Между двумя тостами мы благополучно выбрались на улицу, не забыв захватить теплые накидки. Тут оказалось куда веселее: те, кому не хватило места внутри, не могли постоянно чинно сидеть или стоять, для этого было слишком прохладно, поэтому народ присаживался за столы, только чтобы побыстрее что-то съесть или выпить, а потом шел плясать под задорную, пусть и не совсем привычную мне музыку. – Давай танцевать! – весело предложил Охотник, потянув туда, где пары подпрыгивали, крутились и образовывали хороводы. – Нет-нет, я не умею так! – уперлась я, хотя музыкальный ритм уже заражал желанием подвигаться. – Будет нелепо выглядеть. – Да что тут уметь? Это ж не королевский бал, тут кто во что горазд старается. Я тебе покажу. Давай, пошли! Он не оставил мне выбора, чему уже две минуты спустя я была очень рада. Движения, которые показал Охотник, действительно оказались очень простыми, я без проблем уловила их последовательность, а всем остальным управляла задорная музыка. Свадьба стала нравиться мне куда больше: во дворе хватало воздуха, но благодаря накидке и энергичным движениям я не чувствовала холода. Со временем во дворе стало больше людей: многим надоело сидеть в душной комнате. Я с удивлением обнаружила лорда Нергарда и Соланж, танцующих рядом с нами. Они двигались иначе, явно адаптируя под деревенскую музыку какой-то более благородный танец. Я несколько раз умудрилась встретиться с лордом взглядами, и в каждый из них мне казалось, что он хочет мне что-то сказать. – Ты устала? – спросил вдруг Охотник. – Спотыкаешься много. – Да, – призналась я, останавливаясь. – И пить хочется. – Могу найти нам горячего вина, – предложил он, отведя меня к столам и усадив на скамейку. – Лучше горячего чая. – Хорошо, поищу чай. И он нырнул в толпу, окружавшую жаровни, а я осталась в одиночестве разглядывать веселящихся людей. Музыка, огни, ароматы жареного мяса и горячего вина, отплясывающая толпа – все это тоже о чем-то напоминало, но воспоминания лишь щекотали сознание, не желая превращаться в образы, которые я могла бы ухватить. – Охотник просил тебе передать, – внезапно раздался над моим ухом голос лорда Нергарда. Он опустился рядом со мной на скамейку, протягивая кружку с чаем. Сладким, как я выяснила, пригубив ее содержимое и обжегшись – от внезапно накатившего волнения я хватанула горячую жидкость большим глотком. – А где он сам? – Не теряет надежду обольстить Зои, – с усмешкой объяснил Нергард, кивнув на танцующих. Я посмотрела в указанном направлении: Охотнику действительно удалось урвать танец с Соланж. Но когда наши взгляды на мгновение встретились, он выразительно округлил глаза, кивая на лорда. Значит, специально отвлек его партнершу и подослал ко мне: чтобы мы могли поговорить. «Но как я могу говорить с ним о ведьме тут? – мысленно возмутилась я. – Кто-то ведь может услышать». Конечно, я просто придумывала себе отговорку и прекрасно понимала это. – Ты хорошо танцуешь, – заметил Нергард. Он сидел очень близко, его плечо касалось моего, что при других обстоятельствах было бы недопустимо. Но здесь и сейчас мы находились в окружении большого количества людей и не в том обществе, где на такое могли посмотреть косо. – Кто бы мог подумать? – нервно улыбнулась я, боясь сделать еще один глоток чая. – Постоянно себя удивляю. – Я этому не удивился, честно говоря. – Он повернулся ко мне, я почувствовала его взгляд на своей щеке. – Потанцуешь со мной? Хорошо, что я не стала пить чай дальше, иначе поперхнулась бы. Но мне хватило духу тоже повернуться и посмотреть на Нергарда, снова цепляясь взглядом за его взгляд. – Не думаю, что умею танцевать так, как вы, милорд. – Мы будем танцевать так, как удобно тебе, – заверил он. Музыка сменилась на более медленную, и танцующие тоже сбавили темп. Краем глаза я видела, как Соланж попыталась закончить свой танец с Охотником, но от этого парня было не так уж легко отделаться, когда он не хотел. «Может быть, во время танца сможешь с ним поговорить, – лукаво предложил внутренний голос. – Там будет музыка, и вас едва ли кто-нибудь услышит. Не придется тянуть до возвращения в замок». Это тоже был самообман, о котором я в глубине души прекрасно знала, но я все-таки поставила почти полную чашку на стол и решительно встала, позволяя Нергарду увести меня к танцующим парам. Даже в медленном танце местные держались на расстоянии друг от друга, но я как будто не заметила этого и почему-то положила руку Нергарду на плечо, оставляя ему единственную возможность – обнять меня за талию. Вторая моя рука уже лежала в его ладони, снова чувствуя ее тепло: на нас обоих не было перчаток. По лицу Нергарда пробежало удивление, но недовольства я не заметила, а потому решила, что пусть будет так. Мы замерли, прислушиваясь к музыке, а потом лорд медленно повел. Через несколько секунд я поняла, что легко следую за его движениями, даже не задумываясь. Словно он незаметно заговорил меня как гуара или лошадь, заставляя себе подчиняться. Но я знала, что ничего такого он не делал. Только смотрел на меня сверху вниз, не отрывая взгляда от моего лица. Хотя двигались мы медленно, в его объятиях я все равно совсем не чувствовала холода: сердце билось слишком быстро, разгоняя горячую кровь по всему телу. – Видишь, все очень просто. Я кивнула, снова нервно улыбаясь и непривычно теряясь от ощущений: его прикосновений, близости, щекочущего дыхания, касающегося моей кожи. – Только мне кажется, что здесь не принято так танцевать. На нас все смотрят, – заметила я. – На нас смотрят не поэтому, Лора, – мягко возразил он. Он не стал уточнять, что имел в виду, а я не успела спросить. Я вообще ничего не успела сказать, потому что Нергард вдруг тихо добавил: – Знаешь, что бы дальше ни случилось… Я рад, что ты здесь оказалась. И что мы встретились. Вот теперь мое сердце испуганно замерло от неприятного предчувствия, и я неловко запнулась, нечаянно наступив лорду на ногу. Он как будто знал, что я видела его с Белой Ведьмой. Нас с Охотником подслушала все-таки Соланж? Или даже он сам? Я посмотрела Нергарду в глаза, пытаясь прочесть в них причины этих слов, но не смогла ничего понять. – Что вы имеете в виду, милорд? Он улыбнулся и покачал головой. – Не бери в голову. – И все-таки? Нергард повернул нас под очередной виток мелодии так, что его широкая спина закрыла меня от большинства любопытных взглядов. – Мне предсказали твое появление, Лора. Много лет я ждал его и боялся, но когда ты наконец пришла, оказалось, что боялся зря. – Я не понимаю. Вы уже говорили однажды, что я ваша судьба, но и тогда… Я вдруг осеклась. Разрозненные кусочки мозаики, до этого лежавшие в моей голове бесформенной кучкой, вдруг зашевелились, укладываясь в единую картину. Соланж разрешила меня сжечь, зная обо мне лишь одно: что я появилась вместе с туманом. Советник, явно что-то имеющий против Нергарда, решил навязать меня ему, когда узнал то же самое. Аганарет удивленно посмотрел на Нергарда, когда услышал, как меня назвали «пришедшей с туманом». Да и сам Нергард в тронном зале обратил на меня внимание только тогда, когда узнал, как именно я появилась в той деревне, а потом рядом с ним завяли все цветы. И еще эти его слова о том, что поймать стрелу вместо меня – его судьба… – Со мной связано какое-то дурное предсказание вашего ясновидящего. Дурное для вас. Я не спрашивала, а утверждала. Нергард улыбнулся с каким-то странным выражением гордости на лице, как будто я была его любимой ученицей, сдавшей сложный экзамен. – Когда мы только познакомились с Аганаретом, он взглянул на меня и спросил: «Ты бессмертен?» Я ответил, что не старею, а он покивал чему-то и сказал: «Ты бессмертен, но ты умрешь однажды. Пришедшая с туманом прервет твое бессмертие». Хотя Нергард продолжал держать меня в своих объятиях, мне вдруг стало очень холодно. Я смотрела в его глаза, не понимая, как он может так спокойно об этом говорить. – Вы хотите сказать, мне суждено погубить вас? – немеющими губами спросила я, мысленно возвращаясь в то мгновение, когда застала его с Белой Ведьмой. – Очевидно, да. – И вы позволили мне приехать в ваш замок? Позволили им навязать меня вам? Почему? Он снова улыбнулся. – Если помнишь, мне не оставили выбора: советник практически взял Соланж в заложницы. А я понимал, что она отдала приказ, чтобы защитить меня. Она знает о предсказании. – А советник? – Скорее всего, тоже. Вы с Охотником не первые его шпионы в моем замке. Я окончательно остановилась, потому что танцевать и дальше, ведя подобный разговор не считала возможным, но Нергард и теперь не выпустил меня из объятий, как я того ожидала. Наоборот, сжал сильнее. – Не бойся, Лора, – мягко попросил он. – Я этого не боюсь, и тебе не следует. – Не боитесь? – мне хотелось плакать, потому что я понимала: пророчество уже в шаге от того, чтобы сбыться. – А следовало бы! Следовало бы искать и использовать все способы держаться от меня подальше. – Но я этого не хочу! – неожиданно эмоционально заявил лорд. – Потому что ты первый человек… на моей памяти, с которым я почувствовал хоть какую-то связь. Это случилось еще в экипаже, когда мы покинули дворец и поехали в мой замок. Ты оказалась в окружении чужих людей, тебя куда-то везли, но в тебе не было страха. Я видел в твоих глазах только любопытство и желание разобраться. Выяснить, вспомнить, найти ответы на свои вопросы. И потом с каждым нашим разговором, с каждой нашей прогулкой это ощущение… общности, похожести… какого-то единства только росло. Пойми, я не помню, чтобы хоть раз испытывал нечто подобное по отношению к кому-либо. Если цена за это – смерть, то я согласен ее заплатить однажды. Огорошив меня этим заявлением, лорд Нергард медленно наклонился ко мне. Я была огорчена и растеряна, но понимала, что он собирается сделать. И даже поймала себя на том, что на мгновение сама потянулась к нему, но в последний момент остановилась, уперлась свободной рукой ему в грудь, оттолкнула и заставила выпустить меня из объятий. – Лора…