– Простите? – С тобой всё в порядке, говорю? – Да, дорогуша, я прекрасно себя чувствую. Рядом со мной остановилась телега, гружённая корзинами с овощами и фруктами. На козлах сидела дородная и до неприличия краснощёкая особа. – Выглядишь-то ты не шибко прекрасно. Скорее больной как собака. – Я всего лишь застудила голову. – Я махнула рукой вперёд. – А теперь поезжайте своей дорогой. – Куда путь держишь? – В Лондон. Женщина фыркнула: – Далеко же ты собралась! – А где я сейчас? – В Винчестере, – был ответ. – Что ж ты одна-то едешь? – Моей бабушке очень плохо, – быстро нашлась я. – На неё налетел слон прямо посреди оживлённой улицы. Растоптал бедняжку в клочья. Вот я и еду в Лондон, чтобы ухаживать за ней. – Я посмотрела на полные корзины овощей, и меня осенила блестящая идея. – А вы направляетесь на рынок? – Ну да. – А на этом рынке продают лошадей и фургоны? – Бывает. Краешком рукава я промокнула пот со лба: – Прекрасно. Показывайте дорогу. Женщина пожала плечами и хлестнула лошадей. Телега тронулась, я на фургоне пристроилась следом. Как оказалось, до рынка ехать было всего ничего, базар устроили прямо на площади в ближайшей деревеньке. Там шла бойкая торговля – с лотков и прямо с телег продавали фрукты, овощи, яйца и куски мяса. А ещё горшки, сковородки и всякую утварь. В дальнем конце рынка к столбу были привязаны несколько рабочих лошадей, а на столбе красовалось объявление: «Куплю лошадей, по фунту за штуку». Туда-то я и направилась. Я опасалась, что у меня не хватит здоровья править фургоном до самого Лондона. И мне совсем не нравилась мысль встретиться с мисс Олвейс в дороге, где-нибудь в безлюдной местности. Так что нужно было придумать другой способ добраться до города – и уютный пассажирский вагон подошёл бы как нельзя лучше. Так что я высмотрела торговца лошадьми, который ковырял в зубах, стоя под столбом, и предложила ему свою упряжку вместе с фургоном. Этот пренеприятнейший человек отнёсся ко мне почему-то крайне подозрительно. Целую вечность расспрашивал меня про мой товар. Я заверила его, что лошади просто отличные и мой одноногий отец разрешил мне их продать. Мы немного поторговались (первоначально торговец назначил до неприличия низкую цену) и наконец сошлись на пяти фунтах за лошадей и фургон вместе. – Только одно условие, – сказала я, пряча деньги в карман. – Подвезите меня до ближайшей станции. Мы пожали друг другу руки и немедленно тронулись в путь. Когда поезд прибыл на вокзал Ватерлоо, было уже темно. Я проспала всю дорогу в комфортабельном вагоне первого класса, но чувствовала себя нисколько не отдохнувшей. В голове словно стучали молотки. Всё тело ломило. Меня бросало то в жар, то в холод. Я поспешно вышла из здания вокзала на многолюдную улицу. Влажные от лёгкой мороси булыжники мостовой блестели в свете газовых фонарей. Люди сновали во всех направлениях. Оглядываясь в поисках кеба, я заметила на другой стороне улицы бездомного мальчишку. На нём было ярко-красное пальто сплошь в заплатах. Мальчишка рассматривал меня с огромным интересом. Что ж, мне не привыкать к восхищённым взглядам. Из-за угла показался кеб, и я рукой подала ему знак остановиться. – Куда, мисс? – спросил возница. – На Уинслоу-стрит. – Это нехорошее место. – Возница снял кепи и почесал в затылке. – Вы уверены? – На Уинслоу-стрит, – повторила я. – И поскорее. Пока мы ехали по городу, я снова сосредоточилась на своей миссии. Если верить мисс Олвейс, только с Уинслоу-стрит я могу попасть прямо ко Дворцу Проспы – а именно в этом зловещем месте держат в заточении Ребекку. Туда попадают все невинные души, пленённые алмазом Тик-так. Там их используют для исцеления людей Проспы от страшной болезни, которая бушует в этом мире уже не один век. Я проверила, на месте ли алмаз, спрятанный у меня под платьем. И пусть я чувствовала себя совершенно разбитой, при мысли, что я скоро увижу Ребекку, всё во мне ликовало. Я пока не знала, как мне удастся спасти её из Дворца Проспы, но твёрдо решила: на сей раз я вернусь только с ней, и никак иначе. Кебмен высадил меня в начале улицы. Уинслоу-стрит выглядела всё такой же унылой и мрачной, какой мне запомнилась. Длинный ряд домов с тёмными стенами, заколоченные окна, облупившаяся краска. Крохотные лужицы света под газовыми фонарями не могли разогнать тьму этого места. Вокруг не было ни души, только мимо проехал одинокий экипаж. Я зашагала по улице так быстро, как только могла, невзирая на боль в ногах. Сосредоточилась мыслями на Ребекке, предвкушая момент, когда камень вспыхнет и оживёт. Перешла улицу, чтобы подойти ближе к памятному мне пустырю между обувной фабрикой и заброшенным пансионом. Когда-то на месте пустыря стояло здание, но теперь от него остались только груды битого кирпича и кусок стены. В стене сохранилась дверь. Рядом висела потускневшая от времени бронзовая табличка. Именно тут передо мной однажды уже воздвигся Дворец Проспы. – Ребекка, – прошептала я. – Я иду к тебе, дорогая. Я выбросила из головы всё, кроме образа Ребекки. И Дворца Проспы. Вот-вот в воздухе раздастся гудение, похожее на гул электрической дуги… Алмаз у меня на груди нальётся жаром и ослепительно засияет… Уинслоу-стрит поблёкнет и растворится, словно картина, краски которой смыли с холста… Но ничего не происходило. Камень оставался холодным. Жар исходил лишь от меня самой – лихорадка терзала меня. Я простояла там очень долго, ожидая, когда же камень наконец исполнит своё предназначение. Волшебное ожерелье ещё ни разу не подводило меня. Я достала алмаз из-под платья и стала вглядываться в него. Но камень лишь блестел в свете фонаря. Ни жара, ни света, ни признака жизни… Почему камень отказывался работать? Может, его сила иссякла? Но мисс Фрост ни разу не упоминала о такой опасности. Голова моя раскалывалась от боли, тело ломило. А может быть, в этом-то всё и дело? Может быть, чтобы камень открыл проход в Проспу, мне надо быть здоровой и сильной? С тяжёлым сердцем я отошла в сторону и присела на крыльце обувной фабрики, спрятавшись в дверной нише. Укрытие не хуже других. Мне надо было отдохнуть. Пронизывающий ветер дул, казалось, со всех сторон сразу. Я обхватила колени руками, но зубы у меня всё равно стучали от холода. Приходилось признать, что обстоятельства сложились не лучшим образом. Но я не сомневалась, что к утру всё наладится. Так обычно и бывает. Алмаз Тик-так снова начнёт меня слушаться. Куда он денется… Подобные размышления бальзамом пролились на мою душу. Однако вскоре их целительный поток иссяк. Потому что я наконец заметила его. Мальчишку с вокзала. Того самого, в залатанном красном пальтишке. И на сей раз он был не один. Рядом с ним стоял высокий человек в отличном белом костюме и цилиндре. Мальчишка получил причитавшиеся ему деньги. После чего щеголеватый незнакомец повернулся ко мне. – Я уже давно разыскиваю вас, Айви Покет, – заявил он, надменно поигрывая тростью. – У меня для вас новости от старого друга. От старого друга? Кровь застыла в моих жилах. Должно быть, это ещё один подручный мисс Олвейс! Незнакомец быстрым шагом двинулся ко мне через улицу. Я вскочила и, невзирая на боль, со всех ног бросилась бежать. 3 – Стой! – кричал он. Голос незнакомца был глубоким, а тон – повелительным. – Стой, кому говорю! Ну не глупец ли! С чего бы мне останавливаться, когда меня преследует по тёмной Уинслоу-стрит один из головорезов мисс Олвейс? Из-за лихорадки всё внутри у меня кипело и плавилось. От кожи, казалось, валил пар. Но я прибавила ходу и свернула за угол. Стрелой промчалась по узкой улице, миновала переполненную таверну и в великолепнейшем прыжке перелетела через спящего пса. – Стой, Айви! – кричал мой преследователь, теряя дыхание. – Я не сделаю тебе ничего плохого! – Совершеннейшая чепуха! – бросила я через плечо. Хотя я пребывала на пороге смерти от какой-то потрясающей болезни, это не мешало мне нестись по улице со скоростью скакового жеребца. Я даже рискнула бросить взгляд назад. Незнакомец в белом отшвырнул свой цилиндр и бежал за мной будто разъярённый бык. На губах его я заметила тень улыбки. Злодей наслаждался, играя со мной как кошка с мышью! Но мне было отнюдь не весело. Грудь сдавило, каждый вдох давался с трудом. В конце улицы я снова свернула и обнаружила, что проход круто поднимается вверх, что было очень некстати. Но делать нечего, я побежала наверх, мимо какого-то старичка, только что выкатившего свою тачку из маленькой пирожковой. На бегу я заметила, что тачка доверху нагружена пирогами всех видов и размеров. И тут меня осенила блестящая мысль. Я остановилась и повернулась. Незнакомец в белом мчался ко мне по улице. – Простите, можно ненадолго одолжить вашу тачку? – спросила я старика. – Вот уж нет, – пробормотал тот. – Ужасно великодушно с вашей стороны, – поблагодарила я, отталкивая старикашку и хватаясь за оглобли. – Помогите! – заорал он. – Грабят! Я припустила вниз, толкая тачку перед собой. Злодей в белом пытался уклониться, но тротуар был слишком узким, а тачка – слишком широкой. Так что ничто не помешало мне с разбегу наехать на негодяя. Он с грохотом повалился на землю. Тележка к тому времени уже набрала изрядную скорость и, по счастливейшему стечению обстоятельств, опрокинулась прямо на щёголя, завалив его блистательный белый пиджак всевозможными горячими пирогами. – Мой костюм! – вскричал незнакомец. А потом застонал, будто его переехала тачка с пирогами: – Моя спина! – Ах ты хулиганка! – заорал старик, ковыляя ко мне и потрясая кулаком. – Ты ж недельный запас пирогов угробила! Вот ужо тебя сейчас арестуют! Полиция! Полиция! – Да успокойтесь вы, недоумок нервический! – Я достала все деньги, что ещё оставались у меня в кармане – два фунта и немного мелочи, – и дала ему. – Это вам возмещение за пироги. Старый ворчун немного остыл. Незнакомец в белом тем временем неуклюже поднимался на ноги. Двигался он так, словно у него всё болело – что за отрадная картина! Однако я не стала больше задерживаться и припустила вверх по улице со всей быстротой, на которую только были способны мои усталые ноги. – Я найду тебя, Айви Покет! – крикнул он мне вслед. – Ты не сможешь скрываться вечно! – Ещё как смогу, головорез вы наёмный! – отозвалась я через плечо. – В умении скрываться мне нет равных, недаром у меня все задатки прирождённого потерянного носка! Передайте мисс Олвейс, чтоб оставила меня в покое, а не то и ей несладко придётся!