— Вы соперничаете, — встрял Танцор. Угрюмая коротко кивнула. — Сражаетесь за власть над южными морями уже сотни лет. — Верно. Они не возьмут нас. К тому же, — она подняла голову, глаза вдруг загорелись, — мы работаем сами на себя. Гордость, вот что читал Танцор в каждой черточке сурового лица. Яростная гордость. Как можно быть столь вызывающе дерзким? Он чуть не улыбнулся. "Мне ли не знать?" Женщина явно сочла, что беседа окончена, и отступила — не повернулась кругом, но сделала два шага босыми ногами, осторожно двигаясь спиной вперед. Танцору снова захотелось улыбнуться. Нельзя так открыто показывать свои навыки. Всматривавшийся в женщину Ву воздел бровь, повел рукой: — Мой, э… партнер. Танцор. Угрюмая снова поглядела на него. Оценила с ног до головы, и знакомое понимание мелькнуло в темных глазах. — Партнер. Вижу. — Так что привело вас сюда? — поинтересовался Ву. Свет веселья погас, снова воздвиглась высокая, прочная стена. — Крушение. Мы единственные спаслись с… корабля. "Что же она чуть не сказала?" подумал Танцор. "С МОЕГО корабля, быть может?" — Понимаю… Что ж, спасибо. — Ву деловито кивнул. Кривая гримаса вернулась, но женщина повиновалась, закрыв за собой дверь. Танцор остался у окна. Поглядел на дверь и громко сказал: — Я слышал о своего рода споре в королевской семье Напов. Совсем недавно. О гражданской войне. Похоже, эти типы принадлежат к проигравшей стороне. Так что назад не уйдут. Как прикованы здесь. Ответа не было; Танцор повернулся и нашел Ву развалившимся в кресле, вполне достойном капитана. Маг водил руками, отбрасывая тени на стену. Ощутив внимание спутника, поднял голову, заморгав: — Что? Ты что-то сказал? Танцор оскалился. — Ладно. Поговорим о планах. Дальхонезец уткнул локти в столешницу, опер голову о кулаки и сильно наморщил лоб. — Да. Планы. Нет смысла свергать какого-нибудь капитана — команда за нами не пойдет. Мы не нюхали моря. Обманщик правит городом, но вряд ли ему интересно, кто правит задними улицами. Итак, пока что все внимание на берег. На купцов и бандитов, контролирующих рынки и склады. Танцор задумчиво поджал губы. — Что предлагаешь? Ву улыбнулся, запрокинув голову. — Как же? То, в чем мы сильны. Нападение из засады. Глава 2 — Проснитесь, проснитесь, госпожа Сойка! — Полился свет и Парус поморщилась, натягивая одеяло на глаза. — Уж поздно! О чем вы думаете, прохлаждаясь тут в постеле? — Так поступают все богатые дамы Анты, Вив. Полезно для тела. И я не Сойка. Я Парус. Кочерга заскребла по камням камина. — Ну, я думаю, для тела не полезно. Глаза отекают и все такое. — Ты ничего не понимаешь, Вив. Послышалось пыхтение и фырканье. — Ну… если так говорит сама госпожа Парус… Парус лениво потянулась. Выгнула спину, наслаждаясь нежностью скользкой хлопковой ткани — так не похожей на кишевшие блохами тряпки юности. Рука откинула многослойное покрывало, встречая мороз утреннего воздуха Малаза. Она содрогнулась, поджимая ноги к груди. Боги, какой холод! Лето — и такой холод. Как она ненавидела треклятый остров. И надеялась, что Вив разожжет камин. Наконец она решилась высунуть голову из-под груды покрывал, моргнув под утренним светом. — Готова ли ночная ваза? Вив, ее, так сказать, фрейлина (было ей едва двенадцать лет), повернулась от камина. Сморщила веснушчатый нос. — К чему вам эта вонючая штука? Почему б не сходить в уборную, как всем? Парус проговорила, едва разжимая зубы: — Потому что истинные леди делают не так. Вив закатила глаза и отвернулась к дровам. — Нам больше работы, — проворчала она. — Не забывайся. — О, я не забываюсь. Это вы в постеле, не я. Парус накинула одеяло и поплелась через всю ледяную комнату к ширме, за коей таилась ночная ваза. Села и облегчилась с весьма громким журчанием. Интересно, что сказали бы на это настоящие леди Анты? Она встала. — Теперь одень меня. Вив вздохнула и выпрямилась у камина, откинула упрямые черные прядки с белоснежного лба. "Ну", подумала Парус, "прогресс очевиден. Уже не твердит "оденьтесь сами"". — Наряд для верховой езды. Вив рылась в платяном сундуке, вполне различимо ворча: — На Малазе нету лошадей. Парус готова была отчаяться. Неужели дурочка не видит, какие благодеяния ей оказывают? Лучше бы поскорее научилась всему, что ценят на материке. — У них одежда всех фасонов. — Где это? — Как где? — Она нетерпеливо махнула рукой. — В столицах. В Тали, Гризе и Анте! — Там много ездют верхами? Парус прошипела сквозь зубы: — Просто неси. Вив протянула груду толстых юбок; Парус отважно высунула руку из-под одеяла. — И вельветовую блузу с длинными рукавами. И тот плетеный виканский жакет. Вив сдула волосы со лба и вернулась к сундуку. — Лето. Почему ж не безрукавку? Парус содрогнулась под тканью. — Лето? Здесь? Что за шутка. Неси сапожки на каблуках. Черные. — Да, госпожа. Парус надевала юбки. — Где Мок? — Не знаю. Как всегда, в голосе горничной слышалось открытое осуждение; как всегда, Парус предпочла ничего не заметить. Пояса юбок оказались слишком тесными. Очевидно, придется снова приказать Вив их расставить. Она всегда была пышной, но, похоже, должна быть некая грань… — Не знаешь? — Она махнула рукой. — Так найди. И не забудь проветрить постель, и пришли кого-нибудь вынести вазу. Вив бросила оставшуюся одежду на кровать и выбежала, крикнув: — Да, госпожа. "Именно так, дитя. Я госпожа. Госпожа замка — так что не забывай" . Она торопливо оделась, одновременно стараясь пригладить непослушные волосы. Колода Драконов манила со столика. Этим утром она буквально взрывалась возможностями, но Парус уже решила сама отыскать Мока. Поиски привели ее вниз, на главный этаж крепости. Почти весь этаж занимал один огромный зал для приемов и пиршеств. Здесь Мок занимал двор долгими ужинами, привечая капитанов-пиратов. Впрочем, сами они предпочитали зваться корсарами. Честными корсарами, ибо каждый возил с собой грамоту с личной подписью Мока, бумагу, позволявшую захватывать любое торговое судно во время войны. Война, разумеется, не кончалась никогда. Парус было отлично известно: ни одно государство не признавало право этого человека вручать жалованные грамоты. Что мало заботило Мока Обманщика, самозваного маркиза Малазанского. Титул, также не признаваемый ни одним государством. Если кто-то из королей и вспоминал о нем, то именовал не иначе как "тем проклятым злодеем с острова". Парус подозревала, что в личных беседах доходило и до ругательств более сочных. Она была уже внизу широкой лестницы и думала заглянуть на кухню ради позднего завтрака, когда увидела кого-то краем глаза — и чуть не покатилась по ступеням. Схватилась за поручень и уставилась не нее — неужели это взаправду… Пожилая, но с гордой осанкой, с видом аристократки, пышная грива черных волос пронизана серебристыми прядями — во имя всех демонов юности! Она! Парус метнулась через зал. Едва подавляя желание закатать рукава и поднять на бегу стену Тюра. — Агайла! — крикнула она. — Что вы здесь делаете? Стройная как деревце женщина обернулась, воздевая брови; Парус, как встарь, была измерена взглядом с ног до головы. Учительница и наставница послала ей привычную снисходительную улыбку. — Ах, Сойка, как приятно тебя видеть. Итак, ты еще здесь. — О чем это вы: еще здесь? Конечно, я здесь! И теперь я Парус, — добавила она, чувствуя, как смешно это прозвучало. Агайла пожала плечами. — Ну, кто может предсказать капризы знати? Особенно мужчин. — Я госпожа этого замка, если вы еще не знаете. — И где твой господин? Парус запнулась, вновь ощутив себя косноязычной пред наставницей. Кашлянула и начала снова: — Мок где-то… там. Чем могу помочь? Однако Агайла отвернулась к дверям, давая знак; два могучих грузчика втащили на плечах большой рулон. — И что это? — удивилась Парус. Агайла сложила жилистые руки. — Мой заказ, разумеется. Гобелен в главный зал. "Великие боги! Придется смотреть на ее работу за каждым обедом?" Парус подобралась, тоже скрестив руки на груди. — Заказ? Неужели? Ваше изделие станет отличным украшением нашего замка. Агайла уставилась на нее, поджимая губы. — Сойка… почему ты здесь? Академии Итко Кана приняли бы тебя немедля. А ты напрасно тратишь свой потенциал. Парус опустила руки. Это рекорд. Возвращение к старому спору всего через две минуты. Она отвернулась со вздохом. — Агайла… я поеду на материк. Но прибуду туда как маркиза Малазанская.