— Забудешь тут, до сих пор каждый день эту тему обсуждаем, — моментально выкручивается, глядя на меня. Хмурится. Мне кажется, что наши взгляды слишком очевидны, еще капелька — и нас раскроют. На секунду раньше, чем станет слишком поздно, Егор отводит глаза, обрубая зрительный контакт, отчего мне становится неуютно и тоскливо. Мое нахождение здесь определенно точно его нервирует. Он не знает, чего ожидать от меня. Что, устроить тебе скандал, мой Мистер? Практически хочется это сделать. — Девочки, это и правда девица с работы, я видела ее в офисе несколько раз, — неожиданно заступается за Егора Ксюша. — Более того, она — лесбиянка. Родной, откроешь нам вино? - просит, доставая из холодильника первую бутылку. Практически сразу, как мы появляемся, Егор пытается свалить, но отпускать его не очень-то собираются: находятся различные предлоги, темы для разговоров. Ксюша выглядит довольной жизнью. Позитивная фея, которая никак не отлепится от своего любимого муженька. То приобнимет его со спины, то поцелует в щеку, то погладит по руке. Позабыв о конспирации, я зорко слежу за его реакцией, но не нахожу ничего, к чему можно было придраться, будучи на моем месте. Да, он ее не отпихивает и не грубит ей, но это было бы действительно странно и некрасиво с его стороны. Если он и касается ее, то исключительно такими жестами, которые мог бы позволить в отношении, например, кого-нибудь из нас. С заботой, но ни грамма лишнего. И тем не менее, этого более чем достаточно, чтобы вновь почувствовать себя ходячей по ножам русалочкой. Я ревную его к прошлому и к иллюзорному настоящему. Ревную к этой кухне, на которой он знает, где что лежит. К шторам, которые он только что вешал. К каждой вещи, что не принадлежит мне. Каждый раз, когда она к нему обращается, меня словно током прошибает, волосы на теле встают дыбом. И в какой-то момент начинает казаться, что она обо всем догадалась и решила испытать нас. В груди больно. Весь вечер тупая ноющая боль в районе сердца. Но уйти при этом нет никакой возможности, потому что понимаю — я должна их увидеть своими глазами. Понаблюдать, сделать выводы. — Егор, а ты знаком с актерами сериалов, над которыми работаешь? — спрашивает Василиса будничным тоном, а сама пальцы сцепила и под стол спрятала. — А как же, — отвечает он, разливая в очередной раз вино по бокалам. Ксюше — яблочный сок. — А тебя с кем нужно познакомить? — спрашивает напрямую, глядя ей в глаза, от прямоты Василиса теряется, начинает заикаться. Мы улыбаемся. — Дай угадаю. Ласточкин? — кривится. — Нет, с чего ты взял! Просто интересуюсь. Что, спросить нельзя? А… можешь? — с надеждой, густо покраснев при этом. Теперь мы смеемся в голос, вспоминая ее старое увлечение. Василиса возмущенно смотрит на Ксюшу, которая тут же начинает оправдываться: — Я ему ничего не говорила! — Да конечно! — раздражается Василиса. — Ты вообще не умеешь держать язык за зубами! — Я помочь тебе хотела, вот и все! — Могу, но не советую, — прерывает их Егор. Все смотрят на него в ожидании продолжения, он усмехается: — Его постоянные депрессии задолбали всю команду, — качает головой, а затем обещает в следующий раз рассказать пару забавных случаев, жаль, сегодня ему пора бежать. Девочки расстраиваются, потому что не терпится узнать, какой именно информацией он может поделиться. Начинают умолять остаться еще немного. Мучительные двадцать минут позади, а по ощущениям — часов десять. Егор так и не садится за стол, стоит, облокотившись о столешницу. Одет он в джинсы и рубашку, я стараюсь не пялиться на его руки и губы. На него всего. Мы расстались вчера вечером, и я жутко соскучилась по его объятиям. В мою сторону он практически не смотрит. Абсолютное равнодушие. Судя по всему, конспирация этому парню дается без каких-либо проблем. Чертовски он хороший актер, как и все мужики-мудаки, впрочем, бери любого в киноиндустрию. Если нужно откреститься от любовницы, каждый претендует на Оскар. — Ксюш, у тебя нет но-шпы? — спрашивает Саша. — У Вероники живот болит. У нее даже лицо сероватое, погляди только. Теперь все внимательно смотрят на меня — потрясающе. — Сходить купить? — хватается за предлог удрать Егор. — Да нет, я сама, — подрываюсь с места. Еще чего, это мой способ выбраться! Без боя уступать его не собираюсь! — У меня все есть, одну минуту, — хлопочет Ксюша. — У меня всегда все есть, не сомневайтесь даже. Сейчас принесу. Куда же я переложила аптечку… Сославшись на плохое самочувствие, я мрачно сижу в уголочке, наблюдая за тем, как Ксюша строит из себя идеальную жену, и гадаю, кто в нашей троице самый главный идиот? Ревность вновь проложила дорожку в ад, и я бегу по ней вприпрыжку, как с горы вниз, зная, что, скорее всего, споткнусь у подножия. И шею сломаю. Пытаюсь, но не могу остановиться. Пью. Много. «Ты мой единственный настоящий друг», — в голове звучат его слова. Я помню его дрожащие руки, когда он вливал в себя виски в первый вечер нашего знакомства. Я помню, как он отходил после какой-то дряни всю ночь в моих объятиях. С ее легкой руки. Чувствую, что начинаю злиться. Алкоголь лихорадит, делая мысли в голове шальными. Смотрю на них и догораю. Любовь должна нести собой счастье. Что не так с нашей? Возможно, моя задача — помочь ему пережить трудный период, не больше. Он ее не целует, первый не обнимает, но я и так задыхаюсь. К концу вечера от меня на стульчике останется горстка золы. Чем счастливее он делал меня в эти выходные, тем больнее ранит сейчас, просто касаясь этой женщины, позволяя ей касаться себя. Я займу место Математика в аду, когда он вырвется оттуда обратно… к ней. Кто-то же должен. Ад не будет пустовать. Не тогда, когда дело касается любовного треугольника. Я слабая, слишком сильно люблю его, чтобы покинуть чистилище первой. Вечер кажется бесконечно долгим, а прошло каких-то минут сорок, прежде чем Егор все же уходит, пожелав нам хорошего вечера. — Вероника, тебе точно стало лучше, может, подвезти домой? — спрашивает он нейтральным тоном на полпути в коридор, смотрит на меня внимательно. Тысячу баллов за выдержку. Я практически ненавижу его за то, что он так спокоен, тогда как я извелась вся. — Нет, Веро еще не пробовала закуски, которые я приготовила, — обрубает Ксюша. Без нажима, но таким тоном, что всем становится очевидно — девица против того, чтобы ее муж катал на машине подружек. Категорически. Что ж, ее можно понять. — Поедем через часок на такси вместе, хорошо? — спрашивает Полина, наклонившись ко мне. Киваю. Настаивать неудобно, я заявляю, что побуду еще немного, кажется, таблетка начинает действовать. Егор пожимает плечами и уходит, Ксюша на несколько минут исчезает — проводить его, они о чем-то шепчутся, после чего мы слышим хлопок входной двери. На несколько секунд наступает пауза, кажется, подонка Озерского будто не хватает — все же, стоит отдать должное, скучно с ним не бывает, хотя он вел себя более чем сдержанно. Некоторое время болтаем на общие темы, смотрим обновленную детскую, которая выглядит до слез прекрасно. Ксюша станет отличной мамой, уже сейчас она обустроила каждый сантиметр квартиры, сделав ее безопасной и практичной. Всюду пеленальные столики, гамаки; колыбелька так и вовсе, как из сказки. Невозможно не растрогаться и не прийти в восторг от увиденного. Примерно через час я снова пытаюсь унести ноги, но Полина просит подождать минуточку, так как разговор пошел на личные темы, а именно — на тему секса. Куда уж без него. Щекотливо, интересно — кто не любит посекретничать. О нем, родимом, поговорить интересно абсолютно всем, это вам не экология да не нехватка питьевой воды в Африке. Даже скромницы-монашки навострят уши, уж поверьте. Полина рассказывает о своем женихе несколько пикантных подробностей, после чего Ксюша забирает инициативу разговора: — Это ладно, многие мужики оправдываются, лишь бы не стараться. Но иногда бывают реальные проблемы… По секрету: знаете, какая отмазка для быстрого секса у моего брата? Леся, ты не против? — Конечно, против! — шикает на нее Леся. — Ксюша, ты совсем, что ли, — потрясенно шепчет она. — А что такого? Это же физиология, он не виноват. — Ну и что, не надо все равно. Неудобно же, — некоторое время девушки препираются, в конце концов Ксюша соглашается молчать, а Леся говорит: — Ксюша, ты не в себе, раз решила обсудить Санни сейчас, — мягко, но строго. Мы пытаемся возмущаться, потому что заинтригованы ужасно, но Леся наотрез отказывается выдавать секреты любимого. Нет так нет, сидящие за столом уже начали забывать о животрепещущей теме, но тут Леся отправляется на несколько минут в ванную комнату, а Ксюша без предупреждения шепчет: — У него аллергия на женские оргазмы, представьте, — и показывает нам «тс-с-с». — Как такое может быть? — поражаемся мы так же шепотом. — Ну, не прям на оргазмы, а на… на то, что выделяется при возбуждении у женщин. — Смазка, что ли? — Ага. Так что если его девушке никак — Санни в порядке. Но если увидите, что у Кольки лицо пятнами, он чешет руки и шею, глаза покраснели — знайте, где-то поблизости находится счастливая Леся, — смеется Ксюша. Она выглядит такой забавной, ведет себя просто и по- домашнему, что обижаться на нее ну никак не получается. — Офигеть! Не знала, что такое бывает! — Ага, я тоже. Мы с Егором постоянно их подкалываем по этому поводу, Санни психует, но привык уже. — Зато уж точно не сымитируешь. — Да уж. Тихо, она идет. — О чем говорите? — возвращается к нам ничего не подозревающая Леся. — Рассказываю, какие упражнения мне посоветовал доктор, чтобы скорее родить. — У тебя гинеколог — извращенец, по его мнению, любую женскую болячку можно вылечить сексом, — отмахивается невестка. — Никогда больше к нему не пойду, — округляет глаза и содрогается. — И зря, во многом он прав, между прочим. А еще от акта любви получаются малыши, — она поглаживает себя по животу. — Так что не нужно стесняться этой темы. Дети — это огромное счастье. Вам с Санни тоже пора задуматься. Мы с девочками осторожно переглядываемся, бросая взгляды на Лесю. Надо же, она выходит замуж за человека, с которым секс — проблема. Либо твое удовольствие, либо его здоровье. Наверное, она его очень любит. Мне хочется познакомиться с Санни, посмотреть на лучшего друга Егора и на мужчину, который стоит того, чтобы ограничивать себя в этом интимном деле. А потом мы снова возвращаемся к главному вопросу вечера, когда рядом Ксюша: как скоро ей рожать? Я делаю большой глоток вина. Дожили, в последнее время меня мало что волнует больше. — Ох, девочки, не хочу жаловаться при Егоре, но я уже едва живая. На работу езжу не каждый день, за рулем не помещаюсь. Егор появился на свет месяцем раньше, молюсь, чтобы мальчик последовал его примеру. Врач посоветовал регулярно заниматься сексом и ходить по лестницам, но пока что-то ни первый, ни второй способы не помогают. Я чуть вином не давлюсь, услышав ее слова. Поднимаю глаза и ошалело переспрашиваю: — Сексом? — Ну да. Или ты думаешь, такую корову хотеть невозможно? — Ксюша разводит руками. — Нет, я не к тому, просто… Ты чудесно выглядишь, какая еще корова. — Пятнадцать уже набрала. Не знаю, что там Егор себе думает, но справляется, — она смеется,— очень хорошо. Каждый день не отхожу от него, пока не получу от него, что хочу. У него выхода нет. Но мне кажется, ему даже нравится. С фестиваля вернулся — сразу домой. Соскучился та-а-ак, — она улыбнулась и порозовела. — Как же жарко! Вам точно нормально? Может, убавим сплит? Мне постоянно то жарко, то душно. Когда уже это закончится, — она хнычет. — Последние недели что-то совсем тяжелые. Спина болит, ноги болят. Спать тяжело. — Вероника, ты в порядке? Ты чего побледнела? — спрашивает меня Леся. — Снова спазм? — Не обращайте внимания, — салютую своим бокалом. — Я сегодня сама не своя.