз в этом подъезде. Подсчитав по количеству квартир на этаже, он поднялся на последний, пятый этаж. У двери остановился, прислушался. В квартире играла музыка. Тихая и ненавязчивая. Чуть слышно шумела вода. Гуров вдавил кнопку звонка и отошел в сторону от дверного глазка. За дверью по-прежнему было тихо. Ему пришлось позвонить снова, удерживая кнопку почти минуту. Убрав палец, прижал ухо к двери. Вода больше не лилась, а музыка продолжала играть. На ее фоне послышались осторожные шаги. Так шлепают босые ноги по мокрому линолеуму. И снова тишина. Лев догадался, что хозяин квартиры изучает площадку в глазок, перешел к соседской двери и нарочито громко заговорил: – Да говорю же, заливает он меня, а дверь не открывает. Понял, козлина, что опрофанился, вот и не пускает. Сейчас пол в ванной подотрет, и доказывай потом, что у него стояк протекает. Пусти, говорю, я его через балкон достану! В квартире Бобкова защелкали замки. Дверь открылась, и в проеме появился сам Вовчик. Обмотанный полотенцем ниже спины, он сердито басил: – Чего шумишь, сосед? Ни от кого я не закрываюсь… Тут он увидел, кто побеспокоил его вместо соседа, и на долю секунды потерял возможность двигаться, застыв на пороге с открытым ртом. Гуров ловко воспользовался этим. Резким толчком он послал Бобкова в квартиру, скользнул туда сам и, захлопнув дверь, произнес: – Ну здравствуй, Володя. Что, не ждал меня? – Полковник? – только и смог произнести Бобков. – Я, милый, я. – Гуров махнул рукой в сторону комнаты, жестом предлагая Бобкову пройти туда. – Чай не выпрашиваю, я тут с официальным визитом. А вот от разговора не откажусь. Уверен, ты тоже жаждешь пообщаться со мной. Бобков прошел в комнату. На диване кучкой лежала одежда, а рядом стоял раскрытый чемодан, наполовину набитый вещами. Вовчик схватил брюки, быстро натянул их и потянулся за футболкой. – В путешествие собрался? – пнув чемодан мыском ботинка, проговорил Лев. – Боюсь, на этот раз поездку придется отменить. – Я не понимаю, что происходит? По какому праву вы грубите мне? Облачившись в брюки, Бобков осмелел. Он скрестил руки на груди и всем своим видом выражал негодование.