– Это меня и смущает, – удрученно призналась я. – Он не пытался ее убить или поймать. Они… разговаривали. – О чем? – Он сказал, что они связаны и она должна ему помочь, – припомнила я. – А она сказала, что устала ему помогать. – Так и сказала? – Охотник нахмурился. – То есть они давно знакомы и общаются? Они действительно в сговоре? – Я не знаю! Я не могу в это поверить. Ты вот можешь в это поверить? – Да легко. – Он пожал плечами. – Нергард, конечно, вел себя с нами очень обходительно с самого начала, но это и настораживает. Нас ему навязали, заставили вокруг нас бегать и содержать, и он наверняка понимает, для чего нас подсунули, просто сделать ничего не может. Но несмотря ни на что, он весь такой душка. Это подозрительно. Поведение капитана Соланж больше похоже на искренность. А Нергард может играть в добряка. – Думаешь, он действительно может саботировать борьбу с туманом? – упавшим голосом уточнила я. – Все может быть, – уточнил свою позицию Охотник. – Думаю, ты должна рассказать о том, что видела. Без оценок, без выводов – так, как рассказала мне. Пусть советник и король с ним разбираются. – Я не хочу торопиться, – призналась я. – Хочу поговорить сначала с самим Нергардом. – Он запудрит тебе мозги, Лора. Если ты промолчишь и потом это выплывет наружу, ты отправишься на костер вместе с ним. Уверена, что готова так рискнуть? Я не была в этом уверена, как не была уверена в том, что готова пойти к капитану Котону и донести на Нергарда. Ведь это, скорее всего, будет означать для него смерть. – Я не знаю, что мне делать, – простонала я, утыкаясь лбом в широкую грудь Охотника. Он сочувственно погладил меня по плечам и неожиданно предложил: – Хочешь, я сам все скажу капитану? Тогда это не будет на твоей совести. Предложение прозвучало очень соблазнительно, но после недолгого размышления я покачала головой. – Нет, мне нужно самой решить, что делать. И сделать это. Сначала я хочу поговорить с лордом. Пусть объяснит. – Хорошо. Охотник на секунду сжал мои плечи, а потом развернул меня, приобнял и бодро предложил: – А теперь пошли обратно. Тут холодно, а там еще много вкусного осталось. Посмотрим, чем закончилось наставление Нергарда молодой невесте. Может, и правда свадьбы не будет. У меня не было никакого настроения веселиться на свадьбе, поэтому я совсем не возражала против такого развития событий. Мы вышли из-за угла дома, и тут Охотник внезапно притормозил, разглядывая землю под нашими ногами в свете луны и костра. – В чем дело? – Не знаю. Охотник отпустил мои плечи и присел на корточки, чтобы лучше видеть. – Может быть, ничего. А может быть, нас подслушивали. Глава 17 Предположение Охотника заставило сердце уйти в пятки. Кто мог нас подслушать? Кто-то из гвардейцев? Соланж? Сам Нергард? Я оглянулась по сторонам и не увидела ни его, ни Маи. А когда мы вернулись в дом, все оказались на своих местах. Я скользнула внимательным взглядом по каждому, но никто своим видом не выдал то, что слышал наш с Охотником разговор. – Так что, милорд, ждать нам завтра свадьбу или как? – поинтересовался Котон, как будто ничего важнее для него сейчас не существовало. Нергард повернулся и посмотрел на Дема и Маи, которые о чем-то разговаривали, сидя за своим столом. Маи выглядела виноватой, а сын старосты хмурился, слушая ее сбивчивую речь. Но под конец он улыбнулся и кивнул, после чего они поцеловались и вернулись к трапезе. – Думаю, у них все будет хорошо, – удовлетворенно резюмировал Нергард, снова садясь прямее. – Свадьба состоится, но ритуала привязки не будет. – Что вы ей сказали? – спросил Охотник, старательно делая вид, что ничего не произошло и за последние полчаса ничего не изменилось. – Неужели напомнили ей о гордости? – предположила Соланж. – Или убедили, что ее и вдовой радостно возьмут замуж? – скептически усмехнулся Рокэй. – Или вам все-таки удалось объяснить ей, что такой ритуал несправедлив? – тихо уточнила я, чтобы больше не привлекать внимание к своему необычному поведению. – И что парень ее не любит, раз позволяет желать такого? – добавила Соланж. Нергард только улыбался, слушая наши варианты и чинно отрезая себе кусочек мяса. Когда мы иссякли, он покачал головой. – Все эти доводы не убедили бы ее. Маи выросла в определенной среде. Она ничего не знает о гордости. Она влюблена и желает лишь одного: стать хорошей женой и матерью. Она молода, а потому в своих суждениях порывиста и категорична. Или жизнь с любимым, или смерть – третьего не дано, ведь для нее сейчас нет жизни после любви. Взывать к ценностям, которые она не понимает и не признает, бесполезно. – Так что же вы ей сказали? – нахмурилась я, снова посмотрев на молодых влюбленных, которые продолжали сидеть рядом, держаться за руки и смущенно улыбаться друг другу. – Напомнил о том, что после того, как она станет женой, она станет матерью, – пожал плечами Нергард. – И если будет проведен ритуал, и потом через год или два Дем погибнет от нападения туманников, на охоте или просто от болезни, она тоже умрет, а их дети останутся сиротами, некому будет позаботиться о них. Этот довод она сочла весомым. И полагаю, именно его передала жениху. И он тоже с ним согласился, как я вижу. – Мудро, – кивнул Охотник, улыбаясь. – Я могу быть ограничен в чувствах, которые способен испытывать сам. – Нергард едва заметно покосился на лейтенанта Рокэя. – Но много читал о чувствах других людей. И знаю, к каким имеет смысл взывать. Торжественное застолье вскоре завершилось, и нас начали устраивать на ночлег. Надежда подловить Нергарда, когда все будут спать, разбилась о простой факт: в деревне не оказалось достаточно большого дома, где мы смогли бы разместиться все, поэтому нас поселили в разных. Лорда староста устроил у себя, а нас с Соланж приютила состоятельная вдова, живущая через три дома. Хотя если смотреть правде в глаза и не врать самой себе, то я просто не слишком-то усердно искала возможности переговорить с Нергардом. Как будто боялась того, что услышу в ответ. Соланж, например, нашла возможность пообщаться со своим хозяином и покровителем наедине. Я видела их: они обсуждали что-то довольно эмоционально, но слишком далеко от меня, чтобы я смогла расслышать слова. Мне показалось, что они о чем-то спорили. О чем? И почему все-таки Нергард никому не сказал, что видел Белую Ведьму? О какой помощи он ее просил? И какую она уже ему оказывала, раз «устала помогать»? Это была первая ночь за последнее время, в которую я спала крайне тревожно. И так устала от этого к утру, что поднялась, как только поняла, что деревня – и дом, в котором мы ночевали, – просыпается. Благодаря этому я стала свидетелем еще одного странного события: едва начало светать, все немногочисленные гвардейцы, накануне оставшиеся со своими офицерами в качестве охраны, тихо и ни с кем не прощаясь покинули деревню. С ними уехал и крайне недовольный лейтенант Рокэй. А ведь вчера он надеялся повеселиться на деревенской свадьбе и найти себе здесь временную подружку. Что вдруг изменилось? Что заставило капитана Котона остаться в одиночестве? Я осмелилась задать этот вопрос самому капитану, когда мы встретились с ним на улице после завтрака, но Котон только улыбнулся и пожал плечами. – Такова наша служба, Лора. Гвардия там, где она нужней. Сказав это, он пошел прочь, не желая продолжать разговор, а мне осталось только растерянно посмотреть ему вслед. Почему накануне гвардия никуда не собиралась? Мог ли на это решение повлиять наш разговор с Охотником, если его подслушал кто-то из гвардейцев? Я не понимала как. Странное ведь решение: услать гвардию, получив доказательность измены лорда Нергарда! Конечно, просто-напросто дело могло быть в чем-то другом. Я знала, что гвардейцы связываются друг с другом с помощью специально обученных (а, вероятно, еще и зачарованных) птиц. Таким образом Котон в замке получал лаконичные доклады от групп гвардейцев, патрулировавших Нергардские земли, и отправлял в ответ свои распоряжения. Возможно, ночью или утром он получил какое-то важное сообщение, которое и стало причиной ухода гвардейцев, но сердце мое все равно было не на месте. Когда окончательно рассвело, нас всех подхватило и закружило в вихре праздничных приготовлений. Староста повсюду таскался за лордом Нергардом, не оставляя его в одиночестве, кажется, ни на секунду, рассказывая то о своем замечательном сыне, то о делах деревни и хозяйстве, которое здесь вели. Или лорду действительно было все это крайне интересно, или воспитание не позволяло ему грубо послать словоохотливого мужчину. Нас постоянно втягивали в какие-то странные местные предсвадебные не то обряды, не то игры. Пока старшее поколение украшало дом и двор старосты, где собирались праздновать событие, «свиты» жениха и невесты, состоявшие из их друзей, бегали друг за другом, то подшучивая, то требуя выполнения каких-то нелепых условий. Особенно меня впечатлило требование подружек невесты достать Маи среди зимы какой-то цветок, без которого она просто категорически не может выйти замуж. После долгих препирательств и взаимной торговли, жених торжественно вручил невесте брошь в виде такого цветка. Очевидно, требование было или заранее предопределенно традициями, или оговорено сторонами. Так или иначе, а снова у меня не нашлось возможности переговорить с Нергардом наедине. Время от времени я ловила на себе вопросительный взгляд Охотника, но только пожимала плечами. Он укоризненно качал головой, а я в конце концов решила, что вопрос подождет до нашего возвращения в замок. Уж там-то я легко смогу переговорить с лордом. Нечего портить праздник. Солнце еще только начало клониться к закату, когда нарядные жених и невеста предстали перед лордом Нергардом в обрядовом доме. Местный служитель божественного культа, который должен был бы их венчать, выглядел не слишком довольным тем, что его подвинули, но безропотно стоял позади лорда. Нам с Соланж успели привезти платья, а местные девушки помогли нам с одеванием и прическами не хуже профессиональных горничных, поэтому мы тоже стояли красивые. Соланж портило только скептическое выражение лица. Какое выражение лица было у меня, я не знала, но церемония – простая и не очень длинная – меня тронула, заставила сердце биться быстрее, как будто что-то напомнив. Но что-то столь неуловимое, что я не смогла ухватиться за воспоминание. Роль лорда Нергарда оказалась очень простой: он поприветствовал собравшихся, сообщил всем, ради чего мы собрались (как будто мы не знали), потом спросил согласия жениха и невесты на брак и предложил им произнести клятвы. Сын старосты и его скромная избранница стояли лицом друг к другу, смотрели в глаза и улыбались сквозь слезы, обещая взаимные любовь, уважение и верность, а я смотрела не столько на них, сколько на самого Нергарда. На его лице застыло странное выражение, пока он внимательно слушал обоих. Я не могла понять, чего в этом выражении больше: зависти или мечтательности. – Властью, данной мне Его Величеством Ксандром Третьим, я объявляю вас мужем и женой, – наконец резюмировал Нергард, когда поток клятв иссяк. – Вы можете поцеловать друг друга, чтобы скрепить и подтвердить свой союз. Дем крепко прижал к себе Маи, целуя ее под всеобщие аплодисменты, а Нергард вдруг поднял взгляд и посмотрел на меня. Это оказалось так внезапно, что я не успела спрятать глаза. А потом уже не смогла отвести их. Безымянный улыбнулся мне, и в его взгляде все еще можно было увидеть и зависть, и затаенное желание, но в нем появилось и что-то еще, определение чему я не могла подобрать. Я смогла лишь улыбнуться ему в ответ. Это «непонятное» в его взгляде давало возможность надеяться, что он никогда не смог бы платить кому-либо за что-либо кровью невинных людей. Не знаю, как именно он считал себя связанным с Белой Ведьмой, о какой помощи просил и какую уже получал, но человек, который так смотрит на двух юных влюбленных, не может быть плохим. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. * * * В доме старосты вся деревня, конечно, поместиться не могла, поэтому в общей комнате были накрыты столы для ближайших родственников, друзей и почетных гостей вроде нас, а во дворе выставлены столы, скамьи и жаровни с угощением для прочих жителей. Музыка звучала и там, и там: играли то ли местные умельцы, то ли приглашенные музыканты, в доме тише, а на улице громче. Рекой лились вина, медовуха и крепкие настойки. Староста не уставал говорить тосты и за молодых, и за лорда Нергарда, не забывал и капитана Котона. Меня это довольно быстро утомило: много пить я не хотела, голод почти сразу утолила, поэтому шумное застолье в душной общей комнате не казалось мне таким уж интересным. – Идем отсюда, – предложил Охотник через некоторое время, заметив это, и потянул меня за руку.