– Не нашли? – спросил Гамаш. Они отрицательно покачали головой. – Может быть, ее подобрали Ал и Иви, – сказал Оливье. Но все понимали, что шансы на это невелики. Родители Лорана и себя-то с трудом смогли подобрать. – Может, он ее потерял, – предположил Габри. Но они знали, что Лоран мог потерять палку только вместе с рукой. Для мальчика это была не просто палка. Услышав звук подъезжающей машины, Ал Лепаж вышел из сарая. На нем была рабочая одежда, и он вытирал свои большие руки. – Арман. – Ал. Мужчины обменялись рукопожатием, а Рейн-Мари обняла Ала. – Иви дома? Я привезла картофельную запеканку. Ал показал на дом и, когда Рейн-Мари ушла, повернулся к Гамашу: – Это дружеский визит? – Не совсем. Арман и Рейн-Мари высадили Габри и Оливье в деревне, а сами поехали на ферму Лепажей. Арман внимательно посмотрел на Ала. Тот стал похож на бумажный пакет, который смяли, перед тем как выбросить. Но Арман впервые по-настоящему вгляделся в его лицо и увидел не только бороду и морщинистую кожу, но и светло-голубые глаза миндалевидной формы. Глаза Лорана. И его нос. Тонкий и длинноватый для такого лица. Нос Лорана. – У меня к вам вопрос. Ал показал на бревно, и они сели бок о бок. – Скажите, палка Лорана у вас? Ал посмотрел на Гамаша как на сумасшедшего: – Его палка? – Он всегда носил ее с собой, но мы не смогли ее найти. Вот и подумали, может, вы ее взяли. Прежде чем Ал ответил, прошла целая вечность. Арман безмолвно молился, чтобы Ал сказал: «Да-да, я ее взял». И тогда Арман и Рейн-Мари смогут поехать домой и начать долгий процесс воспоминаний о живом мальчике и прощания с мертвым. – Нет. Ал не мог заставить себя взглянуть на Армана. Его миндалевидные глаза остекленели из страха увлажниться. Но губы дрожали, а на подбородке образовалась ямочка. – Было бы хорошо ее вернуть, – выдавил он наконец. – Мы попытаемся найти ее для вас. – Я подарил эту палку ему на день рождения. – Oui. – Работал над ней каждый вечер, после того как он ложился. Он хотел айфон. – Нет, не хотел, – возразил Арман. – Ему девять. Гамаш кивнул. – Девять, – прошептал Ал Лепаж. И они уставились в разные стороны. Перед глазами отца возник мир, в котором девятилетние мальчики умирают от несчастных случаев. Гамаш видел перед собой мир, в котором случаются вещи и похуже. – Она должна быть там, где мы нашли Лорана, – сказал наконец Ал. – Если ее не забрали копы. – Нет. Мы искали ее там. И полиция ее тоже не нашла. Если палки нет здесь, дома, и нет там, где нашли Лорана, то мы должны ее найти. – Зачем? Гамаш не стал медлить. Он понимал, что для таких слов никогда не бывает подходящего времени. – Это может означать, что Лорана, возможно, убили где-то в другом месте и сбросили в овраг. Ал открыл рот, и слово готово было сорваться с его губ. Может быть, «зачем». Или «что». Но он так и не проронил ни звука. И Гамаш увидел, как отец Лорана закрыл свой дом, собрал все пожитки и переехал. В тот другой мир. В котором совершают преступления. В котором убивают девятилетних мальчиков. Арман Гамаш был перевозчиком, паромщиком, доставившим Ала в тот жестокий мир. А для тех, кто попал туда, пути назад уже не было. – Вы говорите – палка? – Голос Жана Ги в телефонной трубке сорвался на пронзительный крик. – Oui, – ответил Гамаш. Он стоял в своей гостиной и смотрел через окно на деревенский луг. Там были Клара и Мирна – сидели на скамье, болтали с месье Беливо. – Вы хотите, чтобы я пришел к старшему инспектору Лакост и сказал, что мы должны заново открыть дело о смерти Лорана Лепажа, расследование, которое мы проводили только из уважения к вам, и все из-за пропажи какой-то палки? – Oui. Арман Гамаш понимал, какие чувства должен был испытывать Лоран, стараясь убедить людей, что видел монстра. Гамаш еще не видел монстра, но знал: он где-то здесь. Нужно было только убедить в этом других. – Я понимаю, каким смешным это может показаться, Жан Ги. – Не думаю, что вы понимаете, patron, иначе никогда бы такого не сказали. – Прошу тебя, сделай это. – Но что мы должны делать? Мы уже закончили расследование. Установили, что произошел несчастный случай. – Не несчастный случай, – произнес Гамаш осипшим голосом. – И дело не только в палке. Мы были вчера днем на том месте, искали палку, но меня поразило кое-что еще. То, как лежало тело. Если ты допустишь, как допускаем и мы, что он ехал на велосипеде вниз по склону и попал колесом в выбоину, то наверняка полетел головой вперед. Верно? – Так оно и случилось. Он ударился головой. Простите, шеф, но к чему вы клоните? – Он лежал головой не в том направлении, Жан Ги. Ваши же фотографии подтверждают это. – Что? Гамаш услышал, как засуетился Жан Ги, застучал пальцами по клавиатуре, открывая папку с фотографиями. Затем наступила пауза. – Господи Исусе… – выдохнул Жан Ги. – Вы уверены? – Если ты съездишь на то место, то сразу же увидишь: Лоран не мог двигаться вниз по склону холма, когда упал. – А в другом направлении? – Там плоско. Колесо могло попасть в выбоину или на камень, но он в худшем случае ободрал бы себе коленку или сломал руку. Но улететь так далеко он бы не смог. – Черт, вы, вероятно, нащупали кое-что. Но как быть дальше? – Если Лорана убили, то убийца совершил серьезную ошибку. Он переместил тело, но оставил палку. Когда мы найдем палку, то будем знать место, где убили Лорана. – И будем знать, кто его убил, – сказал Бовуар. – Но если все так и обстоит, как вы предполагаете найти палку в лесу? Гамаш посмотрел в окно поверх деревенского луга, поверх старых домов. На лес. На чащу. Сотни квадратных миль леса вокруг деревни. На земле миллионы палок. Но Лорану было девять лет, а мальчишки такого возраста даже на велосипеде не объезжают сотни квадратных миль. И уж точно не углубляются в лес. Если его убили, то где-то неподалеку.