— Неужели? — с самым добросовестным видом кивнул рыбак. — Вы все трое такие славные матросы, что аж завидно. — Откуда вы приплыли? — сказал Танцор, желая сменить тему. — Из Деланса, Фаларский архипелаг. — Мы заплатим за проезд. Мужчина сделал жест, как бы говоря "да ладно". — Мы здесь все люди моря. Понимаем друг друга. — Он пошлепал Танцора по плечу. — Даже не заговаривай. Танцор сумел пожать руку рыбака. — Примите нашу благодарность. В ответ рыбак втиснул ему в пальцы водяной мех. В следующие дни семеро фаларийских рыбаков были щедро вознаграждены смехотворными причудами гостей. Снова и снова они зачерпывали ведрами соленую воду и обливали друг дружку — к великому веселью команды. Надраивали кожу, прочесывали волосы и ковыряли в ушах. Охотно взяли самую старую и драную одежду, швырнув свою за борт. Некоторые из рыбаков качали головами и крутили пальцами у виска, считая, будто бесстыдное солнце выжгло у чужаков мозги. После четырех дней очищения кожа стала красной и потертой; волосы Танцор коротко остриг и многократно вымыл. Сейчас он сидел и, одолжив нож, старательно выскребал остатки грязи из-под ногтей. Келланвед склонился над поручнем, зажал ноздрю, а другую энергично прочищал. Затем он закашлялся и сплюнул в волну полный рот слизи. — Думаю, ночью, — сообщил он. — Хорошо. Мы слишком долго были в отлучке. Хохолок сидел на груде старых канатов, облаченный в рваную рубаху и шорты; грузный маг походил на огра, который не только сожрал дитя, но и присвоил детскую одежду. Задрав ногу на ногу, он очищал подошву пемзой. — Ночью, — крикнул ему Танцор. Мужчина крякнул, еще яростнее скребя стопу. — Идешь с нами, да? Маг опустил ногу, поморщился. — Нет, — прогудел он. — Я не закончил дела в Семи Городах. — Не выследил кого-то, — уверенно пояснил Танцор. Маг беззаботно кивнул: — Верно. — Ну… если мы сумеем выбраться, навести нас на Малазе. Широкий рот удивленно изогнулся. — Где? — Малаз — это остров к югу от Квон Тали. Хохолок равнодушно хмыкнул и начал чистить вторую подошву. * * * Позднее, когда почти все моряки заснули на палубе среди запасных парусов и канатов, Танцор и Келланвед встретились с Хохолком на носу. Пожали руку семиградскому магу. Танцор посмотрел на партнера. — И? Келланвед озабоченно вздохнул. — Да. Ну, вот оно…. Танцор ощутил, как встают дыбом волоски на коже — знак открывающегося садка. Помахал рукой одинокому рыбаку, что удивленно взирал на них от торчащего на корме бокового руля… и потерял опору под ногами. Упав в сухую вязкую золу. Вокруг вздымались клубы пыли. Он кашлял, разгоняя пыль руками. — Келланвед? — Да… — Голос звучал весьма слабо. Он нашел его лежащим в пепле — сжался клубком, руки обвили голову. — По-настоящему больно, — простонал маг сквозь зубы. — Слишком рано? — Ага, — кивнул тот. — Рано. — Прости. — Танцор осторожно поднял его на спину, держа за руки. — Тогда я понесу. Куда? Келланвед показал пальцем; Танцор зашагал в указанном направлении. — Теперь тебе удобно, да? — спросил он. — О да, вполне. Танцор закатил глаза к пепельному небу. — Лучше не бывает. * * * Дассем оказался в самом конце каравана. Он знал: многие огорчились бы такому положению, сочтя самым худшим и опасным место, где приходится глотать чужую пыль. Многие, но не он. Юноша был не из боязливых, готовых жаждать места в середине стада, в безопасности от налетов. Что же до пыли — ветер оказался переменчивым и чаще дул поперек пути, избавляя от неприятных ощущений. К тому же он обвязал платком рот и нос. Обыкновенно Дассем шагал рядом с лошадьми. Когда хотелось отдохнуть, садился на облучок повозки. Когда Нера приходила в себя, они беседовали — почти всегда о пустяках, вспоминая приверженцев культа из Ли Хенга. О мелких услугах и памятных обидах; о поступках необдуманных и невольных, которые так неоправданно волнуют юность. Иногда начальница охраны Коса прерывала привычный осмотр растянувшегося каравана, чтобы пройтись рядом. Кивала, и он кивал в ответ. Но до сих пор она не произнесла ни слова. Юноша отвечал тем же манером. Только на второй половине пути на юг — через лунный месяц — случилось первое происшествие. В тот день длинная вереница повозок остановилась непривычно рано. Вначале ему подумалось о сломавшейся где-то впереди тележной оси или потерянном ребенке, но затем взгляд пробежал по линии холмов, усыпанных густым, низким, доходящим почти до пыльного тракта лесом. Дассем возвел очи к небу и вздохнул. Встал за повозкой и принялся ждать. Весьма скоро из кустов выбрались четверо потрепанных "гостей" — двое мужчин и две женщины. Один разбойник нес кривой меч, женщина выставила длинную рапиру. Остальные приготовили арбалеты. — Стой на месте, и никто не пострадает, — объявила женщина с рапирой. Дассем молчал, сложив руки на груди. Четверо поглядели на караван и на него, и снова на фургоны впереди. Наморщили лбы. — Гадаете, где ваши дружки? — сказал Дассем. — Молчать! — зарычал тип с арбалетом. Тяжелое оружие плясало в тощих руках; похоже было, он давно не ел ничего питательного. Среди четверки лишь мечник был облачен в доспех: кольчужная рубаха с длинными железными чешуями выглядела реликвией эпохи воинственных прадедов. — Видишь их? — спросила женщина с арбалетом. — Молчи, Агла. — Мне вот кажется, они уже не появятся, — бросил Дассем. — Хватит, ты! — заорал мечник, сжимая рукоять. Дассем шагнул так, чтобы мечник заслонял его от остальных. Стрелок выругался, Дассем ударил мечника ногой, толкая к стрелку, и снова переместился, заслоняясь ими от женщины с арбалетом. Пока та меняла прицел, он схватил мечника за руку, отводя клинок, затем ударил снизу по арбалету, так что тот врезался стрелку в лицо. Мужчина упал, вопя от боли. Женщина с рапирой проявила лучшую форму, наскочив на него; однако он оказался проворнее, прикрывшись мечником, который так и не сумел освободить запястье. Дассем выждал, когда тот потянет сильнее, и поддался, добавляя импульс, так что шар эфеса угодил мужчине в нос. Ноги его подогнулись. Дуэлянтка сделала еще один выпад и он подскочил, хватая и сильно выгибая руку. Зашипев, женщина выпустила оружие. Он подобрал рапиру и поднес ей к горлу. Женщина встала на цыпочки и, повинуясь ему, зашагала навстречу арбалетчице. Та попятилась, ища возможности выстрелить, не задев подругу. Дассем был так близко, что рукой спустил крючок. Болт безвредно ушел в кусты. Он встал лицом к обеим, махнул рапирой, приказывая убираться. Женщины заскрипели было зубами в ярости, но потом схватили за руки бесчувственных кавалеров и побрели в кусты. Через миг появилась Коса, охранница в полумаске. Клинки спокойно висели в ножнах. Она замерла, руки дернулись и легли на эфесы. Женщина изучала затоптанную грязь и следы на дороге. Бесстрастный взор постепенно поднимался к Дассему. Он едва заметно пожал плечами. — Кажется, мы готовы выступать? — Коса промолчала, чуть склонив голову набок, и пружинисто зашагала к каравану. Мало помалу скопище повозок пришло в движение. * * * Через два дня, когда он шагал с лошадьми, Коса снова показалась из-за линии фургонов и телег. Она несла два недлинных шеста, один под мышкой, второй в руке. Бросила его Дассему. Он поймал и оглядел деревяшку. Совершенно прямая. Согнул: не слишком пересушена — еще хранит следы живой влаги. И длиной как раз в хороший меч. Они шли бок о бок. Коса вынула короткий нож и принялась остругивать шест. Дассем сходил к повозке, нашел нож и начал обрабатывать свой. Они снимали мелкие щепки весь день. Без разговоров. В конце дневного перехода Дассем подобрал горсть песка и начал шлифовать хват своего изделия. Уголком глаза заметил, что Коса делает то же самое. Затем она взяла шест обеими руками — между крепко сжатыми кулаками мог бы войти еще один — и сделала несколько пробных взмахов над головой. Поглядела на него. Он кивнул. Женщина чуть заметным кивком выразила одобрение и ушла в голову каравана.