Открывается дверь гостевой ванной, и на пороге возникает Хилли со словами: – Так гораздо лучше. Теперь у всех есть свое место. Элизабет с преувеличенной озабоченностью поправляет иголку в машинке. – Можешь передать Рэйли, что я сказала «Вы молодцы», – добавляет Хилли, и до меня доходит, о чем идет речь. Отныне у Эйбилин есть в гараже своя уборная. Хилли улыбается – ее «Инициатива» начинает действовать. – Как поживает твоя мама? – спрашиваю я, хотя точно знаю, что это крайне неприятная для нее тема. – Она нормально устроилась в доме престарелых? – Надеюсь. – Хилли одергивает красный джемпер, прикрывающий складки жира на талии. Брюки в краснозеленую клетку создают иллюзию аппетитных округлостей сзади. – Разумеется, она не ценит все, что я делаю. Мне пришлось уволить ее служанку, которая пыталась стащить серебро прямо у меня под носом. – Хилли прищуривается: – А кстати, никто из вас не слышал, эта Минни Джексон работает где-нибудь? Мы отрицательно мотаем головами. – Сомневаюсь, что ей удастся найти работу в этом городе, – замечает Элизабет. Хилли согласно кивает, на миг задумавшись. Делаю глубокий вдох, сгорая от желания сообщить свою новость, и выпаливаю: – Я получила работу в «Джексон джорнал»! В комнате повисает тишина. Потом Элизабет взвизгивает от восторга. Хилли улыбается мне с такой гордостью, что я смущенно краснею и пожимаю плечами, словно в этом нет ничего особенного. – С их стороны было бы крайне глупо не взять тебя, Скитер Фелан. – Хилли поднимает стакан с чаем, словно произнося тост. – Э-э… хм, кто-нибудь из вас когда-нибудь читал колонку Мисс Мирны? – робко спрашиваю я. – Ну нет, – отзывается Хилли. – Но, держу пари, белые девчонки из бедных кварталов Южного Джексона штудируют ее как Библию. – Бедняжки, у которых нет прислуги, наверняка читают, – подхватывает Элизабет. – Ты не будешь возражать, если я поговорю с Эйбилин? – спрашиваю у Элизабет. – Чтобы она помогла мне ответить на некоторые письма? Элизабет на миг замирает. – С Эйбилин? Моей Эйбилин? – Сама я ничего в этом не смыслю. – Ну… если это не помешает ее работе… Такое отношение меня удивляет. Но потом напоминаю себе, что Элизабет, в конце концов, платит ей. – И не сегодня, потому что Мэй Мобли вот-вот проснется, и тогда мне придется самой заниматься с ней. – Ладно. Может… может, тогда я зайду завтра утром? Торопливо подсчитываю часы. Если мы с Эйбилин управимся до полудня, у меня останется время помчаться домой, все напечатать и вернуться в город к двум. Элизабет хмуро рассматривает катушку с зелеными нитками: – И только на несколько минут. Завтра день чистки серебра. – Это ненадолго, обещаю. Элизабет все больше напоминает мою мать. На следующее утро ровно в десять Элизабет открывает дверь и кивает мне, точно школьная учительница: – Ладно, входи. И недолго. Мэй Мобли может проснуться в любую минуту. Направляюсь в кухню, зажав под мышкой блокнот и письма. Эйбилин улыбается мне, стоя у раковины, ее золотые зубы сияют. Она чуть полновата, но от этого лишь кажется мягче и добродушнее. И она гораздо ниже меня ростом, а кто выше-то? Темно-коричневый цвет блестящей кожи подчеркивает белоснежная накрахмаленная униформа. Брови у нее с проседью, хотя волосы совершенно черные. – Привет, мисс Скитер. Мисс Лифолт все еще за машинкой? – Да. – Так странно, даже спустя несколько месяцев, слышать, как Элизабет называют мисс Лифолт – не мисс Элизабет и даже не девичьей фамилией, мисс Фредерикс. – Можно? – указываю на холодильник. Но, прежде чем я успеваю подойти, Эйбилин уже открывает его: – Чего пожелаете? Ко-кола? Я соглашаюсь, и она ловко снимает крышечку открывалкой, наливает в стакан. – Эйбилин… Не могли бы вы помочь мне кое в чем… И я рассказываю о колонке, радуясь, что ей известно, кто такая Мисс Мирна. – Может, я прочла бы вам некоторые письма, а вы сумели бы… помочь мне с ответами. Позже я, возможно, обрету сноровку… – Нет. Никогда и ни за что я не смогу отвечать на вопросы по домоводству. Откровенно говоря, я и не собираюсь этому учиться. – Понимаю, это звучит несправедливо – пользоваться вашими ответами, выдавать их за свои. В смысле, Мирны, – печально вздыхаю я. Эйбилин качает головой: – Да мне все равно. Просто не думаю, что мисс Лифолт одобрит. – Она сказала, что все нормально. – В мое рабочее время? Киваю, невольно вспоминая интонации Элизабет. – Тогда ладно, – соглашается Эйбилин и смотрит на часы над раковиной. – Когда Мэй Мобли проснется, мне, пожалуй, придется закончить. – Присядем? – предлагаю я. Эйбилин косится на дверь: – Вы начинайте, а мне и стоя хорошо. Прошлым вечером я читала статьи Мисс Мирны за последние пять лет, но не успела пока разобрать письма. Расправляю страничку, карандаш наготове. – Письмо из округа Рэнкин. «Дорогая Мисс Мирна, – читаю я. – Как удалить пятна с воротничка рубашки этого жирного неряхи, моего мужа, ведь он настоящая свинья и… и потеет так же…» Чудесно. Колонка о домоводстве и отношениях. Две вещи, в которых я ничего не смыслю. – От чего она хочет избавиться? – уточняет Эйбилин. – От пятен или от мужа? Тупо смотрю в листок. Я не знаю, что посоветовать хотя бы в одном случае. – Скажите, пусть возьмет уксус и «Пайн-Сол», намочит. Потом пускай положит на солнышко. Торопливо записываю. – Положить на солнце надолго? – На часок. Чтоб высохло. Вытаскиваю второе письмо, она так же быстро отвечает и на него. После четвертого или пятого я вздыхаю с облегчением. – Спасибо, Эйбилин. Вы не представляете, как помогли мне. – Да никаких проблем. Хорошо, что я пока не нужна мисс Лифолт. Собираю свои бумаги, допиваю колу, давая себе пять секунд передышки, перед тем как бежать писать статью. Эйбилин перебирает в корзинке зеленые побеги папоротника. В кухне тихо, только радио работает, опять отец Грин. – Эйбилин, откуда вы знали Константайн? Вы общались с ней? – Мы… ходили в одну церковь. Знакомая боль охватывает меня. – Она даже адреса не оставила. Я просто… поверить не могу, что она вот так взяла и ушла. Эйбилин не поднимает глаз. Будто бы пристально изучает ростки папоротника. – Уверена, ей пришлось так поступить.