Глава 5 А еще у нас есть огород. Шесть соток, казалось не так уж много, но работы всегда хватает. Паша любит все свое, домашнее. Когда огурчики с грядки, колечками порежешь в салатик или замалосолить, достать хрустящие и под стопочку. Когда помидорчики в ярко-красном мундире, как вареные раки, дозревают на солнышке, ты их срываешь, еще с зеленым хвостиком, а они так сладко-пряно пахнут, что хочется как можно быстрее попробовать, что ты сам вырастил из маленького-маленького зернышка. И абрикосы свои и малинка. В прошлом году я исколола все руки об кусты малины, плюс меня укусила оса за губу. В общем, в очереди за хлебом меня называли женщиной и, кстати, это прозвучало как-то даже обидно. Хорошо, что не назвали бабушкой, потому что когда я развернулась со своей опухшей губой, расцарапанными руками, этот человек спешно покинул магазин, что-то говоря про ведьм. Ведьмой меня точно никто не называл. Лучше тогда «женщина». Отец в детстве меня называл цыганская дочка, особенно когда я его не слушалась. Я темненькая, кожа смуглая, глаза большие, карие. Да, когда я надевала мамины браслеты, ожерелья из дешевых камней, то какое-то сходство было. Но если по его словам я – цыганка, тогда он барон. Хотя он светло-русый. Внешностью я больше в бабушку, мамину маму. Мне тридцать семь лет и я не замужем. Никогда там не была, но все же собираюсь. Да, к моей личной жизни скорей всего нужно приложить подорожник, потому что… Потому что я хочу семью и детей, а Паша мечтает о корове. Пашка предлагал завести корову или хотя бы цыплят. Нет! Нет у меня времени на корову, на цыплят тоже. Он укатит на свою рыбалку, а мне работать надо. Хотя теперь в нынешнем положении. Если честно я хочу в парикмахерскую. Хочу как моя подруга Лара ходить на ногти, делать пиллинг и всякие новомодные городские штучки. Лара моя лучшая подруга. Мы с ней так давно знакомы, что я даже вспомнить не могу когда это произошло. Возможно в самом детстве, когда наши родители собирались за длинным столом, пели песни, мы сидели с ней на дереве слушали «Руки Вверх» и пили колу. Потом мы ходили вместе в школу, сидели за одной партой. Вместе зажигали на дискотеках, это было классное время и сейчас мы тоже часто собираемся. - Ты чего такая помятая? – когда я проснулся, Пашка уже сидел на крыльце и чистил лопату. Опять накапал своих червей. Боже, какие же они противные. - Какая есть, - сонно ответила я и скрестила руки на груди. Ни «Доброе утро!» тебе ни «Как спалось, дорогая?». А утро было волшебным. Свежим, ранним, солнечным. Когда туман стелился над травой, когда пахло яблоками и прохладой. Когда пауки за ночь сплели паутину и ты в одну такую уже успела врезаться. Но ничего… Легкая липкость мне к лицу. Маска-сетка, обогащенная глицином и белком. - Ты собираешься на рыбалку? - Да, - легко ответил он. – Хочу порыбачить. – А ты вернешься, как обычно? – просил он. - Очень на это надеюсь, - строго ответила я, убирая с лица липкую паутину. Глава 6 Глава 6 Все же я надеялась поговорить с боссом. Но он уехал и до пятницы его не будет. Приказ об увольнении уже готов, остается лишь собрать свои вещи, а я не торопилась их собирать. Пью кофе, разговариваю с Викой. Стараюсь делать вид, что все хорошо. Но ничего хорошего. Время бежит, спотыкается, мне остаются лишь последние мгновения. В понедельник мне не нужно рано вставать, делать укладку, думать о том, что приготовить на завтрак. Брать зонт или все обойдется легкой облачностью. - Вот так взял и легко уволил? – Вика сидит напротив меня закинув ногу за ногу и отрицательно качает головой. - Я налажала… Я опоздала второй раз, причем первый он уже меня предупреждал. - Ты работаешь, как пасхальный кролик. Ты же живёшь так далеко. Еще и на электричке добираешься, просто кошмар, - она выставила руку вперед. - И опоздала ты не по своей вине. - Для него нет незаменимых сотрудников. - Наш босс хоть и красавчик, но слишком серьезно относится к своей работе. - Так и должно быть, - подтвердила я. - Не надо отчаиваться, хорошие бухгалтеры везде нужны. А ты именно такая. Конечно, слова Вики меня подбадривали. Найду новую работу, начну новую жизнь, закончим с Пашком ремонт, обустроим детскую. Думаю об этом и сама не верю в свои слова. Обнимаю Вику, говорю ей на прощанье, что буду писать. Из общего чата меня уже удалили, конечно, как-то неприятно стало, но этого следовало ожидать. Когда Вика уходит становится совсем грустно. Я начинаю складывать свои вещи в коробки, становится пусто. И в душе и в кабинете. Я разглядываю грамоту, которую дали в прошлом году, а вот благодарность за активное участие в жизни бухгалтерского сообщества. Сертификаты, письма, еще благодарности. Все это в один момент превращается в бесполезные бумажки. Конечно, я приеду домой раньше. Раньше обычного, потому что мой рабочий день до шести часов вечера, плюс еще час на электричке. В итоге дома бываю к восьми. Хорошо, что завтра выходной. Но Пашке об этом рассказать надо. Вот же он обрадуется, когда я приеду раньше обычного. Обычно он всегда говорит, что я живу на своей работе. Сегодня сделаю ему сюрприз. Зайду в магазин куплю его любимой колбасы. Завтра съезжу на рынок, затарюсь продуктами, приготовлю ему харчо. А еще нужно искать новую работу. В общем, планы космические. В коридоре я увидела босоножки Лары. Их сложно перепутать с какими-либо другими. Лара еще со школы одевалась лучше всех. Старалась следить за модой. Я же напротив люблю практичные вещи. Джинсы, кроссовки, хотя на работу надеваю только каблуки. Сейчас Ларкины вещи валялись на полу нашей прихожей. Ажурный бюстгальтер, Пашкины семейные трусы… Сердце забилось в груди, будто у меня тахикардия. Оно трепыхалось, кровь все сильнее и сильнее приливала к голове всего от одной мысли, которую я так не хочу допускать. Отрицаю действительность. Лара и Паша вместе. Этого не может быть! Не может… Мои догадки стали очевидными, хотя разум напрочь отказывался это воспринимать. Они были в ванной, пили игристое, за приоткрытой дверью я вижу их и слышу их голоса. - Все-таки дура твоя Юлька! Даже ни о чем не догадывается, мы уже столько времени с тобой вместе, - Лара смеялась. Ее звонкий смех раздался эхом. Она лежит в пенной ванной, с бокалом в руках и обсуждает меня. Пашка ее целует, трет спину мочалкой. Новой мочалкой, которую я покупала для себя. Чувствую, как моя нижняя губа подрагивает, а на глазах наворачиваются слезы. Не могу в это поверить. Не могу и не хочу. Два моих самых близких человека сидят сейчас в ванной пьют и обсуждают меня. Смеются… Им весело, им так хорошо. Кажется тут кто-то лишний. Кажется это именно я. Нет, все же это сложно выдержать. Точнее невозможно. Хлопаю дверью и выхожу во двор. Иду быстрым шагом, почти бегу. Куда бегу? Зачем бегу? Не понимаю… Снова сесть в электричку или сидеть на перроне, пока не наступить ночь. А потом любоваться звездами и думать, почему он так поступил? Почему они предали меня. Я уже почти подошла к дороге, как слышу за своей спиной голос Паши: - Юля! Постой! Оборачиваюсь, стараюсь не дать волю слезам. Он замотанный в полотенце бежит мне навстречу. - Это не то что ты подумала, - говорит едва отдышавшись. На его ногах сланцы, пена с ароматом лаванды до конца не смылась с его волос. Не то? Самая глупая отмазка которую я слышала. А что можно было подумать? Ты так ждал меня с работы, что решил Ларе потереть спинку? Возможно бы мне не было так больно, если бы он сидел в ванной с какой-нибудь другой, но Лара… Ларочка, я же делилась с тобой обо всем на свете. - Юля подожди! – Пашка стал напротив меня и посмотрел жалобными глазами. Одной рукой он придерживал полотенце, другую протягивал ко мне. - Давай поговорим. - Не о чем нам с тобой говорить. За вещами приеду завтра. Ларе привет. Пламенный. Глава 7 Глава 7 Мой отец сразу не одобрил переезд к Пашке. Не смотря на то, что я уже взрослая девочка. Мама тоже тихим голосом говорила, что лучше не спешить. А потом мои родственники, собираясь на различных праздниках день рождения, Пасха, Рождество обсуждали лишь одну тему: как меня выдать замуж. - Смотри, Светка уже двоих родила. А ты? – вопрос тети Оли, маминой сестры, очень мощной женщины, в плане силы (она профессионально занималась метанием ядра) всегда заставал меня врасплох. Она если ударит кулаком по столу, то считай все – стола и сидящих за этим столом нет. Все рассыпную. Стол, стулья и присутствующие. В итоге тетю Олю боялись все. Боялись и прислушивались. Поэтому когда она говорила – все молчали. С серьезными лицами кивали головой, дед задумчиво чесал бороду. Смотрели на ее высоко заплетенную гульку, густые брови быстро моргали, отложив вилки и ножи в сторону, а еще лучше подальше от тети Оли. Потому что последний раз когда дядя Коля, ее муж, худой и высокий, больше похожий на кузнечика напился до фиолетовых чертиков, все что было под рукой у тети Оли летело в него. Кидает она очень метко, но похоже он привык. Малосольные помидоры летели в него, словно ядра, а он стоял у стены и даже в нетрезвом состоянии ловко уворачивался. Влево, вправо, пригнулся, упал. В итоге она взяла его за шкирку и поволокла домой, сказав всего одно предложение: «Напился козлина! Веди себя прилично». А он едва шевеля языком признавался ей в любви. Так что с тетей Олей не посмотришь. Во-первых, это больная тема. Во-вторых, все очень не просто… Иногда мне случалось смотреть передачи, когда женщины рожали по шесть-семь детей, а в итоге жаловались, как их прокормить. Просто родили, а дальше все, можно жаловаться, топать ножкой и все в таком духе. Пусть думает государство или кто-нибудь другой. Собрать ребенка в сад, потом в школу, а еще на секцию записать, а космические цены на детское питание. А если муж еще перебивается временными заработками или у него зарплата, как у моего Пашки, хватает только на первые пять дней и то это при условии строгой экономии. Креветки с игристым на его зарплату не попьешь. Хотя дело не в деньгах. Пашку я люблю и мне все равно сколько он зарабатывает. К сожалению, я такого не понимаю. Хотелось реально рассчитывать свои силы, несмотря на то, что я очень люблю детей. Возможно, все потому что хочу, чтобы у моего ребенка было все. Ну или почти все… В моем далеком детстве, когда до распада союза оставались считанные годы, когда у меня с сестрой был один спортивный костюм на двоих, не смотря на то, что я на семь лет старше нее. И то этот темно-синий костюм с белыми полосками по бокам был приобретен в комиссионке и то потому что у моего отца были там связи. Сейчас другое время. Сейчас заходишь на Валбер и уже устаешь листать ленту. Изобилие такое, что можно сломать глаза. Образно конечно, но как бы так. Отойти от шока мне помогла моя сестра настойка на травах. Она сразу поняла что что-то случилось, как только я переступила порог родительского дома. После того, как Ната родила двойняшек, Машулю и Дашулю, она переехала к родителям, так как мама с удовольствием возилась с внучками Мы жили в соседней деревне. Точнее деревенька в которой я выросла называли хутор. Из развлечений было только ДК и то в нем кружок для бабушек пенсионерок, любящих вязание. В итоге дело было вечером, делать было нечего… Закончив школу я поехала с Ларкой в город, поступила в универ, выучилась, встретила Пашку и снова вернулась в деревню. Немного круче, чем наша. В Пашкиной деревне была дискотека, парк, на целых три продуктовых магазина большее, а еще железнодорожная станция, на которой я собственно и уезжаю на работу. Уезжала… Даже думать об этом не хочется. Все так навалилось в один момент, что даже не знаешь, за что хвататься. Работа, подруга, Пашка. Снова возвращаюсь к ситуации с шестью детьми. Когда у тебя стирка, уборка, глажка, когда ты садишься вечером в кресло и не помнишь, как тебя зовут. Нет, для меня дети – это приятные хлопоты. У моей сестры – двойняшки. Очень милые девчонки, хотя совершенно разные по характеру. Моя родная сестра Ната после родов не поправилась даже на килограмм. Она младше меня на семь лет, носит короткую стрижку и свободные майки с принтом. В огород выходит в отцовских калошах, завязав обычный серый платок, как бандану. На самом деле по поводу шмоток совсем не парится. Наверное, это еще со школы, когда она все донашивала после меня. Она очень активная, занимается велоспортом, к этому хотела привлечь меня, но проехав несколько километров, я подумала, что мои ноги обвалятся причем вместе с педалями. В общем, мы очень разные, хотя родные сестры. Ната встречает меня на пороге, говорит, что только что уложила двойняшек. Но завтра они очень обрадуются моему приезду. В последнее время я не часто балую своих родственников своим визитом, так как все свое свободное и несвободное время провожу на работе. Иду в комнату в которой со школьных времен почти ничего не изменилось. Отец заменил только книжную полку, а еще сменился коврик на деревянном полу. А так в основном все также. Кровать с высокой периной, чистейшей постельное белье, на котором сохранился запах стирального порошка. Дома хорошо. Дома лучше всех. - Что-то случилось? – Ната почти бесшумно вошла в комнату, прижимая к груди одеяло. Она как никто знала, что я и зимой и летом сплю под теплым одеялом. - Нат, мы с Пашей расстались., - тговорю тихо и сажусь на кровать. Она тут же перекрестилась. - Как же хорошо. Давно пора. Напомню, мне тридцать семь и кажется, что в этом нет ничего хорошего. Десять лет я прожила под одной крышей с Пашкой и если честно даже предположить сложно, что мы расстанемся.